«В конце концов, — подумал он, — не в цветах дело».
Держа бокал в руке, он опустился на колени перед ней.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Послушай, — сказал Дольников и замолчал, ощущая себя очень глупо и страшно волнуясь при этом.
— Да? — спросила Диана.
— Я тебя очень люблю.
— И я тебя тоже, — кивнула она.
— Нет, — поднял он руку. — Подожди.
Она послушно замолчала.
— Диана, — сказал Дольников негромко и, как ему показалось, очень проникновенно, — я тебя люблю и не могу без тебя жить…
Она внезапно вздрогнула — все поняла.
— И я хочу, — тем же тоном, но чуть поспешнее, продолжил он, — чтобы ты стала моей женой.
Диана несколько секунд молчала.
— Но, Олег, ты же знаешь, у меня уже есть жених…
— Какой жених! — вырвалось у Дольникова.
Она вжалась в спинку кресла.
— Мальчишка, — едва не кричал Олег. — Кто он тебе? Таких, как он, полгорода… Вся страна! Он просто хочет спать с тобой и все. А я люблю тебя, люблю по-настоящему. Жить без тебя не могу!
Он обвел руками стены.
— Все это для тебя. Вся жизнь моя для тебя. Где ты еще такого найдешь?
— Нигде, — осторожно откликнулась она.
— Так, значит, — порывисто придвинулся к ней Олег, — ты согласна?
Диана снова замолчала.
Дольников понял, что настал момент истины.
— Откажи ему, — подсказал он, желая помочь ей, — еще не поздно. Вы ведь даже не подавали заявление. Он переживет и найдет другую, а ты останешься со мной…
— Ты не понимаешь, — перебила его Диана.
— Чего не понимаю? — спросил Дольников.
— Он мне нужен!
— А я тебе не нужен?
— И ты тоже нужен…
Олег рывком поднялся с колен, едва не расплескав вино.
— Опять! — закричал он. — И я, и он… Как ты так можешь?
— Жалко, что ты не можешь…
— Дура, — вырвалось у него.
Диана внезапно заплакала. Слезы так обильно хлынули из ее глаз, что Дольников испугался. Никогда не видел ее плачущей, и это его отрезвило.
— Ну что ты! — бросился он к ней. — Прости, я не хотел. Прости…
— Ты не понимаешь, — шептала Диана, кривя рот, — ты ничего не понимаешь. Ты не знаешь, как мне тяжело… Ты же мне как отец… Такой умный, сильный и нежный. Мне так хорошо с тобой.
— В чем же дело? — зашептал Олег в это мокрое несчастное еще детское лицо. — И мне с тобой хорошо. Зачем нам еще кто-то?
— Ты не понимаешь, — трясла Диана головой, говоря о чем-то своем, — мужчине этого не объяснить… Я не могла отказать Максиму… Он так просил, чуть не плакал. И он такой милый… Обещал, что сделает мою жизнь счастливой. Знаешь, как он меня умолял? Я не могла отказать. А вот теперь ты хочешь, чтобы я это сделала. Но я не могу. Я его люблю. А ты мог бы просто быть немножко добрее… Я ведь хотела, чтобы всем было хорошо…
Дольников едва не скрипел зубами, слушая эту речь. То, что Диане казалось исполненным очевидной ясности, было для него невыносимым бредом. И если бы этот бред ничего не значил, он пропустил бы его мимо ушей и забыл. Но в этих словах заключалась такая непробиваемая сила, что он не представлял, как с ней справиться, и чувствовал, что она вот-вот его одолеет.
— Откажи ему, — настаивал он, не зная, какие еще привести доводы. — Макс молодой, переживет. А мы с тобой поженимся…
— Ты не понимаешь, — твердила Диана. — Я не могу! Он этого не перенесет. Ты не знаешь его. Нет, я не могу…
— Но почему? — взрывался Олег. — Если хочешь, я поеду с тобой и буду стоять рядом…
— Что ты! — испугалась Диана, и слезы снова катились из ее глаз. — Это невозможно. Он ничего о тебе не знает.
— Так узнает!
— Нет, нет… Прошу тебя, не надо!
Дольников вскакивал, ходил по комнате, снова падал на колени и умолял Диану стать его женой. Ничего не помогало. Она постепенно успокоилась, слезы высохли на ее глазах, и на все заклинания она только ласково, но твердо качала головой.
— Как ты не понимаешь? Это невозможно… — твердила, словно заведенная.
— Все возможно, пока никто не умер! — не слыша себя, кричал Дольников.
— Зачем ты так говоришь? Ты хороший, умный. Ты мне как отец…
— Скажи еще, дедушка!
Диана уже тихонько улыбалась.
— Не скажу. До дедушки тебе далеко.
— Тебе смешно?
— Перестань, пожалуйста…
— Начни еще утешать меня.
— А ты хочешь?
Дольников хватался за голову. Ничего не помогало. Он был бессилен пробить эту стену. Нежная девочка на поверку оказалась тверже камня. Он готов был убить ее. И при этом хотел так, что мутилось в голове.
В какой-то миг, увидев себя в зеркале, Олег ужаснулся: лицо перекошено, глаза горят, волосы стоят дыбом. Неудивительно, что она боится его.
Он выпил вина, сел на диван, жалея, что нет сигарет, и уже спокойнее взглянул на нее.
— Значит, нет?
— Нет, — покачала она головой. — Прости.
— Причем здесь «прости», — устало сказал он.
Диана ощутила его горечь и, потянувшись вперед, тронула кончиками пальцев колено.
— Я, правда, очень тебя люблю.
— Пойми, — решил он зайти с другой стороны, — я ведь ради тебя сломал, по сути, свою жизнь. Бросил семью, снял эту квартиру…
— Но я же ничего не знала! — ласково возразила Диана.
Ее сочувственный тон ободрил.
— А если бы знала?
Она пожала плечами.
— Если бы я сделал тебе предложение раньше? Неделю назад? Месяц? Ты бы согласилась.
— Но ты же не сделал.
Дольников почувствовал, что сейчас опять сорвется.
Этот путь вел в никуда, он уже убедился в этом, и заставил себя говорить спокойнее.
— Значит, теоретически, ты могла бы согласиться?
— Ну, теоретически… — она неуверенно улыбнулась.
— Проклятый мальчишка, — проворчал Олег. — Перешел мне дорогу, а сам ни ухом, ни рылом…
— Зачем ты так! — тут же напряглась Диана.
— Как? — спросил Олег. — Он украл тебя у меня и даже не подозревает об этом.
— Почему украл? Я же с тобой…
Лицо Дольникова перекосилось.
— Я уже говорил: не смогу делить тебя с ним, — резко проговорил он.
— Но я же делила тебя с твоей женой, — напомнила Диана.
— Это другое.
— То же самое, — спокойно возразила Диана. — Просто мужчинам так удобнее думать.
— Ты так хорошо знаешь мужчин?
— А там и знать нечего.
Дольников замолчал, глядя на нее. Сегодня она не переставала удивлять. Как он не заметил, что она стала совсем взрослой?
— А если, — спросил Олег, — он откажется от тебя?
— Максим никогда от меня не откажется, — с улыбкой превосходства ответила Диана.
— Ну, а если? — пытал Дольников. — Если допустить это чисто теоретически? В этом случае ты приняла бы мое предложение?
— Он не откажется, — сказала она. — И давай больше не будем об этом. Я устала…
Они спорили до ночи, но ни к чему не пришли. Диана, одержав победу, не собиралась уступать. Дольников снова кричал, спорил, убеждал. Она в ответ лишь качала головой. Все было бесполезно. Он проиграл. Оставалось только смириться и принять существующее положение, что неустанно предлагала Диана. Но чтобы его принять, он должен был стать другим человеком, а это произойти не могло. Он был тем, кем был, и никак не мог донести до нее эту простую истину. Они, словно двое глухих, пытались докричаться друг до друга, где каждый желал другому добра, но все усилия были тщетны и приводили только к усилению непонимания.
— Ты хотя бы понимаешь, — окончательно потеряв терпение, кричал Дольников, — что ведешь себя как продажная женщина?
— Что ты говоришь? — снова плакала Диана. — Я никогда ничего такого себе не позволяла…
— Да? — язвил Дольников. — А твое поведение именно так и называется. И с тем, и с другим! С тем — потому что завидный жених, со мной — потому что начальник и можно использовать в личных целях…
— Как тебе не стыдно? — заливалась слезами Диана.
— Мне? — сатанел Олег. — Это мне должно быть стыдно? Ты хочешь жить с двумя мужчина одновременно, а стыдно должно быть мне?
— Ты ничего не понимаешь, — бралась за старое она. — У девушек очень сложная жизнь. Ты мне показался очень хорошим, вот я и…
— Да, да! — кричал Дольников. — Давай, еще про отца вспомни! Я счастлив, что заменил тебе его. Слышал уже сто раз, хватит!
Снизу постучали по батарее. Дольников опомнился. За окном стояла глубокая ночь. Диана сидела в темноте, и только свет от фонарей озарял ее фигуру.
Подойдя к окну, Олег уставился на светящиеся кроны деревьев. Они слегка шевелились — дул ветер, и его порывы освежали горячую кожу лица.
— Я поеду домой, — сказала Диана.
Он помолчал, понимая, что навсегда теряет ее.
— Значит, нет? — спросил он и на секунду замер.
— Нет, — ответила твердо.
Он подошел к ней, опустился на колени, обнял, не представляя, что она может сейчас подняться, шагнуть к двери и уехать… Допустить это было невозможно, и все, что он сейчас говорил, показалось невыносимым вздором.
— Прости меня, — сказал он.
— И ты меня, — ответила она.
Он потянулся к ней и в темноте сразу нашел ее губы. Нет, она не уходила от него. Она была рядом, и все, что им нужно было, вот эта комната и темнота за окном. А дальше они уже не отпускали друг друга, и не нужно было слов, потому что он был с ней, а она с ним, и эта была наивысшая мудрость — на эту ночь, по крайней мере. И та странная мысль, что промелькнула у Дольникова, вдруг направила его мысли совсем по другому пути и вернула надежду, которую он едва не потерял.
Часть вторая
Глава первая
Днем позвонила хозяйка.
— Олег Петрович, — без обиняков начала она, — мне сказали, что у вас вчера было очень шумно!
— Это недоразумение, Татьяна Сергеевна, — морщась, как от зубной боли, проговорил Дольников.
— Я просила вести себя прилично, — отчеканила женщина. — Вы взрослый человек, и я положилась на ваше слово. А мне звонят и говорят, что вчера у вас весь вечер был страшный скандал с какой-то юной особой…