«В конце концов, мы все взрослые люди, — думал он. — Вот и будем вести себя соответственно. А если что-то кому-то не нравится, это не мои проблемы».
Но все-таки, когда оставался один, было непросто.
Он никак не мог съездить к Мирончику. Это была его прямая обязанность, как друга и соучастника той нелепой драки. Тем более Диана говорила, что больницу уже посетила делегация сотрудников с Филоновой во главе. И, конечно, все знают, что Дольников там не появлялся. Но все равно не мог заставить себя поехать.
«Там может быть жена Гены, — думал он. — А встреча с ней может закончиться плохо…»
Кроме того, Мирончик еще находился в реанимации, поэтому к нему пускали только на несколько минут.
«А зачем ехать на пару минут? Не поговорить даже!»
В конце концов, Олег позвонил в больницу, справился о самочувствии друга, тем и ограничился.
«Съезжу потом, — решил он. — Когда его переведут в общее отделение. Завезу апельсинов, колбасы…»
О том, что больше всего боится посмотреть в глаза Гены, он старался не думать.
Помимо Мирончика, терзали мысли о работе.
«Находиться в прямом подчинении Филоновой, бегать, как начинающий, по заданиям, писать всякую чепуху — как это они себе представляют? Опытного специалиста бросили на детскую работу! — кипятился он. — Слуцкий под старость совсем из ума выжил. Эта… проходимка из него веревки вьет, заправляет всем в редакции, а ему и дела нет. Они не думают, что я уйду к конкурентам? Тогда, может, дойдет, как разбрасываться сотрудниками моего уровня?»
Была надежда, что Илья Захарович свое решение за эти две недели поменяет. Все-таки на работе Олег брал на себя львиную долю нагрузки, и пока был на месте, этого не замечали.
Зато теперь, надеялся он, заметят!
Однако же все это, проблемы с работой, женой, боязнь встречи с Мирончиком отходили на задний план по сравнению с тем, что его на самом деле беспокоило. Что делало его жизнь невыносимой пыткой.
Диана.
Она, кажется, поверила, что Олег смирился со своим положением «друга». Он не заговаривал с ней об этом, наученный горьким опытом, был паинькой и «лапочкой», его можно было стелить, как коврик, и вытирать об него ноги — все бы вытерпел.
Диана его состояния не замечала. Радовалась тому, что он изменился, и принимала все, как должное.
— Ты такой милый, — то и дело повторяла она.
— Да, — подтверждал он, — я такой.
— Как я тебя люблю!
— И я тебя, — говорил Дольников с улыбкой.
Но когда ее не было рядом, сходил с ума от тоски и ревности. Она могла исчезнуть на ночь, на сутки, объясняя это работой или семейными делами, и ему ничего другого не оставалось, как смиренно ждать ее возвращения. Он изо всех старался не думать о том, что она проводит время с Максимом, но, помимо его воли, думал, и в таких красках, что синева за окном меркла до черноты, а желание держать себя в рамках слабело до полной своей противоположности.
Диана, тем временем, готовилась к свадьбе. Не догадываясь, какую муку доставляет, она показывала Олегу в своем телефоне свадебные платья, старательно увеличивая каждую деталь, советовалась, какой фасон и цвет лучше выбрать. И Дольников принимал эту игру, давал советы, хотя больше всего хотелось вырвать из рук и разбить этот треклятый телефон, с которым она спала в обнимку, как с живым существом, и проводила больше времени, чем с ним.
Он звонил Верховцеву, жаловался.
— Что тебя не устраивает? — спрашивал тот. — Все же отлично складывается…
— Что — отлично? — кричал Олег. — То, что она выходит замуж за этого кретина?
— И пусть выходит, — смеялся Вадим. — Вся обуза по ее содержанию ляжет на его плечи. А тебе достанется самое лучшее…
— Перестань, — рычал Дольников. — Ты же знаешь, как я к ней отношусь!
— Знаю, знаю. Любишь и все такое.
— Да, люблю!
— Ну и люби себе на здоровье! Как будто кто-то тебе мешает. Имей в виду, это чувство у тебя никто не отнимет, даже законный муж…
— Вадим!
— Хорошо, не буду. А вообще, зря ты мечешься. Ей нужен старший друг, видимо, таково устройство ее психики. Вот и будь им. Вполне благородная миссия, очень европейская кстати. Все это может длиться много лет, и кто знает, может, ты разлюбишь ее гораздо раньше…
— Не говори чепухи!
— Я дело говорю. Просто ты не хочешь внимать моим мудрым советам.
— Иди ты со своей мудростью, — горячился Олег под веселый смех Верховцева и клал трубку.
Он пытался следовать советам Вадима, проводил с собой неутомимую работу. Тщетно. Как ни представлял себя в роли штатного друга-любовника, ничего не получалось. Стоило хоть на минуту вообразить Диану в постели с Максом, он приходил в отчаяние и понимал, что только полное владение ею сможет дать ему покой, о котором мечтал, и если не полное, то хотя бы частичное счастье, если таковое вообще существует.
Мучимый ревностью, он узнал в базе данных, которыми располагал по долгу службы, домашний адрес соперника. И когда Диана говорила, что не приедет к нему ночевать, отправлялся к дому Максима и часами сидел в машине, пытаясь увидеть их обоих или хотя бы ее одну.
Зачем это делал и какие цели преследовал, не знал. Но необходимость хоть что-то предпринять заполняла все его мысли и толкала на поступки, которые еще недавно сам за собой не мог и предположить.
Время между тем шло. Диана все больше входила в роль невесты, нисколько не скрывая от Олега своей радости по этому поводу.
Платье было куплено роскошное, естественно. Теперь выбирались туфли, украшения и место, где будет проходить банкет.
— Вот здесь, — тыкала она острым, алым ноготком в экран телефона, — есть очень миленькое кафе. И в центре, и как бы в стороне, чтобы чужие не ходили. Хочешь, съездим, посмотрим?
— Хочу, — заставлял себя улыбнуться Олег.
— Ты такой милый! — восторгалась Диана и бросалась ему на шею.
Они ездили в кафе, осматривали его, входя во все детали.
— Интерьер отличный, — шептала она. — Не очень пафосно, но современно. Сцена для певицы… Я обязательно закажу певицу, люблю живой звук.
— Да, это здорово, — соглашался Дольников. — Выпиши сразу Бритни Спирс.
— Перестань! — смеялась Диана. — Сколько можно меня ею подкалывать! Да, я люблю Бритни, это у меня с детства… А что, слушать, как ты, тоскливый рок?
— О вкусах не спорят, — дипломатично замечал Олег.
— Вот и не спорь!
Иногда ему казалось, что все это ему снится, настолько нелепым казалось происходящее.
«Да я ли это?» — спрашивал он себя, и хотел встряхнуться, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь.
Но кошмар, в котором он жил, был явью, и конца ему не предвиделось. Как ни ломал голову, выхода не было. Он знал, что скоро устанет притворяться.
И что произойдет тогда?
«Я убью их обоих, — говорил он себе. — Или сойду с ума. Если еще не сошел. Иначе, почему я все это терплю?»
План спасения пришел сам собой. И продиктован был исключительно той степенью отчаянья, в которой Олег находился все последнее время.
Сначала он отверг его с негодованием. Но очень скоро убедился, что другого выхода нет. Или он возьмет верх в этой схватке, или… Или перестанет существовать.
Способ подсказала Диана, бесконечно себя снимающая и выкладывающая снимки в Инстаграм.
На его замечания отвечала, что современный человек просто обязан жить в «сети», иначе его никто и не заметит.
— По-моему, тебя и без сети все замечают, — не отказал себе в небольшой колкости Дольников.
Более чувствительно задевать ее он не решался — был целиком зависим от ее настроений.
— Это да, — важно кивнула Диана.
— Зачем же тебе еще Инстаграм?
— Ты ничего не понимаешь. У меня есть три тысячи подписчиков! Будет сто — начну зарабатывать на рекламе. А там и до миллиона дойду…
— Ты прямо Тамерлан!
— А кто это? — наморщила лоб она. — Рэпер?
— Ты мой гений… — умилился Дольников.
Он привлек ее к себе и поцеловал в складочку на лбу. Диана ответила ему рассеянной улыбкой — знала, что всегда неотразима.
Олег пару дней обдумывал план, и понял, что пора действовать. Отпуск подходил к концу, потом могли возникнуть проблемы со свободным временем. И вообще, не стоит мешкать.
Колеблясь, он хотел позвонить Вадиму, посоветоваться, но внезапно передумал. Стал очень подозрительным. И хотя Верховцев был старым другом, такие вещи лучше не доверять никому.
«Он может быть как-то связан с Дианой, — думал Олег, расхаживая по квартире и выкуривая сигарету за сигаретой. — Они ведь созванивались. И Вадим может ее предупредить… А если он это сделает, ничего не выйдет…»
Дольников понимал, что впадает в крайность, видеть в Верховцеве врага — полное безумие. Но звонить ему все-таки не стал, сосредоточившись на предстоящей операции.
Для этого он провел ряд экспериментов, без конца меняя месторасположение своего телефона относительно точки съемки и просматривая видеозапись.
Сначала прятал телефон в дальних углах, но быстро убедился, что будет неудобно включить его, не привлекая внимания девушки. А последнего он боялся больше всего: один неверный шаг, и все сорвется. Диана, при всей своей беспечности, имела острый глаз.
Нужно было сделать все предельно быстро и незаметно. И Дольников практиковался, пока не нашел вариант, более или менее его удовлетворивший.
Но все равно колебался. Как он ни убеждал себя, что это — единственный шанс вернуть Диану, совесть противилась задуманному.
«Так поступают законченные мерзавцы, — убеждал себя. — Если ты любишь женщину, не должен подвергать ее подобным испытаниям. Надо найти что-то другое, это не для меня…»
Все решилось само собой. Диана позвонила как-то после обеда и сказала, что сегодня не сможет приехать. И когда Дольников осведомился, по какой причине, заявила, что ей надо написать огромную статью с продолжением, придется сидеть весь вечер и, возможно, ночь.
Проверить это он не мог, но в «огромную статью» не поверил. Олег теперь вообще ничему не верил. И потому решил провести собственное расследование. Выждав часа два, сел в свой пыхтящий, но пока еще верно служащий «форд», и поехал к дому жениха.