— Конечно, видела! А ты как думал!
— Но… как?
— Макс прислал, как же еще?
— Он прислал тебе запись? — поразился Олег.
— Конечно!
Дольников ожидал чего угодно, но только не этого.
— Зачем он это сделал?
— Как это зачем? — возмутилась Диана. — Он ничего от меня не скрывает, я же тебе говорила.
— Настоящий урод, — не выдержал Олег.
— Это ты урод! Самый настоящий урод. Записал как мы спим на этой гадкой квартире! Как ты мог до такого додуматься? Я… Я в суд на тебя подам!
— Что? — рассмеялся Олег. — Какой еще суд? Ты спятила?
— Это ты спятил! Слышишь? Это ты спятил, старый козел!
Она кричала так отчаянно, что Олег перепугался.
— Диана, — заговорил он поспешно и оттого неубедительно, — успокойся. Я лишь хотел, чтобы ты осталась со мной…
— Мне плевать, чего ты там хотел! — перебила она. — Слышишь? Плевать! Я никогда больше не буду с тобой. Никогда!
— Позволь мне все объяснить…
— Не надо ничего объяснять!
— Диана…
— Чтоб ты сдох!
Она выругалась матом, неумело, но так яростно, что Олег понял: все кончено. Он еще подыскивал нужные слова, сжимая взмокшей рукой трубку, а Диана уже исчезла, спряталась за гудками, как за неприступной стеной, и достать ее оттуда не было никакой возможности.
Сгоряча Дольников набрал ее номер, но он был недоступен. Позвонил еще несколько раз подряд. Бесполезно. Скорее всего, она внесла его в черный список — отрезала от себя.
Еще можно было побороться, достать другую slm-карту, позвонить с нового номера, все объяснить, вымолить прощение… Но Дольников понимал, что вряд ли Диана простит его. Беда заключалась в том, что она не хотела слушать его объяснений, хотя прекрасно понимала мотивы, которые двигали им. И не одобрила их. Более того, прокляла! А эти оскорбления в конце… Нет, все кончено.
«Максим переиграл меня», — признался себе Дольников.
Но откуда он мог предположить, что тот поступит так непредсказуемо, так… не по-мужски, и покажет запись Диане?
«Это новое поколение, привыкшее выкладывать в интернет все подробности своей жизни, совсем иначе смотрит на наши правила, — думал с горечью Дольников. — Попросту говоря, оно их не замечает, перепрыгивает как через гнилое бревно и бежит дальше, чтобы получать от жизни самое лучшее. А мы остаемся позади. Впрочем, так было всегда…»
Не зная, что ему следует предпринять в этой ситуации, он позвонил Вадиму. Это был единственный человек, с которым Олег мог поговорить обо всем на свете, а в данный момент — о своей беде. Тем более поговорить хотелось. Ощущал себя после разговора с Дианой в вакууме, даже дышать было тяжело. Единственное спасение — пить горькую — сейчас скорее пугало, нежели воодушевляло. Он и так в последнее время начал спиваться. Много ли надо, чтобы побежать по этой дорожке? Поэтому и набрал номер друга, инстинктивно, словно протягивая руку к спасательному кругу.
— Что случилось? — бодро осведомился Вадим.
— Случилось… — проговорил Олег, вдруг задумавшись, стоит ли доверить Верховцеву свою историю, или все же лучше придержать ее при себе.
— Давай, выкладывай, — приказал тот. — И не тяни. У меня не так много времени.
— Тогда лучше я в другой раз… — начал было с обидой в голосе Дольников.
— Олег! — рявкнул Вадим. — Давай без этих твоих сложностей. Говори, что случилось.
Дольников помолчал, а затем рассказал обо всем. О своем «блестящем плане», об удачно сделанной записи, о флешке, переданной Максиму, и о звонке Дианы.
— И теперь, — закончил он, — я не знаю, что мне делать. Совершенно. Может, ты подскажешь?
Верховцев не отвечал, и Олегу показалось, что тот положил трубку и куда-то ушел.
— Вадим? — позвал Олег. — Ты меня слышишь?
— То есть, ты взял и тайно сделал видеозапись того, как вы с Дианой занимаетесь любовью? — вдруг ясным и жестким голосом уточнил Верховцев.
— Ну да, — ответил Дольников. — Понимаешь, я ведь подумать не мог, что этот болван возьмет и все ей покажет…
— Не в том дело, что он ей показал! — перебил его, вдруг повысив голос, Верховцев.
— Я что-то не понимаю… Ты о чем вообще? — насторожился Олег.
— Я о том, что ты совершил низость, — отчеканил Вадим. — И за это, что совершенно естественно, сейчас расплачиваешься.
— Ах, низость? — опешил Дольников.
Он дернул вниз воротник рубашки.
— Да, низость, — повторил Вадим. — Во всяком случае, так это называется между порядочными людьми.
— А быть, согласно твоему дружескому совету, штатным любовником — это порядочно? — спросил, задыхаясь, Олег.
— Не надо вмешивать меня в свои делишки, — отрезал тот. — Я тебе, во всяком случае, подобных мерзостей не советовал. Никогда от тебя такого не ожидал! Ты и девушку не вернул, и каким-то… круглым подонком себя выставил.
— Что? — застыл Дольников. — Подонком?
— Да, подонком, — холодно повторил Верховцев.
— Скажи еще, что не подашь этому подонку руку! — закричал Олег.
— Может, и не подам!
Лицо Олега исказилось, он снова дернул воротник рубашки — отскочила пуговица.
— Ну, спасибо тебе, друг…
— Пожалуйста.
Вадим дал отбой, и Дольников тут же отбросил телефон.
— Да катись ты! — прокричал он неизвестно кому.
Мозг кипел, мысли прыгали, он чувствовал себя совершенно уничтоженным.
Ладно эти, молодые, думал он, сговорились против него. Но с ними все понятно, они другие, и разговаривать с ними нужно по-другому. Но Вадим! Человек, с которым они дружат целую жизнь и уж точно общались на одном языке, осудил его тоном, не терпящим возражения. Подонком назвал! Как будто сам святой — с его-то тремя браками, брошенными детьми и чередой несчастных женщин. И он говорит: низость. Он говорит: руки не подам. Кто? Вадим! Единственный друг…
«А может, он имеет право? — пронзило вдруг Олега. — Может, я действительно совершил нечто такое, чему нет прощения? И то, что вызывало сомнения во мне, со стороны видится непростительной подлостью?»
Морщась, он все-таки выпил две рюмки водки, сел, не зная, что делать. Слова Вадима прокручивались в голове, в них вплетались крики Дианы и испуганный взгляд Максима… Олег тихонько мычал, страдая от этих видений и отвращения к себе.
Он выпил еще, хотя хмель не брал его.
«Что делать? — всплывало с кошмарной частотой. — Что делать? Что?»
Он просидел на стуле несколько часов кряду, выкуривая одну сигарету за другой и изредка выпивая рюмку водки. Порой засыпал, сам того не замечая, и будто проваливался в какой-то колодец. Затем открывал глаза, машинально выпивал рюмку, закуривал и снова погружался в водоворот мыслей, пока сознание не отключалось. Время словно замерло для него, тишина окружила почти непробиваемая, он даже удивился, когда зазвенел телефон.
Разыскивая его в наступивших сумерках, Олег раз-другой качнулся — все-таки порядком опьянел.
— Кто бы это мог быть? — проговорил он со смешком. — Неужели старый друг одумался и решил меня пожалеть?
Но это был не Вадим. На экране высветился незнакомый номер. Олег сперва хотел отключить телефон, затем решил все же ответить — хоть чей-то голос услышать в этой бесконечной тишине.
— Дольников слушает, — зачем-то официальным тоном проговорил он.
— Олег Петрович? — отозвался чей-то смутно знакомый голос. — Простите за беспокойство… Это Максим.
— Что? — выпрямился Олег. — Кто?
— Максим. Извините, что звоню… Диана дала ваш номер.
Олег мгновенно отрезвел, слушая какой-то убитый голос Максима, и пытался сообразить, чем вызван этот неожиданный звонок.
— Да, — сказал он тверже. — Слушаю вас.
— Понимаете, я не знаю, что делать. Диана так странно себя ведет… Вы ведь знаете, что я переслал ей запись…
— Да, знаю.
— Наверное, не нужно было этого делать, — бубнил Максим. — Она стала такая… Я ее не узнаю. Простите меня. Мы не могли бы с вами встретиться и поговорить?
— Со мной?
— Если вы не хотите…
— Нет, почему же. Давайте встретимся. Когда?
— Сейчас, если можно. Я стою недалеко от вашего дома. Извините, узнал у Дианы адрес…
— Хорошо, поднимайтесь ко мне, — распорядился Дольников. — Пятый этаж. Подъезд всегда открыт…
— Нет, лучше на улице. Мне так было бы удобнее, понимаете?
Голос парня был до того жалок, что Дольников не решился спорить.
— Хорошо, давайте на улице. Прямо сейчас?
— Да, если можно. Я в сквере… Вы меня сразу увидите…
— Сейчас буду.
— Спасибо… Извините…
Закончив разговор, Дольников как-то весь потянулся вверх — словно на метр выше стал. Плечи расправились, грудная клетка с силой вдохнула воздух.
«Получилось! — мелькнула мысль. — Все-таки получилось!»
Что получилось, он не смог бы сейчас точно определить. Но этот звонок, растерянный голос — не просто так! Нет, это явное свидетельство капитуляции.
Перед кем? Перед ним, перед Дианой? Неважно. Главное, что случилось, что-то пока неясное, но в корне меняющее ситуацию. А значит, есть надежда…
Олег выпрямился, еще выше поднял голову.
«Нет, мы еще поборемся! — подумал он, стоя на месте и в то же время словно мчась на какой-то бешеной скорости. — Еще не все кончено! Не все!»
Спохватившись, набросил пиджак, открыл дверь и побежал вниз. Какая-то ликующая мелодия сопровождала его всю дорогу, мысли прыгали вслед, а он все быстрее бежал вниз, рискуя оступиться и кубарем покатиться по ступенькам. Но сейчас он ни за что не оступился бы, поэтому летел вперед смело, как победитель, предчувствуя триумф, и готовясь принять его.
«Как он лепетал… — вспоминал Олег. — Диана все-таки показала характер. Я знал, что так будет! Знал! Нет, милый, не для тебя такая женщина. Ты сейчас будешь о чем-то просить… Чтобы я помирил вас? Чтобы принял твою сторону? Как же, дождешься! Распрощайся с ней… Навсегда распрощайся! А Верховцев — кретин. В борьбе за любимую женщину все средства хороши. Пора бы ему это знать…»
Возбужденный сверх меры, Олег бегом выскочил из подъезда. Но он все же успел заметить удивленные взгляды старожилов, сидевших на скамейке, и заставил себя идти медленнее.