— А это что? — спросила Диана.
— Пивная напротив университета, — пояснил Вадим. — Легендарное место. Какое пиво там подавали, какие бутерброды! Представляете, они мелко-мелко крошили кильку, накладывали ее на батон и густо покрывали тертым сыром. Мы просто горы этих бутербродов съедали. Ну, и пива, конечно, выпивали соответственно…
— А была еще стекляшка за кинотеатром «Победа», — сказал Олег. — Тоже ничего местечко.
— Помнишь, какую драку мы там затеяли с местными гопниками? — улыбнулся Вадим.
— А потом пили с ними мировую и почти неделю не просыхали, — засмеялся Олег.
— А на занятия вы когда-нибудь ходили? — робко поинтересовалась Диана.
— Бывало, — кивнул Верховцев. — За что-то же нам дали дипломы.
Дольников фыркнул, но Вадим и глазом не повел.
— Прямо не верится, что Олег Петрович был на такое способен, — покачала головой Диана.
— Смеетесь? — удивился Верховцев. — Он был одним из наших заводаторов. На втором курсе его едва не отчислили, спасло только то, что ушел в армию.
— Никогда бы не поверила.
Диана повернула к Олегу изумленное лицо. Он ласково улыбнулся в ответ, кивком подтверждая: было, было.
— А вы поверьте, — посоветовал Верховцев. — Не смотрите, что сейчас он такой… важный. Когда-то это был худой, жилистый забияка, и половина общежития пряталась по комнатам, когда он пьяный появлялся в коридоре.
— Ужас, — произнесла Диана, в шутливом страхе закрывая лицо.
— Ты мне сейчас совсем запугаешь девушку, — сказал Дольников. — Давай о чем-нибудь другом.
— Давай, — согласился Верховцев, наливая вино Диане, а себе и Олегу виски. — Но сначала выпьем!
— За что? — спросила Диана.
— А вот за молодость и выпьем. За нашу бывшую, а вашу настоящую. Пускай она никогда не кончается, если не в обликах наших, то хотя бы в сердцах. Вперед!
— Поехали, — отозвался Олег, с удовольствием выпивая крепкий, отличного качества виски.
Становились темнее. Улица была узкая, а тени глубже, чем на более открытых местах. Зелень на деревьях казалась яркой и темной одновременно. Розовая дымка от заходящего солнца смешивалась с голубой полоской неба, и от этого появлялись легкие, медового цвета облака, которые медленно плыли над крышами домов и исчезали за ними бесследно, как привидения.
— Скажите, Вадим… — начала вдруг и запнулась Диана.
— Сергеевич, — подсказал Олег.
— Вадим Сергеевич, — сказала Диана и улыбнулась, как ребенок, который хочет о чем-то попросить и не решается.
Улыбнулся и Верховцев. Он терпеливо смотрел на Диану и ждал, что она скажет.
Поощряемая его вниманием, та осмелела и заговорила тверже.
— Скажите, а я могу стать писательницей?
— Писателем, — поправил Верховцев.
— Да, писателем, — кивнула Диана. — Смогу?
— Почему нет?
— А что для этого нужно.
— Ваше желание.
— И только?
— Будет желание — остальное приложится, — серьезно ответил Верховцев.
— Но… надо же придумать сюжет, — наморщила лоб Диана. — Потом написать все это, как-то издать…
— Вы сначала напишите, — прервал ее Вадим. — Когда появится текст, можно будет вести речь об издании.
— А вы… поможете мне? — пуская в ход свою самую обольстительную улыбку, спросила Диана.
— Каким образом? — поинтересовался он.
— Ну… — пожала плечами Диана, — издать мою книгу, например. Олег Петрович говорил, что вы — владелец издательства.
— Совладелец рекламно-издательской компании, — поправил Верховцев. — А также сооснователь фирмы по обработке древесины, хозяин пары гостиниц ну и так, по мелочи…
— О-о, — простонала Диана. — Вы, наверное, без проблем можете издавать свои собственные книги.
— Могу, — подтвердил Верховцев. — Но не делаю этого. Предпочитаю издаваться в других местах. В Москве, например, или в Киеве.
— Зачем такие сложности? — удивилась Диана.
— Во-первых, это помогает мне сохранить самоуважение. Во-вторых, — Вадим улыбнулся, — там неплохо платят…
У Дольникова зазвонил телефон.
Сделав знак Вадиму и Диане не прерываться, он вышел из кафе. Звонила жена, и он знал, что разговор будет неприятным — как и все разговоры, которые у них велись в последнее время.
— Ты сегодня во сколько будешь? — спросила Ирина.
— Не знаю, — ответил Дольников. — А что?
— Алина приехала.
— Да? Хорошо… Как она съездила?
— Ты ей так и не позвонил?
— Не успел, — Олег слепо шел по тротуару, прижимая трубку к уху и не замечая идущих навстречу людей. — Передавай ей привет. Сегодня увидимся…
— Во сколько? — оборвала его жена.
— Ну, в одиннадцатом часу должен быть. Понимаешь, Вадим пригласил замочить его книгу, ну, и сидим в кафе. Если бы я знал, что приедет Алина…
— Ясно, — ледяным тоном произнесла Ирина.
Она дала отбой, и Дольников какое-то время слушал гудки в трубке. Затем он опомнился и увидел, что стоит на перекрестке и собирается переходить улицу вместе с другими прохожими. Он сунул телефон в карман, повернулся и пошел обратно, тяжело поднимаясь в гору.
Когда вошел в кафе, Верховцев и Диана разом смолкли, хотя до этого что-то оживленно обсуждали. Олег, не глядя на них, сел за столик, при этом так сильно его толкнув, что едва не опрокинул бутылки.
— Ирина? — спросил Вадим.
Олег молча кивнул.
При Диане говорить о жене не хотелось, но Верховцев и так все понял. Олег не скрывал от него проблемы семейной жизни. Вадим знал Ирину со дня свадьбы и относился к ней уважительно. У него было три брака, множество романов, он любил поговорить на эту тему и знал в ней толк — как и во многом другом. Но чем помочь другу, кроме пособничества с квартирой, не знал, и с поучениями лишний раз не лез: понимал, что на этом минном поле каждый сам отвечает за свою безопасность. И Олег был ему за это благодарен, и степень своей откровенности соизмерял с умением товарища вникать в суть проблемы, не выставляя себя при этом великим всезнайкой.
— Выпьем, — сказал Вадим.
Он разлил спиртное, они чокнулись и выпили. Олег с Вадимом — до дна, а Диана едва пригубив вино. Впрочем, через минуту она подняла свой бокал и сделала большой глоток.
— О чем вы тут говорили? — спросил Дольников.
— Углубились в тонкости писательского ремесла, — ответил Верховцев. — Я объяснял Диане, с чего следует начинать. А главное, чем закончить, чтобы все остались довольны: и читатель, и издатель, и, как следствие, сам господин автор.
— Да, хорошо закончить — это самое сложное, — мрачно проговорил Олег.
— Да брось! — воскликнул Верховцев. — Не наводи тоску. У друга сегодня праздник, поэтому будем веселиться. И потом, это неестественно — киснуть рядом с такой красотой. Диана, скажите ему!
— Что сказать? — спросила, разыгрывая послушную девочку, Диана.
— А что хотите. Лишь бы говорить. Мне кажется, ваш голос действует на него благотворно.
— Слышишь, психолог, угомонись, — проворчал Олег. — Расскажи лучше еще что-нибудь… про писательство.
— Он мне завидует, — сказал Верховцев Диане. — А ведь он талантливее меня, если бы хотел, давно мог бы сделать себе имя в литературе.
— Олег Петрович? — удивилась Диана.
— Кажется, сегодня вечер неожиданностей, — заявил сердито Олег. — Не верь ему, Диана. Мы все баловались в той или иной мере сочинительством. Но баловаться — это одно, а работать — другое. И потом, о чем я мог написать, если ничего толком не знаю? Вот Вадим… Сергеевич полмира объездил, кем только не работал. — Олег махнул рукой. — Он настоящий писатель, а мы только так, позлорадствовать в сторонке.
— А где вы были, Вадим Сергеевич? — спросила Диана, подперев ладонью щеку и устремляя на Верховцева взгляд, который человек менее искушенный мог бы истолковать едва ли не как объяснение в любви.
— Много где, — ответил ей Вадим. — В Штатах был, в Канаде, Мексике, вообще в тех краях хорошо поездил. В Америке жил три года, работал… в разных местах. В Европе, само собой, отметился. Во Франции одно время работал на телевидении…
— А почему вы там не остались? — изумленно спросила Диана. — Возможностей не было?
— Были, — усмехнулся Верховцев. — Сколько угодно.
— Он боялся, что его ностальгия замучает, — ввернул ядовито Олег.
Он захмелел, не сильно, но достаточно для того, чтобы ослабить контроль над своими действиями и начать говорить первое, что придет в голову. Это был опасный путь, но они с Вадимом были слишком давно знакомы, и с ним Олег мог позволить себе быть самим собой, без боязни произвести не самое лучшее впечатление.
— Ностальгия — второе имя дьявола, — задумчиво проговорил Верховцев. — Не поминай его всуе.
— У дьявола, вообще-то, много имен, — засмеялся Дольников.
— Но это — самое худшее.
— А все-таки, почему вы там не остались? — спросила Диана. — Боялись, что будете скучать по родине?
— У писателя где письменный стол, там и родина, — пошутил Верховцев.
— У настоящего писателя, — добавил Олег.
— Разумеется, — глядя ему в глаза, ответил Вадим.
Подал сигнал телефон Дианы. Она быстро достала его из сумочки, держа так, чтобы ее спутникам не был виден экран.
— Я сейчас, — пробормотала она, читая сообщение. — Извините…
Вадим с Олегом переглянулись.
Верховцев сморщил нос и вытянул губы дудочкой.
— Наливай! — засмеялся Дольников.
Вадим тоже засмеялся и потянулся за бутылкой.
Глядя на него, Олег подумал, если их и поссорит что-нибудь по-настоящему, так только эта девушка, которая сидит сейчас между ними и что-то быстро пишет в смартфоне, хмуря безупречной отделки брови.
— Давай, — тихонько сказал ему Вадим, протягивая рюмку. — Вперед.
— Поехали, — кивнул Олег. — За нас.
Они выпили и молча принялись закусывать, впрочем, больше изображая, что едят, чем на самом деле интересуясь тем, что лежало у них в тарелках. Первое чувство голода было давно утолено, и другая жажда постепенно овладевала ими, хотя возраст и сдерживал их, как якорь, лежащий на дне. И все-таки Олег чувствовал, что в этот вечер он мог бы себе позволить многое, и сам уже начинал опасаться своего состояния.