Все, чего она хотела, это только, чтобы он был все время с ней. А он ушел… Она плакала все сильнее и сильнее… Где он был, когда она танцевала с кем попало? Где он был?.. Она уже рыдала… Почему он не пришел и не забрал ее себе? Почему ее обнимал другой?.. Снежка прижала ладошки к лицу, ее плечи ходили ходуном… Он не любит ее! Он не любит ее совсем!.. Она уже просто захлебывалась от рыданий…
Владимир прибежал на кухню, упал перед ней на колени, обнял и прижал к себе:
- Ну, что ты… Что ты… Успокойся…
- Ты-ы-ы… - рыдала Снежка. - Меня-а-а совсе-е-ем не лю-у-бишь…
- Что ты… - шептал он, прижимая к себе. - Что ты, глупая…
- Ты-ы-ы-ы… - рыдала Снежка все горше.
- Что ты…. Что ты… Ну, успокойся… - гладил ее по голове Владимир.
- Меня-а-а-а… - рыдала Снежка все горше и горше. - Не-е-е…
- Милая… - шептал Владимир. - Что ты говоришь… Да, я жить без тебя не могу… Я даже дышать без тебя не могу…
- А-а-а-а… - голосила Снежка и мотала головой.
Он обнял и прижал ее к себе изо всех сил и стал целовать ее соленые щеки и зареванные глаза…
Владимир шептал ей ласковые слова, целовал и гладил. Он целовал ее гладкий лоб и шелковистые брови, он целовал укрытые мокрыми ресницами глаза, целовал ее нос и щеки. Он гладил ее спутанные волосы, ее спину и трясущиеся плечи…
И Снежка потихоньку стала успокаиваться. Она всегда успокаивалась, ощутив его крепкие объятия, единственные в мире объятия, которые ей на самом деле были нужны…
Когда Владимир осушил все ее слезы, Снежка вытянула губки, сложив их бантиком, и подставила для поцелуя. И Владимир вдруг с пронзительной ясностью осознал, что она совсем не умеет целоваться. Господи, да она, наверное, вообще никогда в жизни ни с кем еще не целовалась по-настоящему! У него защемило в груди от бесконечной нежности… Бедная малышка!.. Ну, почему?! Ну, почему он был с ней так жесток?!
Он взял Снежкины губы в рот и согрел их.
И она притихла, и вздохнула, полностью удовлетворенная. Наконец-то, он поцеловал ее в губы… Любимый… Она нежно улыбнулась Владимиру, не открывая глаз. И в его израненной душе посветлело. Будто солнышко вышло из-за черной грозовой тучи, рассеивая мрак и холод, даря свет и тепло…
Владимир приподнял Снежку с пола, посадив ее как в кресло к себе на левую ногу и прислонив к правой, и подложил руку ей под голову. Он поправил ее волосы, погладил по щеке, а потом опять стал целовать…
Сначала он очень нежно коснулся губами ее нижней губки. А затем верхней. Пошевелил кончиком языка в уголках ее рта и провел им по линии ее губ… Снежка тихонько застонала от удовольствия и приоткрыла их… Он поиграл с ними языком. И только ахнул, когда она стала проделывать тоже самое с его губами…
Когда она наигралась, Владимир легонько потыкался языком в ее зубки, и она послушно открыла рот. Его язык прошелся по ее язычку. И понемногу расшевелил на ответные ласки. А пока их языки сражались внутри, их губы слиплись и воевали друг с другом снаружи.
Она словно опьянела от его поцелуя. Это было так вкусно! Так сладко!
Ее запрокинутая голова лежала у него на руке. Владимир целовал Снежку и, сам того не замечая, другой рукой гладил ее грудь…
А Снежка, чистая душа, решила, что именно так, и целуются по-взрослому! Чтобы и губы, и языки, и руки. И она залезла ладонью ему под френч и тоже стала гладить. И каждый раз, когда ее пальцы задевали его сосок, Владимира пронизывала острая волна желания…
Они целовались целую вечность. И только лучи утреннего солнца сумели отвлечь их от этого занятия. Лишь тогда Владимир оторвался, наконец, от Снежкиных губ и всмотрелся в любимое лицо. Золотистые волосы спутались, заплаканные глаза припухли. Опухли и ее розовые губки, зацелованные им до неприличия…
Она сладко потянулась и зевнула. Владимир не удержался и поймал этот милый зевочек губами.
Глаза у Снежки уже вовсе не открывались. Кто-то ей под ресницы песку насыпал, так вдруг спать захотелось. Она поерзала, устраиваясь поудобнее, обняла Владимира и прижалась щекой к его груди. Ей хотелось спать, а это была лучшая в мире подушка.
Он смотрел на засыпающую в его объятиях девушку, и странное тепло наполняло его душу. Он укрыл ее своими руками словно одеялом и стал потихоньку укачивать.
Снежка улыбнулась и нежно прошептала сквозь дрему:
- Володя, любимый…
И вдруг тишина зазвенела у него в ушах… Вдруг небеса свалились ему на плечи… И обрушились и солнце, и луна, и звезды… Весь Млечный путь…
Она любит его!..
Владимир запрокинул голову и зажмурился так сильно, что из глаз у него покатились слезы.
Когда Снежка крепко уснула, он поднялся с ней на руках, чтобы уложить ее на постель. Сначала он хотел унести ее в дальнюю комнату и положить на кровать. Но не смог справиться с искушением, уложил ее на свою тахту и лег рядом. Снежка почмокала губами во сне, прижалась к нему и опять примостила голову на его груди.
У Владимира и так все кружилось перед глазами. А она, вдобавок ко всему, обняла его за талию и забросила ногу, устроив свою коленку у него на бедре.
Владимир перевел дух, а потом махнул простыней, накрывая ее, закрыл глаза и попытался уснуть. И, как ни странно, ему это сразу удалось.
Может быть потому, что это была его любимая, а не какая-нибудь посторонняя красотка, которая просто будоражит кровь, а на самом деле ни уму, ни сердцу…
Он очень сильно хотел Снежку, но еще сильнее ее любил! Тепло и нежность, которые переполняли его сердце, были в тысячу раз сильнее желания, когда шли с ним вразрез. И, в то же время, именно это тепло и нежность в тысячу раз усиливали желание, когда с ним совпадали.
Снежка сладко посапывала у Владимира на груди, и ей снились счастливые сны про любовь. Те же самые, что и ему. Потому что они не могли оторваться друг от друга даже во сне. Не могли и не хотели…
Глава восьмая
…Он парил над бескрайним изумрудно-синим морем…
И это было прекрасно! Но как-то странно, как-то необычно…
Владимир огляделся и вдруг понял, в чем дело. Он плыл в высоком небе сам по себе!.. Не на истребителе, не на планере, не под куполом парашюта… Не ревел мотор, не гудели расчалки крыльев. Лишь светлый ветер шелестел у него в ушах…
Они были вдвоем. Небо и он…
Владимир соскользнул в пике, прижав свои руки-крылья к телу, а потом раскинул их и взмыл свечой навстречу звездам. Поднявшись, он закружил в вираже, и вдруг увидел в сизой дымке на горизонте высокие ажурные башни и фантастические дворцы белоснежного города. И понял, что ему обязательно нужно туда попасть! Потому что там его уже заждались…
Владимир наклонился и, быстро набирая скорость на снижении, стрелой понесся к чудесному городу. Он подлетел к самой высокой башне, затормозил, раскрыв объятия, и плавно опустился на парапет рядом с той, которая его ждала…
Он опустился рядом со Снежкой. Прекрасной принцессой снежного королевства. Она обвила его шею руками и поцеловала… Нежно-нежно…
И тут он проснулся.
Но не стал об этом жалеть.
Потому что явь была прекрасней самого волшебного сна!
Потому что из-под черных ресниц на него смотрели бездонные серые очи…
- Снежка, любимая, - прошептал Владимир, обнимая и прижимая ее к себе. И сомкнул веки, напрашиваясь на поцелуй. И был им награжден.
Когда она оторвалась от его губ, Владимир открыл глаза.
Судя по солнечным зайчикам на противоположной стене, было уже далеко заполдень. Всю ночь напролет они целовались. А потом, как упали, не раздеваясь, на его тахту, так и спали до обеда…
Рядышком… В обнимку… Как молодожены…
- Ты, правда-правда, меня любишь? - спросила чуть слышно Снежка.
- Правда-правда, - улыбнулся Владимир.
Она зажмурилась. А потом распахнула свои необъятные льдисто-серые глазищи во всю ширь и потребовала:
- Нет, ты сам скажи!
- Я люблю тебя… - прошептал он, утопая в ее глазах.
- Еще… - шепнула она, прижавшись своей прохладной бархатистой щекой к его небритой, колючей щеке. - Хочу еще…
- Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя… - шептал Владимир, притрагиваясь губами к ее маленькому ушку. - Я люблю тебя, Снежка! Я люблю тебя уже целую жизнь! Люблю с самого первого мгновения, как увидел!..
- Почему же ты молчал? Почему не сказал мне об этом? - спросила она, приподнимаясь и удивленно хлопая ресницами.
- Сначала я и сам не понимал, - вздохнул Владимир. - А ты была еще совсем маленькая!
- Неправда ваша! - возразила Снежка. - Мне уже тринадцать с половиной было тогда!
- Да-да-да! - улыбнулся он. - Совсем взрослая!
- Совсем! - запальчиво сказала Снежка.
- Детям до шестнадцати! - шутливо потеребил указательным пальцем кончик Снежкиного носа Владимир.
Она рассердилась и попыталась вырваться из его рук, но не сумела.
- Отпусти сейчас же! - стукнула его кулачком по груди Снежка.
- Ага! Сейчас!.. Догоняй тебя потом! - ухмыльнулся Владимир.
Она не выдержала и рассмеялась, а потом сложила руки домиком и устроила на них подбородок.
- А когда ты это понял? - спросила Снежка. - Когда ты понял, что любишь меня?
- Не знаю… - задумчиво сказал Владимир. - Наверное, когда уезжал на курсы в Липецк. И вдруг подумал, что больше никогда тебя не увижу…
- Мне тоже было очень грустно, - сказала Снежка и положила голову ему на грудь.
Владимир вздохнул.
- А ты даже не написал мне ни разу! Ни одной строчечки!.. Уехал и пропал на целых полтора года! - вдруг снова рассердилась Снежка и села, разорвав кольцо его объятий. - Уехал и как в воду канул! Что я должна была думать?
- Прости меня, Снежка! - стал оправдываться Владимир. - Сначала я считал, что уехал ненадолго, что скоро свидимся… А потом меня направили в Испанию. Ну, я и подумал… Может, оно и к лучшему, что я не стал тебе писать… А вдруг убьют. Война, ведь… Вот, и хорошо, что ты ничего не узнаешь. В смысле, что меня убили… Исчез и все! Позлишься маленько, да и позабудешь, как звали…