Немного развиднелось лишь после обеда…
Вскоре над Заимкой в сторону Посьета на высоте полторы тысячи метров прошла первая волна бомбардировщиков - восемьдесят СБ. А еще через полчаса показалась вторая - сорок четырехмоторных гигантов в окружении двух с половиной десятков маленьких, юрких истребителей.
Владимир поднял свою группу «по-зрячему», собрал ее над аэродромом и пристроился к ТБ.
В начале четвертого первые колонны скоростных бомбардировщиков показались над Безымянной и Заозерной, и на головы самураев посыпались фугасные авиабомбы. Помимо окопов и блиндажей, отрытых японцами на гребнях захваченных сопок, бомбардировке подверглись артиллерийские батареи на маньчжурской стороне границы.
Приближаясь, Владимир видел, как в озеро прямо под ними упал горящий СБ. Еще один, оставляя за собой дымный след и снижаясь, тянул на север…
Вражеских истребителей в воздухе не было, зато вовсю свирепствовали зенитки! В небе тут и там мелькали черные шапки разрывов, а с земли раскаленным пунктиром навстречу приближающейся армаде тянулись нити трассирующих снарядов.
Такого плотного заградительного огня Владимиру видеть еще не приходилось!
Он стиснул зубы, покачал крыльями и толкнул ручку от себя, переходя в пике. И тридцать «чатос», со снижением устремились навстречу сверкающим трассам…
Сбросив бомбы, И-пятнадцатые ударили по расчетам зенитных орудий из пулеметов. И успели сделать еще два захода, прежде чем над ними распластали свои широкие крылья ТБ. К этому времени самураи вняли увещеваниям «чатос», зенитный огонь заметно ослаб, и небо очистилось от черных пятен и ослепительно белых трасс.
Тяжелые бомбардировщики, идя как на параде, неторопливо высыпали на врага более тысячи стокилограммовых фугасных авиабомб. А напоследок добавили еще и тысячекилограммовых!..
Земля содрогнулась от удара неимоверной силы и огромные облака пыли окутали гребни сопок…
А потом заговорила корпусная и дивизионная артиллерия!
Уводя домой свою группу, Владимир видел, как в пыли сверкают разрывы снарядов и поднимаются в воздух султаны развороченной земли. Уцелеть в этом аду было попросту невозможно!
Но самураи оказались очень живучими! И за три дня, которые понадобились, чтобы окончательно с ними расправиться, провели двадцать бешеных контратак!
Десятого числа, в последний день боев, группа Владимира участвовала в контрбатарейной борьбе, выявляя артиллерийские позиции противника и обозначая их место разрывами авиабомб. И понесла свою первую и, к счастью, единственную, потерю… Зенитным огнем был сбит один самолет… Пилот погиб…
Лишь к полудню одиннадцатого августа над щедро политыми кровью советских бойцов высотами, наконец, снова воцарилась тишина.
Воспользовавшись установившимся затишьем, Владимир немедленно вылетел в штаб бригады. Набрав над заливом полторы тысячи метров, он прошел над Владивостоком и повернул на север.
Ему очень хотелось завернуть ненадолго в город, но он сумел удержаться от соблазна! Сначала в бригаду! Час туда, час там, прикинул он. Посмотреть, проверить, как и что! А потом назад! Каких-то три часа и всё!..
Владимир уже три недели не видел Снежку. И очень хорошо представлял себе громы и молнии, которые обрушатся на его бедную голову, когда он вернется.
В бригаде, слава Богу, все было в ажуре! За исключением привычных и совершенно обыденных мелких неприятностей, вроде двух разбитых по не боевым причинам истребителей (один при посадке на незнакомом аэродроме угодил в канаву, а на другой, выруливая, наехал тяжелый бомбардировщик).
Владимир приказал подготовить У-2 к вылету, наскоро просмотрел накопившиеся бумаги и, отдав необходимые распоряжения, умчался во Владивосток.
Уже давно стемнело… Он совершенно продрог, сидя на холодном ветру…
Солнце, так и не вынырнув из-за низких грязно-серых туч, ушло за горизонт, утопившись в черном, ледяном море. Которое совсем слилось с таким же черным небом. Лишь пенистые белые гребни тяжелых волн отделяли их друг от друга…
Начальник воздушных сил фронта высоко оценил действия шестьдесят девятой авиабригады в ходе боев и представил ее командира к ордену Ленина и очередному воинскому званию полковника.
Владимир тоже был доволен действиями подчиненных. Да, и своими, если честно.
Однако к эйфории от победы над сильным и опасным врагом, как ложка дегтя к бочке с медом, примешивалась горечь. Слишком уж много бардака творилось вокруг в эти жаркие летние дни! Поэтому он нисколько не удивился, когда в начале сентября его под роспись ознакомили с секретным приказом наркома обороны «два ноля сорок» от четвертого девятого тридцать восьмого.
Который позднее сыграл такую роковую роль и в его жизни…
Жесткие, чеканные фразы этого приказа навсегда врезались в его память: «Боевые операции у озера Хасан обнаружили огромные недочеты в состоянии КДфронта… Боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава оказались на недопустимо низком уровне… Снабжение войсковых частей не организовано… Из-за расхлябанности, неорганизованности и растерянности командно-политического состава, начиная с фронта и кончая полковым, мы имеем сотни убитых и тысячи раненых».
Потери действительно были тяжелыми. Владимир видел сводку. За четыре дня наступления самураи сожгли двадцать четыре танка, а еще пятьдесят шесть подбили! Погибло более семисот человек, три тысячи было ранено…
»Японцы были разбиты и выброшены за пределы нашей границы только благодаря боевому энтузиазму бойцов, готовых жертвовать собой, защищая честь и неприкосновенность территории своей великой социалистической Родины, а также благодаря умелому руководству операциями против японцев тов. Штерна и правильному руководству тов. Рычагова действиями нашей авиации…
Все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, вследствие чего понесли большие потери».
Приказ не оставлял никаких сомнений и в том, кто во всем этом виноват: «Виновными в понесенных нами чрезмерных потерях являются командиры, комиссары и начальники всех степеней… И в первую очередь маршал Блюхер.
Вместо того чтобы честно отдать все свои силы делу ликвидации последствий вредительства и боевой подготовке КДфронта и правдиво информировать наркома и Главный военный совет о недочетах, Блюхер систематически, из года в год, прикрывал свою заведомо плохую работу и бездеятельность донесениями об успехах…
Сидевшие рядом с Блюхером многочисленные враги народа умело скрывались за его спиной, ведя свою преступную работу по дезорганизации и разложению войск КДфронта… Все его поведение за время, предшествующее боевым действиям, и во время самих боев явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам».
В дебри высокой политики Владимир не лез, но о конфликте маршала Блюхера с комкором Фриновским, первым заместителем наркома внутренних дел, слышал.
Фриновский прибыл на Дальний Восток еще в начале июля. И прибыл не один. А с группой следователей по особо важным делам. Которые немедленно к расследованию этих самых дел и приступили…
Когда разгорелся дипломатический конфликт с Японией по поводу Хасана, Блюхер, опасаясь вооруженного столкновения, поспешил обвинить в обострении обстановки командование Посьетского погранотряда. И послал в Москву телеграмму о том, что это наши пограничники, самочинно заняв Заозерную, на три метра нарушили советско-маньчжурскую границу!.. Мало того, пытаясь убедить в своем миролюбии самураев, маршал приказал отвести с Заозерной взвод поддержки, фактически оставив пограничный наряд в одиночку перед лицом готового напасть противника…
Который тут же и напал. Как нападает пес, почуявший, что его боятся…
Комкор Фриновский, до этого много лет подряд возглавлявший Главное управление пограничной и внутренней охраны НКВД, ясное дело, горячо вступился за своих. Приехавший вместе с ним замнаркома обороны начальник Главного управления политпропаганды Красной Армии Мехлис целиком и полностью поддержал Фриновского в борьбе с потерявшим нюх маршалом…
Заканчивался разгромный приказ весьма сурово: «В целях скорейшей замены негодного и дискредитировавшего себя в военном и политическом отношении командования и улучшения условий руководства управление Краснознаменного Дальневосточного фронта расформировать… Маршала Блюхера от должности командующего отстранить».
Однако отстранением дело не окончилось, и вскоре опальный маршал был арестован. Впрочем, не только он…
В конце сентября было возобновлено расследование дела о химических бомбах. Были взяты под стражу и начальник склада, их выдавший, и старший лейтенант, их получивший, и даже комэска, который подписал накладную… Хотя комэска вообще был ни при чем, потому что злосчастная накладная была оформлена, как положено!
Следствие разберется, ответили Владимиру, когда он попытался заступиться за комэска. Вы лучше о себе побеспокойтесь, товарищ майор, сказали ему…
И Владимиру снова пришлось давать объяснения…
А как это так получилось, что никто не обратил внимания на несоответствие маркировки на подвешенных бомбах? И кто в этом виноват? И не усматриваете ли вы злого умысла в действиях своих подчиненных?..
Владимир ничего такого, само собой, не усматривал. Неорганизованность и халатность - да! Расхлябанность и безалаберность - однозначно! Но не злой умысел! Хотя злой умысел в отношении врага в ходе боевых действий даже приветствуется!
Этот аргумент вызвал живой интерес у следователя, и Владимир прикусил язык, сообразив, наконец, что любое сказанное им слово может быть и, скорее всего, обязательно будет, истолковано превратно.
А мог бы сообразить и пораньше.
Как только увидел это одутловатое, нездорового бледного цвета лицо с мясистым носом и широкими залысинами. Как только заглянул в эти маленькие, спрятавшиеся под пенсне, свиные глазки…