Блеск потеряют ордена,
Развеются слова,
Дряхлеет бог и сатана,
Я, женщина, жива.
Ты упадешь — я устою,
И дни мои просты,
Раз я во пламени пою,
И с гибелью на «ты».
И что мне слава на века,
Венок вокруг чела!
Все начинались с молока
И с моего тепла.
Я умирала столько раз,
Людей рожая тьму.
Я не тебя приму в тот час,
А, может, смерть приму.
На шее замыкая рук
Кольцо и волшебство,
Я замыкаю жизни круг
И не боюсь его.
Простые стихи
У двенадцати часов
Закрывается засов.
И вдоль каждого бревна
Ходит в доме тишина,
И вдоль каждой быстрины
Ходят черные сомы,
И во сне твоем опять
Я хожу, мешаю спать.
И опять — в котором сне —
Обращаешься ко мне:
— Что ты ходишь босиком?
Я с тобою не знаком.
У меня свои дела,
Ты зачем ко мне пришла?
И в ответ — в который раз:
— Гость, вставай, десятый час!
«У меня болит ангина...»
У меня болит ангина,
Что-то легким тяжело.
Я хочу тебя и сына,
Кочергу и помело.
Чтобы дом на курьих ножках,
Чтобы в пол плясать ногой,
Чтобы — женщиной немножко,
Бабой в меру и Ягой.
Чтобы в миг необходимый
Прояснить пристрастный взгляд,
Улететь на небо с дымом,
Освежиться — и назад!
«Начинается кошка с хвоста...»
Начинается кошка с хвоста,
Чтобы что-то держать трубой.
Начинается ночь неспроста,
Чтобы звезды жечь над тобой.
Начинается песня с конца,
Как с дороги сбившийся конь.
Начинается сон с лица,
Улыбнувшегося в ладонь.
«На подоконнике алоэ...»
На подоконнике алоэ,
Полусветло, полутемно,
И всё былое, всё былое
Дождем колотится в стекло...
Бегу к тебе по пересудам,
Бегу навстречу холодам, —
Такой порыв, такое чудо,
Такая блажь не по годам!
Опять ушел, опять уехал,
В толпе мелькнула голова,
Но за тобой летят, как эхо,
Произнесенные слова.
Трамвай набит почти до крыши,
И маята, и суета.
Опять меня ты не расслышишь,
Опять я дождь сотру со рта.
Немые ливни в разговоре...
Уймись хоть раз за все года
И не отлынивай от горя,
Как от любимого труда!
«Похожий профиль у ларька...»
Похожий профиль у ларька
Суровой женщины с газетой —
И захлебнусь, как от глотка
Поспешного: не мать ли это?
Передаю билет, руки
Касаюсь, с легких пальцев гроздью,
И вскидываюсь, как в толчки
Отброшенная кем-то возле.
Как много схожих — голос, взгляд,
И очерк лика темноватый,
И всплеск ресниц — отец твой, брат?
И что-то братьев многовато...
В метро, на улице, в кино
Подстерегаю речь прохожих.
Смеются многие смешно —
Похоже на тебя, похоже!
Не дочь ли я твою в саду
С аллеи мокрой подымаю?
В который день, в каком году
Ты проходил тут, лед ломая?
На полустанке под Москвой,
Где выбегал за лимонадом,
Под Гатчиной, на Моховой,
В Анапе и за Волгоградом,
В том пароходе, в том окне,
В трамвае номер восемнадцать...
...И всей большой моей стране
В любви приходится признаться!
«Гони, ямщик! Спеши, такси ночное!..»
Гони, ямщик! Спеши, такси ночное!
Дуэли фар и желтых светофоров
На каждом перекрестке каждый миг.
Тасую карты мчащихся фасадов
И сердце укрощаю на ходу.
Гони, ямщик! Мне хочется покоя
В жестоком мире, в беспокойном мире,
Где в воздухе одном простерли крылья
Локатор, мотылек и самолет,
Где зарастают вешнею травой
И ржавчиной мотыга и снаряд,
Где наказуемы и нежность, и жестокость!
Мне хочется избавиться от страха
За нас обоих, за любовь, за жизнь,
В насмешку именуемую «личной».
Мне хочется уехать от домов,
Свидетелей побед и потрясений,
В черемуховый сад, что в сердце с детства.
Но этот мир проходит сквозь меня,
А от себя не бегают живые.
И любящим не бегать от любви.
Ну, так вези меня, ночной ямщик,
Я сжала руки, проглотила слезы,
Гони, гони! Пусть шины жжет асфальт.