– Ну, здесь-то их нет! – бросил он ей вслед.
– Как же так? – лениво осведомилась она и, потягиваясь, пригладила свои взлохмаченные после сна волосы. – Уж не думаешь ли ты, что рубашки могут летать?
– Что значат твои слова?
– Ну, например, из корзины с грязным бельем по маршруту стиральная машина – гладильная доска – платяной шкаф. Я иду снова в постель. Ты знаешь, где кофе.
С этими словами она исчезла в спальне.
Взбешенный Гюнтер схватил другую рубашку. Марион еще пожалеет об этом. И первый камень в основание своей мести он заложит уже через несколько часов.
Едва Гюнтер вышел за порог, Марион начала двигаться по дому с быстротой молнии. Она направилась в душ, высушила феном волосы, зачесала их назад, надела удобное легкое платье, туфли на низких каблуках. Собрав вес документы, которые удалось найти, и записи того, что она вспомнила, Марион поехала к Анне Кель. Возле одной из пекарен она остановила машину и купила несколько свежих круассанов. Марион видела у Анны кофеварку. Значит, следует что-то принести с собой для спокойной беседы за чашкой кофе.
А Моника в офисе обсуждала с сыном предстоящие на этой неделе встречи, договоры и стратегические планы на ближайшее будущее.
– Что с тобой? – внезапно спросила она Ричи.
– Со мной? А что такое? – Он невинно посмотрел на мать своими голубыми глазами.
– Ну-ка рассказывай!
– Мать, перестань! Это не связано ни с тобой, ни с нашим бизнесом. Это действительно мои личные проблемы.
– Ну, хорошо! Тогда я тоже кое-что расскажу тебе. – Моника захлопнула свой ежедневник.
– Что значит, тоже!
– То, что я сказала. Тоже! – Она улыбнулась ему.
– Хорошо. Что же это?
Матери бывают иногда невыносимы, подумал при этом Ричи.
– Мы будем строить!
– Ага! – Он посмотрел на нее так, словно сомневался, в здравом ли она рассудке.
– Кузовной цех. Мы начинаем осваивать новую промышленную зону «Запад». И как первая фирма, получившая подряд на строительство, начнем с подъездной дороги. Великолепное местоположение, мой дорогой! Это производство принесет нам те деньги, которые мы прежде уступали другим. – Моника с наслаждением откинулась на спинку кресла.
Ричи потер лоб.
– Ты не бредишь? Как это ни с того ни с сего там возникнет промышленная зона? Эти земли прилегают к приюту для животных. Моника засмеялась.
– Завтра в повестке дня заседания городского совета вопрос о перепрофилировании этих земель. Я проявила своевременный интерес к этой проблеме и внесла в городскую управу соответствующие предложения. И если мы начнем там строительство, город установит для нас режим наиболее благоприятного налогообложения. А мы создадим новые рабочие места. Это, кстати, и в интересах города!
– То есть в интересах твоего бургомистра!
– Что ты хочешь сказать? – строго осведомилась Моника.
– Разве у него нет своего интереса в том, чтобы сделать этот район промышленной зоной?
Да, конечно, пятьдесят процентов от суммы продаж перетекут в его карман, подумала Моника. Но это и справедливо, потому что без Иоахима эти земли так и остались бы непригодными пустырями и не имели бы никакой ценности. Если они сейчас вместе хоть немного встанут на ноги, будет, наверное, правильно, что оба заработают деньги.
– Конечно, у него есть интерес, он пытается развивать город, – парировала она. – Да и следующие выборы он хочет выиграть.
– Итак, мы строим кузовной цех. Разумеется, почему бы и нет. Значит, мы немедленно должны приступить к планированию этого проекта. Завтра заседание городского совета, и, насколько я тебя знаю, послезавтра ты уже начнешь строительство.
Моника расхохоталась.
– Ты все-таки мой сын! – Она сделала несколько выписок из своего органайзера. – Кое-какие важные мысли появились у меня в выходные дни…
– А я думал, ты ходила в мюнхенскую оперу.
– Где же, по-твоему, как не в опере, рождаются гениальные бизнес-проекты?
Дирк сидел за письменным столом и набрасывал текст. После того как они вчера откушали ливерной колбаски, грудиночки и жареных крестьянских сарделек, Ричи подал ему умопомрачительную идею. Так как Дирк в отличие от Ричи не особенно знаком с различного рода операциями с недвижимостью и землей, сейчас он листал соответствующую литературу, формулировал необходимые фразы, перечеркивал то, что написал, и начинал все сызнова. В конце концов он позвонил Ричи.
– Мне кажется, я готов.
Ричи, ожидая, когда мать выйдет из его кабинета, попросил друга прочесть, что у того получилось.
– Получилось так: «Добрый день, господин Шмидт, меня зовут Райнер Хойер, и я покупаю в интересах федерального правительства подходящие участки земли в Берлине. Из архивных документов мне стало известно, что один из таких участков принадлежит Вам. Именно этот участок входит в сферу наших интересов. Сейчас мы определяем для себя разброс цен на участки, которые намерены купить. Что касается Вашего, мы готовы предложить сразу 800 тысяч марок». – Послышался короткий смешок. – Ну как тебе?
– Да, – отозвался Ричи. – А ты уверен, что так будет верно?
– Я же еще вчера сказал тебе об этом. Я исходил из того, что он добивался этого участка через моего отца.
– Ну, хорошо. Тогда попытай счастья. Выбери место для встречи и помни, что надо изменить голос!
– Да-да, я почти все время тренируюсь.
Через несколько минут телефон зазвонил снова. Ричи приготовился выслушать очередное предложение и недовольно снял трубку.
– Он не пожелал со мной разговаривать, сославшись на то, что спешит, но предложение заинтересовало его, и мы должны встретиться. Он захотел узнать номер моего телефона в Берлине. Мне пришлось сказать, что я пока в дороге и позвоню ему сам.
– Понятно. А он, случайно, не узнал тебя?
– Судя по его реакции, нет.
– Ну, еще лучше! Значит, процесс пошел!
Линда в это время обслуживала в магазине очередную клиентку. Та просила дать пояснения относительно четвертого набора косметики. В Линде начало нарастать раздражение, и она поймала себя на мысли, что эта дама вообще ничего не желает покупать. Просто для нее это способ провести время.
– Не порекомендуете ли мне что-нибудь еще? – спросила покупательница. – Вы же видите, как выглядит моя кожа.
Линда вгляделась в ее лицо.
– У вас смешанный тип кожи, – сказала она.
– Нет, такая кожа была у меня прежде. За последнее время она стала значительно суше, – возразила покупательница.
– Простите, но в области носа и на лбу кожа довольно жирная. Это указывает на смешанный тип…
– Я же говорю вам, что кожа стала суше!
– Ну, хорошо. – Линда повернулась к витрине. – Если речь идет все-таки о сухой коже, то у нас есть освежающие, но богатые витаминами кремы от…
– Но здесь написано, что эти кремы для немолодой кожи. Мою кожу пока нельзя назвать немолодой – мне чуть за тридцать!
Линда не дала бы ей меньше сорока, но, может, дело в неухоженных волосах, неровными прядями спадающих не плечи. Лицо у женщины довольно симпатичное.
– Что вы применяете в настоящее время?
– Ну, такую голубую серию – надписи там вроде белые. Я сразу не могу вспомнить…
В магазине полно работы, а Линда не может помочь коллегам, потому что вынуждена торчать здесь с этой бестолковой овцой, которая не помнит, какой пользуется косметикой.
В конце концов, произошло то, что Линда подозревала с первой минуты разговора.
– Я, пожалуй, подумаю, – произносит дама и многозначительно смотрит на продавщицу. – После обеда вы будете здесь?
– Да. – Линда с облегчением кивнула.
– Тогда я зайду сегодня после обеда!
«Больше я не стану иметь с тобой дело», – подумала Линда, расставляя бутылочки, тюбики, баночки, которые пришлось показывать покупательнице. Она и не верила, что еще раз увидит эту даму в магазине.
– Это была выдающаяся клиентка, – съязвила Рената после того, как мадам удалилась.
– Да уж, – ответила Линда. – Кроме пустой болтовни, никакого толка.
– Эх, нам бы еще парочку таких покупателей, как тот господин, что приходил на прошлой неделе. Помнишь его? Того, что ушел с огромным пакетом покупок?
– Так это было уже две недели назад, – заметила Линда, погруженная в свои мысли.
– В самом деле? Однако у тебя хорошая память!
Линда думала о Гюнтере. Да, он умеет сдвинуть дело с места, и, наверное, жить рядом с ним легко. Но у каждой медали есть и оборотная сторона. Похоже, Гюнтер одержим идеей начать с ней новую жизнь. До сегодняшнего дня, однако, он ни разу не спросил, хочет ли этого она. Почему Понтер так уверен в себе?
Неужели до сих пор всегда получал то, чего желал? Неужели не знает, что в жизни бывает иначе? Прямо как девиз: подумал – получил!
Гюнтер не встретил никаких препятствий, обсуждая дело о продаже недвижимости со своими банкирами. Все прекрасно знали его деловую хватку и огромный опыт работы в бизнесе, поэтому понимали, что, продавая свое дело, Гюнтер затевал новую огромную спекуляцию на фондовом рынке, которая принесет ему новые сверхприбыли. Гюнтер сразу позвонил Клаусу.
– Путь свободен, – сказал он. – Можешь дать знать об этом господину доктору Бергеру!
Манфред Бушельмейер тоже довольно быстро уладил в это утро свои дела. Кредит после звонка Моники Раак выдали без проблем, только проценты несколько огорчили Манфрсда. Придется теперь во всем ограничивать себя. Но уж лучше расплачиваться по долгам за 90 тысяч, чем за 180 тысяч марок. Деньги он положил сразу на те счета, с которых перевел, затевая свою аферу, поэтому никаких проблем возникнуть не должно. По пути в свой супермаркет Манфред вздохнул с облегчением. Эта авантюра, можно считать, позади, а волнений хватит надолго.
Марион уже больше часа сидела в кабинете Анны Кель и вводила ее в курс дела.
– Как случилось, что вы совсем не знаете финансового положения мужа? – спросила фрау Кель.
– Он не хотел, чтобы я вмешивалась в его дела. Он всегда говорил, что все урегулирует сам в наших общих интересах…