Никто не тянет здесь человека за уши из болота, не бередит старых ран и не лезет в душу. Никто не важничает, не наставляет на путь истинный и не дает с умным видом бесполезных советов. Здесь все четко: день — для труда и учебы, ночь — для сна, в личные, домашние дела никто нос не сует. Требования высокие, времени в обрез. Ученики едва успевают справляться с домашними заданиями.
И все же он подгоняет минуты, с нетерпением ожидая наступления темноты.
К месту первой неудачи его притягивает как магнитом. В переулке Подросток знает уже каждый камень, каждый выступ и каждую выбоину в мостовой. По вечерам он, прижавшись спиной к кирпичной ограде, подолгу простаивает перед домом Эстер. Он ничего не предпринимает, просто стоит и чего-то ждет.
И вот однажды они совершенно случайно — во всяком случае, так показалось Подростку — встретились на улице.
Щурясь от яркого солнца, он выходит из мастерской и, догадываясь, что троица следует за ним по пятам, как всегда, прибавляет шагу. По дороге домой даже при свете дня он чувствует себя не очень уверенно. Пока пути их не расходятся, асфальтированный тротуар будто горит у него под ногами. Подросток почти бежит. Он сворачивает направо, к центру города, и вдруг слышит шорох велосипедных шин. Кто-то едет за ним, не вращая педали. Время от времени поскрипывают тормоза — значит, не хочет его обгонять. Прибавить еще шагу было бы равносильно бегству, и Подросток резко останавливается. Велосипедист проезжает мимо и, тоже остановившись, спешивается.
У Подростка захватывает дух: в трех шагах от него, опираясь на раму велосипеда, в непринужденной позе стоит Эстер и улыбается. На ней темно-синие брюки и такого же цвета жакетик, через плечо перекинут невероятно длинный красный шарф. На голове, венчая короткую стрижку, лихо сидит веселый красный кепарик. Лицо, которое он столько раз мысленно представлял себе, как будто еще больше похорошело.
— Смотри, воробушек залетит! — насмешливо морща нос, кричит она изумленно раскрывшему рот Подростку. — Привет, Петер!
Эстер пытается перенести велосипед через кювет, он подхватывает его, весь сияя от счастья.
— Привет, — бормочет он, — привет.
— Это все? — Девчонка подстраивается под его шаг.
Подросток молчит, смущенно поглядывая на ее профиль с округлым подбородком и пухлыми губками.
— Ага. Все, — говорит он и добавляет: — Я обалденно рад.
Эстер радостно улыбается:
— Я тоже. Обалденно.
Они смеются. Глядят друг на друга и беспечно смеются.
Сзади доносится дружный топот шагов. Подросток вздрагивает, кусает губы, от страха у него начинает сосать под ложечкой.
Их обгоняют Тихоня с Гномом. Шишак, отстав, подталкивает плечом девчонку, с наглой ухмылкой заглядывает ей в лицо и вприпрыжку догоняет остальных. Вскоре троица вдруг останавливается и поворачивается к ним лицом. Эстер в недоумении смотрит на Подростка, который сжимает ей локоть, и они тоже замирают на месте.
Трое учеников как по команде закладывают пальцы в рот и издают протяжный, заливистый, оглушительный свист: он вьется, как вскинутый пастуший кнут, который змеится, закручивается в спираль, пока кончик ремня не взлетает над землей. Свист неожиданно обрывается, но пронзительный звук его еще долго отдается в ушах.
Те трое снова поворачиваются кругом и вразвалочку удаляются.
— Ты обиделась? — в замешательстве спрашивает Подросток.
— Вот еще! — пожимает плечами Эстер. — Пустяки. Это… твои друзья?
— Вместе учимся, — судорожно сглотнув, нехотя говорит он.
Девчонка пристально смотрит ему в глаза. Подросток, залившись краской, постукивает пальцем по резиновому наконечнику на руле велосипеда.
— Все ясно, — с деланной веселостью кивает Эстер. — Хороша компания, нечего сказать.
К чувству стыда, которое испытывает Подросток, примешивается благодарность.
— Это уж точно, — горячо соглашается он. — А что поделаешь?..
— Конечно, товарищей по учебе не выбирают, — улыбается Эстер. — В лучшем случае можно выбрать среди них несколько приятелей, а уж станут ли они твоими друзьями, это как повезет. Вот мне, например, не повезло, ты согласен?
— Нет! — бурно протестует Подросток. — Я с тобой не согласен.
— Ну и ну, — искоса поглядывая на него, укоризненно качает головой девчонка. — Какой ты забывчивый. Но, наверное, виновато время. Время скрашивает все неприятности.
— Ты права, — упавшим голосом говорит Подросток. — Я вел себя по-идиотски.
— Не повезло нам друг с другом, Петер, — кивает с серьезным видом девчонка, а глазами смеется, — ох, не повезло.
— Это я виноват.
Эстер останавливается.
— Не совсем. Дело не только в тебе. Да и какая в конце концов разница… Теперь уже все равно. Но, если ты хочешь, мы можем быть просто приятелями… Никто нам не запрещает.
— Спасибо, — со вздохом вырывается у Подростка. У него будто гора с плеч свалилась. — Ты потрясающая девчонка. Я и раньше об этом знал. Только теперь я… как видишь… — Он растерянно умолкает.
Эстер закидывает голову — будто что-то разглядывает в голубизне неба.
— Я тоже, как видишь… — вторит она Подростку и прыскает со смеху: — Ты даже не представляешь, какой ты осел! Или все-таки представляешь?
— Немного, — говорит он, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. — Самую малость.
— Ах, так? Значит, все-таки представляешь! Это прогресс, если вспомнить…
— Ну забудь ты об этом, прошу!
Эстер дурачится, она идет, забавно прихрамывая — одна нога ступает по тротуару, другая по бровке.
— Если это единственная ваша просьба, сударь, я готова ее выполнить.
В душе Подростка рекой разливается бурная радость. Он зачарованно смотрит на девчонку, которая кривляется с такой милой непосредственностью, как это могут только невинные, отмеченные особой душевной чистотой натуры. «Святая простота, — думает Подросток. — Она не знает, что такое страх, не знает ужаса поражений и безвыходных ситуаций». Эстер наивная славная девчонка.
— Не думай, — внезапно остановившись, говорит она, — что я случайно сюда заехала.
Подросток судорожно сжимает руль велосипеда.
— А что, не случайно? — бормочет он.
— Нет, нет, — решительно трясет головой Эстер. — Хотела увидеть тебя, поговорить… Узнать, какой ты теперь, что поделываешь.
Лицо Подростка омрачается.
— Ну, увидела? — резко спрашивает он и добавляет с вызовом, почти враждебно: — Довольна?
Но она не обижается, говорит улыбаясь:
— Мне почему-то казалось, что ты тоже хочешь со мной встретиться, что тебе интересно, как мои дела…
«Уж не раскрыли ли они мою засаду?» — испуганно думает Подросток. Но в голосе девчонки нет ни тени насмешки.
Он долго и пристально всматривается в ее лицо, пытаясь поймать взгляд карих, прикрытых густыми ресницами глаз. Эстер застыла в ожидании.
— Мне тебя очень не хватало, — говорит он просто.
— Очень? — недоверчиво смотрит она на Подростка и смеется: — Очень-очень?
— Очень-очень.
— Что же ты не зашел? — не спускает с него глаз Эстер. — Позвонил бы, как раньше. Два долгих с коротким интервалом. Если уж так меня не хватало. Если и впрямь очень-очень.
Подросток потупясь разглядывает асфальт, он как будто остыл под их ногами и больше не жжет сквозь подошвы.
— А я заходил, — наконец говорит он. — Один раз попытался, но…
— Значит, это был ты? — Девчонка довольна.
— Ну я, — признается он виновато.
— Отец так и понял… но он не сердится.
— А ты?
— С какой стати?
У Подростка захватывает дух.
— Я думал… — взволнованно говорит он. — Я думал, ты еще помнишь наш звонок.
Эстер резко останавливается.
— И удрал как заяц. Эх ты! Я была в школе на вечере, — кричит она. — У нас был весенний бал, неужто не сообразил?
— Мне и в голову не пришло, — облегченно вздыхает Подросток. — Честное слово.
— Можешь не волноваться, — поспешно добавляет она. — Весь вечер подпирала стенку.
— А я не волнуюсь.
— О, — улыбается Эстер, — выходит, ты изменился.
— Изменился, не изменился — я сам не пойму.
— Мудрый ответ. — Эстер с серьезным видом поджала губы. — Ты знаешь, что о нас думают эти умники взрослые? Наши наставники? Подростковый возраст, — нараспев говорит она, — период бурных изменений. Идет формирование личности — биологическое, физиологическое, этическое и еще бог знает какое! Духовный мир подростка загадочен и непостижим! На внешние раздражители в отличие от взрослых, которым на все наплевать, подросток реагирует болезненно! В суждениях он поспешен, в притязаниях неумерен, а действует как бог на душу положит, по настроению, безо всякой последовательности — вот так примерно рассуждает наш гениальный классный руководитель. Ну и пусть себе рассуждает на здоровье. А говорю я это к тому, что в свете вышеизложенного ты просто не мог не измениться. В свете вышеизложенного на тебя ни в чем нельзя положиться.
Подросток сияет.
— Зато на тебя, — говорит он, — можно было положиться всегда!
— Благодарю, — довольно кивает Эстер. — Это первый комплимент… за сегодня. Не думай, что я не ценю. Проглотила с превеликим удовольствием. Правда, он немножко сомнителен. — Она вздыхает. — Не догадываешься?
— Как сомнителен?
— Будто ты не заметил! — посмеивается Эстер. — Я сама на него напросилась.
Подросток тоже смеется.
— Ты нисколько не изменилась! — восклицает он радостно.
— Надеюсь. Кстати, спасибо: это был уже настоящий.
— Что-что?
— Комплимент настоящий. Вот тугодум-то! — качает она головой. — Ну, давай сюда велик, поеду, а то мать из меня отбивную сделает.
— Мать тебя пальцем не тронет, я же знаю. — Подросток отчаянно цепляется за велосипед.
— Она сделает из меня отбивную в переносном смысле. Люблю фигуральные выражения. Если ты отвык, — Эстер пожимает плечами, — ничего не поделаешь, придется привыкнуть опять, или…
— Или что?
Девчонка снова закидывает голову, что-то высматривая в голубом небе.