– А то!
Охранник полез во внутренний карман своей куртки, которую не успел снять после поездки в поля, визит службы безопасности «Чугунмета» помешал. Он достал листок, вложенный в целлофановый файлик для сохранности. И протянул Сергею, но в руки не отдал. Пришлось читать так.
«Лена, я смертельно болен. У меня рак, операция не помогла. Я больше не могу терпеть боль. Я не хочу умирать в муках. Денежные дела я решил. Прощай, дочка…»
– Так, давай по порядку. – Сергей все еще ничего не понимал. – Откуда ты знаешь про самоубийство?
– Я слышал выстрел. Конечно, соседи запускали фейерверки. Но я могу отличить одно от другого. Я услышал выстрел из комнаты хозяина и пошел проверить, что за дела. Оказалось, дело пахнет керосином. Вернее, порохом. Хозяин валяется на кровати с простреленной башкой. В одной руке пистолет. В другой – записка. Прямо кино…
– И почему ты не вызвал скорую и милицию?
– Потому что врачи ему уже были без надобности. А милиция мне не платит. Мне платит хозяин, а теперь, стало быть, хозяйка. Так что я пошел и сказал ей.
– И что было дальше?
– Дальше она рванула в комнату папашки. Застряла там минут на сорок, не меньше. Оттуда опять что-то грохало, но я уже внимания не обращал. А потом она вышла вся белая и какая-то скрюченная. За сердце держится, переживает. И велела мне молчать. Сказала, пусть будет убийство. Отец, мол, недавно застраховал свою жизнь на миллион. Самоубийцам денег не видать. А так выплатят. И половину она мне отдаст. Если сделаю как она хочет. Чего же не сделать-то? Хозяину уже все равно. Зачем же миллион терять, тем более наполовину мой?
Охранник снял наконец куртку, от воспоминаний ему стало жарко. Хотя Сергей и мерил его ледяным взглядом. Врет, не врет? Хотя в шкафах редко живет фантазия…
– И чего тут такого? Никакого закона я не нарушил! – криво усмехнулся охранник. – Нет такого закона, по которому нужно заявлять о самоубийствах…
– Ладно, с выстрелом в голову понятно. А остальное? Это Лена, что ли, продырявила папочку?
– Почем я знаю, я свечку не держал. У нее спросите. Но она тоже законов не нарушала. Никого не убивала. Конечно, нехорошо палить по покойникам. Но может, это она от стресса. Случайно.
Ну и ну! Такого не ожидали ни Сергей, ни те, кто расследовал убийство. Он, как и Уфаев, примерял маску убийцы то на одного, то на другого гостя и обитателя особняка. Но то, что он узнал сегодня, ни разу не пришло ему в голову даже в виде смутных подозрений. Не было никакого убийства. Зло само погубило себя. Фроловский привык всеми командовать, управлять своей и чужими жизнями. Последнее, что он мог сделать, – отдать приказ о своей собственной смерти. Но и этим доставил окружающим массу неприятностей.
– В законах ты не слишком разбираешься, – возразил Сергей Валере. – Ложное сообщение о преступлении – это раз. Мошенничество со страховкой – это два. И из-за вас человек в тюрьме сидит безвинно.
– Это киллер-то сидит безвинно? – хмыкнул Валера.
– А ты намного его лучше? – с неприязнью спросил Турбин. – Зачем деньги у Маши Болотовой вымогал, если тебе и так полмиллиона обещали?
– Так когда еще страховку оформят да выплатят. Деньги-то уже сейчас нужны. А эти дамочки сами виноваты. Повадились шастать к старику в спальню. Постыдились бы. Ведь приехали не одни, а с парнями. Но тех побоку и к хозяину под бочок…
Охранник заметил, как застыло лицо Сергея, и сбавил обороты:
– Ну вообще-то я не в курсе, что они там делали… Но я решил, ни одна не захочет этого светить.
– Дамочки? Ты не только Машу шантажировал?
Да это не шкаф, а шкатулка с секретом. И не с одним. Целый клубок пуль, лжи и шантажа.
– Не клади яйца в одну корзину! – тоном учителя произнес охранник. – Я и другим намеки делал. Проверял, кто клюнет. Даже хозяйку проверил. Она, конечно, даже бровью не повела. А остальные небось всполошились. Меня никто не замечает, а я многое вижу. И на похоронах был. И про Болотовых хозяин то одно сболтнет, то другое…
– И что нам теперь с тобой делать? – вздохнул Сергей. – Многие знания – многие печали…
Когда Женя вышла из лифта на административном этаже, она ощутила себя привидением в огромном пустом замке. Похоже, все кабинеты были закрыты, а в коридоре включили экономное тусклое ночное освещение.
Дверь в приемную Ильи отворилась, однако на секретарском месте обосновалась все та же пустота. Никто не посмотрел на Женю в недоумении. Не спросил, что она делает в приемной шефа накануне праздника. Все дела потом, да и не может у нее быть никаких дел с Ильей Болотовым. Да и самого Ильи здесь быть не может. Он сейчас, наверное, выбирает в подарок жене что-нибудь дорогое и сногсшибательное.
Женя это так ясно представила, что здорово испугалась, когда дверь кабинета Ильи внезапно распахнулась, и он предстал на пороге. Без сногсшибательного подарка, но с прижатым к уху мобильником, где все-таки обнаружилась его супруга. А он отвечал:
– Да, уже ухожу. Встретимся прямо там. Про поездку поговорим позже. Лена, что за спешка? Решим после праздников. – Он отключил телефон и вопросительно взглянул на Женю: – Ты ко мне?
– Нет, к твоей секретарше, – попыталась улыбнуться она. Но улыбка вышла не очень. – Если ты торопишься, я зайду в следующем году, – предложила она.
Не хотела становиться баррикадой на его пути к торжеству в кругу семьи. У нее ничего срочного. То, что она хочет сказать и сделать, можно было сказать и сделать еще в прошлое воскресенье. Или в будущее. Все равно это уже ничего не изменит.
Вот спешку Лены понять можно. Если бы у Жени был такой муж, она тоже не могла бы дождаться, когда они отправятся в какое-нибудь путешествие. Вдвоем. Без аварий на доменных печах. Без девиц, которые то и дело попадаются ему на пути. И которые даже хуже аварий. Если смотреть не с производственной стороны, а с личной.
– До следующего года я абсолютно свободен, – сообщил Илья.
У него получилось лучше. Он улыбался тепло и ободряюще. Ей это всегда помогало. Он сделал приглашающий жест.
– Но ты же уже уходил, – растерялась она. Господи, как же ей не хотелось ставить точку! Пусть лучше будет вопросительный знак…
– У меня уйма времени. Для тебя.
Это прозвучало как комплимент. Как будто она – это что-то особенное. Женя посмотрела на Илью удивленно. Да нет, ничего такого. Просто она, кажется, забыла о его манерах. Вежливость и только. Можешь не надеяться!
Женя вошла в кабинет, чтобы покончить со всеми надеждами раз и навсегда. Он – за ней.
– Присаживайся.
Она мотнула головой: разговор будет недолгим. Какие уж тут вопросы, если он едет встречать Новый год с женой, а потом собирается с ней в поездку. Которая так же неизбежно превратится в романтическое путешествие, как месяц превращается в луну и наоборот. Лена жирной чертой зачеркнет их размолвку и недолгую разлуку. Где-нибудь в пятизвездном отеле. В спальне с видом на море, или на Сену, или на Темзу. На широкой кровати, не исключено, что и красного цвета. Красный – цвет страсти.
Все, хватит!
– Илья, я хочу отдать тебе это. – Женя протянула ему ключи от квартиры. Его квартиры. – Я не бомж, мне чужая жилплощадь не нужна.
– По-твоему, от бомжей пахнет «Кензо»… – усмехнулся он.
Он помнит ее запах? Или просто у Лены такие же духи? Хотя вряд ли, они же не из последней коллекции.
– По-моему, мне нечего делать в твоей квартире. Я не должна там… Не могу там. Без тебя. Спасибо за приют. Но это по меньшей мере странно. Если кто-нибудь спросит, да та же милиция или слесарь, что я отвечу? Что я дом сторожу? Ну кто я тебе? Никто!
Ей не нужна эта квартира ни в память о том, что было между ними, ни в качестве отступных за то, что больше ничего не будет.
– Возьми ключи, – настаивала она. – И я желаю тебе хорошо встретить праздник. С Новым годом! И счастливого пути…
Слова не слишком-то слушались ее. От волнения она половину позабыла, половину перепутала. Но главное, кажется, все-таки сказала и ключи отдала. Положила их на край его необъятного стола, повернулась и ушла. Поставила точку.
Глава 17
В новогоднюю ночь Наталья не могла не работать. В рекламе и в меню ресторана значилось «живая музыка». И в самый разгар праздника никакой записью ее не заменишь. Если она не выйдет, рестораторы найдут другую певицу. Всем известно, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Так что именно та, что после полуночи исполнит знаменитую песню «AББA» «Happy New Year», останется на сцене. А та, что закроется дома в четырех стенах, может идти на биржу труда. И дело тут не в голосе или в особых способностях и умении нравиться публике. Важно оказаться в нужное время в нужном месте. Наташе это очень ясно дали понять.
– Ну так нам давать объявление «Алло, мы ищем таланты»? – поинтересовалась хозяйка, наконец-то дозвонившись до Натальи. – У тебя кашель, переходящий в хрип? И петь тебе врачи разрешают только колыбельную самой себе?
– Нет, Инна, мне уже гораздо лучше, – решила Наташа. – Сегодня вечером я выйду на сцену.
Ресторан «Грот» – респектабельное место. Не только с хорошей кухней, но и с качественной аппаратурой, музыкантами и акустикой. И посетители туда в основном приезжали на машине с шофером и расплачивались золотыми кредитками. Совсем не то кафе, в котором Наташа пела раньше, перекрикивая пьяные возгласы и стук пивных кружек. Так что ей есть что терять. Надо идти и зарабатывать себе на хлеб насущный. А переживания она оставит на следующий год.
В какой-то момент Илье стало все равно, что говорит Женя. Он просто смотрел на нее. В ее огромные глаза цвета неба. Она их старательно прятала, потому что волновалась. Волновалась из-за него. На ее стройную фигуру. Такую изящную в этой тонкой бежево-сиреневой одежде. Куда более сексуальной, чем все эти платья Лены с декольте глубиной с воронку от авиабомбы и разрезом на целый километр. Здесь же все как будто бы закрыто и при этом отчетливо. Там, под тканью, он это помнил совершенно точно, целая цепочка маленьких родинок: от одной груди до другой. Дорожка, по которой можно бесконечно путешествовать губами…