Цель избиения, как я понимал, не избить до полусмерти или изуродовать, а так…. «Опустить» морально русского миротворца, майора и начальника штаба… И показать, что здесь, на своей земле, хозяива они, хоть и тут стоит русский миротворческий батальон. Поэтому будут бить аккуратно, но больно. Сначала пустят кровь, разбив лицо. Свалят на землю и хорошо попинают, заставив меня качественно поваляться в пыли, после чего спокойно и величественно удалятся. А я грязный, весь в крови, в соплях, а может быть и в слезах униженный сяду в машину и под презрительными взглядами вынужден буду уехать. И главная цель этого жестокого спектакля, помимо банального избиения майора, офицера Российской армии, а избиением начальника штаба Южной Зоны Безопасности унизить Россию. Показать – вот отлупили вашего начальника штаба и ничего вы нам не сделаете…
И самое поганое, что они в своих расчётах на безнаказанность были правы. Конечно, я приеду к себе на базу и доложу Командующему об избиении, он доложит наверх. Да, руководство страны заявит руководству Грузии протест, потребует наказание всех причастных. Грузия в свою очередь выскажет сожаление данным печальным инцидентом, убедительно пообещает провести тщательное расследование и разобраться. А после того, как выскажут такую свою официальную позицию уже в неформальной обстановке заявят нашим и своим журналистом.
– Да…, сожалеем о данном неприятном инциденте, но поймите и нас правильно – обстановка в Южной Зоне Безопасности сложная, а последними событиями накалена до предела. Ситуация в среде беженцев, которых в районе Зугдиди несколько десятков тысяч, также обострена. Российским миротворцам в это время, посидеть бы на своих базах, а данный офицер бездумно едет туда, где ему не следовало появляться, вот и не справились с эмоциями беженцы. Их ведь тоже можно понять – выгнанные из своих домов, обделённые, тем более когда они знают что миротворцы помогают сепаратистам. Вот за что их осуждать? И как, среди десятков тысяч, найти нападавших, тем более что их лица были закрыты масками.
России придётся «умыться» и сделать вид, что верит в искреннее намерение Грузии разобраться в инциденте. А на самом деле Российское руководство равнодушно примет ехидные оправдания Грузии, наплевав на своего нагло оплёванного и оскорблённого офицера. Я же буду унижен и все будут знать об этом, авторитет мой здесь будет подорван и о какой-то последующей моей эффективной работе здесь говорить бесполезно. Меня отсюда уберут, пришлют другого, а я буду в Сухуми опять ходить оперативным дежурным и по окончании срока командировки уеду обратно в Екатеринбург. Но до конца моей жизни, в глубине души будет жить сильнейшее чувство унижение и боли за это унижение.
Всё это в долю секунды проскочило у меня в голове и я уже оценивающе посмотрел на своих противников. Блин…, Крупные ребята…., против троих не потяну.
Да, я сам не хилый, служил в разведке, занимался карате. Если бы драка один на один, то мои шансы 60% на 40%… Если один против двоих то 20-15% против 80-85%, что устою. Но против троих не устою. Бесполезно и меня сейчас может спасти только неординарный ход с моей стороны.
Парни действовали по стандартной схеме – затянувшейся паузой психологически нагоняли на меня страх (это они так считали, что нагоняли), потом они для приличия или для завязки «дружеской» беседы зададут металлическим голосом пару вопросов. Типа – Чего тебе тут надо, майор? Или же – Майор, ты зря приехал сюда и не совсем вовремя….. Или же совсем банально – А не найдётся ли у тебя закурить? После чего, независимо от ответа, начнут бить. Поэтому нужно их опередить….
Я сделал идиотско-жизнерадостное лицо и также жизнерадостно завопил: – Здорово матросики… А где у вас бревно для самовытаскивания?
Резиновая дубинка прекратила движения и замерла в десяти сантиметрах над ладонью, что было хорошим признаком – противник был озадачен тем, что я не только не испугался, но и «не понял», что дальше со мной будет происходить.
Нельзя было давать им время опомниться и самим перейти к решительным действиям, надо было их додавливать, поэтому сделал два быстрых скользящих шага к парням и таким же быстрым движением выхватил у растерявшегося абхаза «в изгнании» дубинку из рук.
– О, и дубинка у вас классная, тяжёленькая, – я резкими движениями замахал дубинкой, как бы её опробывая, с характерный шумом рассекая воздух прямо перед лицами противника, а потом резко ткнул дубинкой чуть ли не в лицо абхазу, – слушай, подари её мне – от разных уродов отбиваться…., а то пистолет не совсем удобно иногда применять.
Я перекинул дубинку в левую руку, а правой из бокового кармана выхватил пистолет и демонстративно снял его с предохранителя.
Абхаз как то внезапно сник и неуверенно потянулся рукой к дубинке, сумбурно забормотав: – Нэт, нэт… нэ могу…. Нэт, она нэ моя…, мне её вдали…, – остальные двое топтались около своего лидера и наверняка ждали команды, но тот интуитивно поняв, что я не боюсь их и благоприятный момент для начала драки упущен, ещё больше растерялся.
Я сделал шаг назад и застучал дубинкой по кузову: – Сокол, заводи… мы уезжаем. Ну, парни жалко, жалко, что дубинку не дарите, жалко…
Услышав рёв двигателя, я кинул в лицо абхазу дубинку: – Ну…, тогда – Держи…, а я поехал, мне надо срочно, Очень срочно ехать….
Непрерывно тараторя и держа руку с пистолетом у пояса, я попятился назад, быстро заскочил в кабину: – Сокол, гони…
Машина взревела и рванула с места, подняв сзади густые клубы пыли и скрыв от нас незадачливых противников.
Лишь через сто метров я шумно выпустил воздух из груди и обмяк на сиденье: – Ну, Сокол и отметелили бы нас сейчас….
Попетляв минут пять по узким улицам, мы выскочили на пустырь и там по моей просьбе водитель остановил машину.
– Давай, Соколов, переведём дух немного, – я открыл дверцу и спрыгнул на обочину дороги, с другой стороны кабины ко мне подошёл водитель и закурил, а я стоял рядом и просто, бездумно скользил взглядом по ближайшим домам.
– Ну, товарищ майор, давно я так не потел…. Главное не мог понять – что мне делать в этой ситуации? – Соколов докурил сигарету и сейчас с силой растирал её по асфальту, – я их в зеркало заднего вида увидел и то, что они вас бить хотят это даже «Мама не горюй».
Тон рассуждения водителя сменился и в нём появились осуждающие нотки: – Вот вы, товарищ майор, единственный офицер из всех кто со мной ездит и запрещаете мне брать оружие. Так бы выскочил, передёрнул затвор они бы сразу зассали…
– Вот и хорошо, что автомата у тебя не было. Нас бы там и положили со всех стволов. Сейчас бы лежали там «холодные и красивые», а абхазы «в изгнании» говорили – Ребята, мол, поздороваться хотели, а русские огонь открыли. И кто там потом будет разбираться – передёрнул ли ты там только затвор или же первым открыл огонь. Сокол, поверь мне, уехали бы мы с тобой в Россию в «деревянных бушлатах» и всё на нас свалили бы. И наши и грузины…
– Так что тогда делать надо было? – Водитель в недоумении развёл руками, – я там, в кабине, монтировку нащупал: думаю – кинутся на вас, я из кабины выскочу и по башкам им, по башкам…
Я засмеялся, глядя, как мой подчинённый в возбуждении крушил головы врагов воображаемой монтировкой. Я подошёл к солдату и приобнял его за плечи.
– Молодец, хороший ты парень, Соколов… Только верить надо своим офицерам. Это хорошо, что ты в кабине остался и мгновенно завёл по моей команде машину. Мы с тобой и драки избежали, и с честью вышли из практически проигрышной ситуации и в дураках оставили грузиняк. Представляешь: они сейчас, такие крутые, стоят перед своим командованием…. Они им – Ну, вы чего? Почему они уехали не отпиз…..ные? А они в ответ – Муууу, муууу, Му-мууу… Во смехота то.
Отсмеявшись, мы сели в машину и поехали на Зугдидский рынок в центр города, который встретил нас разноголосицей раздражённых автомобильных гудков, куда мы плавно, но жёстко вписались. Машины миротворцев все знали, поэтому Соколов нагло пёр вперёд и мне даже приходилось его сдерживать. Хотя наверно зря. Не знаю, как в Тбилиси, но в Зугдиди, да и во всей нашей Зоне Безопасности Правила дорожного движения не действовали. Грузины ездили, как хотели: у кого круче тачка у того и больше прав на дороге. Были здесь и местные ГАИшники, но на них никто не обращал внимания и они дисциплинированно и безучастно сидели в своих будках, не вмешиваясь в хаотическое дорожное движение. Но если совершалось ДТП, то водители доставали из самых отдалённых закоулков машин старые, потрёпанные ещё советские «Правила дорожного движения», ходили по дороге, искали покрытые многолетней грязью и ржавчиной чудом уцелевшие дорожные знаки и тогда начинали разбираться у кого было преимущество на данном участке дороги. Вообще-то довольно интересно было наблюдать за грузинскими водителями: иногда это было занятно, но зачастую их непосредственное поведение на дороге раздражало. Зугдиди был краевым центром и если проводить аналогию с Россией, то это был город уровня Костромы, Кирова или Челябинска. И вот на центральной улице этого города, прямо по центру улицы, водитель мог запросто остановить свой автомобиль и стоять там, беседуя с таким же автомобильным дебилом. Причём, оба видят, что они капитально мешают уличному движению и их от этого прямо распирает от осознания какие они КРУТЫЕ!!! В России давно бы, остановились другие, действительно КРУТЫЕ водители и как минимум набили рожу обоим, а может быть ещё и лобовухи вынесли. Но тут Нееет!!! Никто не вылезет и не разберётся с этим. Все будут старательно объезжать неожиданное препятствие на дороге, потому что сами, через сто метров могут остановиться и точно также изображать из себя Крутизну посередь дороги. Самый натуральный, примитивный, деревенский менталитет. Когда тебя это не касается – это забавно….
Приткнув машину на свободном месте, прямо напротив входа рынка, я проинструктировал водителя, а сам нырнул в широкие ворота, где меня сразу же атаковали менялы валюты. Зугдидский рынок по праву считался одним из самых богатых рынков Грузии и сюда стекались потенциальные покупатели отовсюду в том числе и с Абхазии. Здесь же отоваривались и все миротворцы, которые по моим расчётам, ежемесячно оставляли порядка двухсот тысяч долларов. Поэтому миротворцы считались желанными и богатыми клиентами не только для менял, но и для всех торговцев рынка, а сам рынок был хорошим барометром и мерилом всей ситуации в Зоне Безопасности.