– А чего именно в Ташкент? И именно узбечки? А русские женщины, что хуже….? -
Патрик мутным взглядом посмотрел на меня и, ничего не ответив, побрёл в сторону выхода. Да…, слабоват он на выпивку.
– А не обращайте внимания, господин майор, у него свой бзик. Он решил, каждый десятидневный отпуск посещает одну из бывших республик Советского Союза и трахает там исключительно местных аборигенок. Тут у каждого свои тараканы в голове. Сами потом увидите…., – Георгий ушёл к Холингеру, который взмахом руки подозвал к себе, а я огляделся в очередной раз.
В зоне Грузино-Абхазского конфликта миссию ООН возглавлял Бангладешский генерал-мусульманин, а сама миссия делилась на северную с местом дислокации в Сухуми, там же и была штаб-квартира. И вторая миссия в Зугдиди, её возглавлял христианин – Холингер. В Сухумской миссии и офицеров большинство было мусульман, поэтому все вечера проходили всухую – без выпивки. Только когда там, на вечерах, присутствовал генерал Коробко, то для него держали пару бутылок сухого вина, чем всегда был недоволен Командующий: – Чего они…? Меня от этого вина воротит, мне бы чего покрепче….
В нашей миссии, где мусульманских офицеров было меньшинство, алкоголя было немерено и сейчас только египтянин Махмуд, трое турков и индонезийский офицер были трезвы. Даже двое, всегда корректные южно-корейские военные наблюдатели были сильно выпивши. Они подвалили ко мне и высказывали неудовольствие тем, что их земляк-кореец, наш командир миротворческого батальона майор Ли не хочет приезжать на вечера и общаться с ними.
Выпив с ними и пообещав следующий раз непременно привезти майора Ли, я отошёл в сторону и взглянул на Лору. Она опять сидела одна, но явно не страдала от одиночества от того, что здорово нарезалась. Увидев, что я гляжу на неё, грузинка призывно помахала мне рукой и я пьяно отметил – Да она ничего….
А через минуту мы пьяно и тяжело колыхались среди танцующих пар. Больше я ничего не помнил.
….Утром проснулся с тяжёлой головой и под весёлые и добродушные подколки подполковника Сабурова и капитана Тетенова, побрёл в «Реанимацию», в полной мере поняв и ощутив глубокое содержание названия. Приняв пару больших рюмок коньяка и уже с аппетитом навернув большую сковороду яичницы с колбасой, окончательно реанимировался и решительно направился к полковнику Дорофееву, чтобы выслушать все справедливые упрёки начальника.
– Борис Геннадьевич, чего ты вчера так нарезался? Наебе…лся…, – я сидел за столом, виновато опустив голову, а полковник Дорофеев с ухмылкой смотрел на меня, ожидая ответа.
– Хрен его знает, товарищ полковник… Вроде бы всё нормально было, а пошёл танцевать – как отрубило. Ничего не помню… Я хоть там никому морду не набил?
Алексей Владимирович весело засмеялся: – Честно говоря, если ты кому-нибудь там и набил бы рожу, то никто этого и не заметил – так все были пьяны. Даже Холингер вчера расслабился. Я в пять часов утра на наших разведчиков по связи вышел. Кто миссию охраняет, так они доложили: после того как я тебя увёз, они ещё три часа гулеванили. Крис в одних носках ушёл к себе домой, Немца Вебера под руки увели. Швейцарец Патрик твою грузинку утащил к себе. Так что мусульманам пришлось потрудится, растаскивая всех по домам.
– Я хоть нормально танцевал с грузинкой? Не валялся?
Дорофеев снова рассмеялся: – Да нет… Тут всё нормально. Хоть и датый был, но держался молодцом.
–
Алексей Владимирович, а чего тогда смеётесь? Всё-таки что-то не то было…?
– Ну, ты и дал вчера «угля стране». Но только чтобы это было в последний раз. А так рассказываю… Вы оба и грузинка тоже, были пьяные в дупелину. Пошли танцевать, а там обнялись, прижались друг к другу и давай целоваться. Да так страстно…. Я ещё тогда подумал – Ну и нарезался майор, что ему уже всё равно кого целовать или Памелу Андерсон, или же Бабу Ягу. А тут меня отвлекли. Через пару минут оборачиваюсь, а вас уже нет. Как-то особо я не озаботился, но на всякий случай вышел в коридор. В коридоре вас тоже нету. Ну, наверно подышать свежим воздухом вышли на улицу. На крыльце нет и разведчик от ворот докладывает, что никто не выходил. Вот тут я забеспокоился. Захожу обратно в коридор, остановился и оглядываюсь, соображая – Куда вы могли подеваться? Смотрю, на вешалке твой грязный бушлат висит, а моего новенького и чистенького нет. И рядом с вешалкой лестница на второй этаж, где рабочие столы ООНовцев стоят. Мигом залетаю туда и вижу следующую картину. Стоите вы у стола и ты, сопя от усердия, растёгиваешь у грузинки кофточку, а она тебе также старательно помогает. Я затаился, так интересно было за вами наблюдать… Я подчёркиваю, не прятался, а стоял открыто, а вы оба так были поглощены друг другом и предстоящим процессом, что ничего вокруг себя не видели. Разделавшись с последней пуговицей, ты сдёргиваешь с неё кофточку, делаешь шаг назад, ручку к подбородочку и так, как будто в музее рассматриваешь грузинку, как Венеру Милосскую. Уржаться можно. Но молчу, жду продолжения. А грузинка, ручки подбоченила и красуется перед тобой. Так это продолжалось секунд тридцать, после чего, надо признать довольно интригующе, грузинка как в стриптизе медленно расстёгивает бюстгальтер и медленно освобождает свои груди. Борис Геннадьевич, четвёртый размер…, мой любимый… Девке лет двадцать пять – двадцать шесть и грудь у неё, в отличие от её самой – красивая. Вот тут ты восторженно хрюкнул и решительно изрекаешь – Ну, всё хватит…, пора к делу переходить…
И так, рукой безжалостно, с грохотом со стола на пол сметаешь всё – ноутбук, монитор, всякую другую канцелярскую дребедень и начинаешь, усердно сопя, аккуратно расстилать на столе мой чистенький, с полковничьими погонами бушлат, а грузинка стала уже поспешно стягивать юбку. Вот тут я вмешался. Подлетаю к тебе, хватаю за руку: – Товарищ майор, немедленно за мной.
Я думал, что ты, Борис Геннадьевич, начнёшь дёргаться… Пошлёшь меня «куда подальше»…, но нет. Ты встал по стойке «Смирно» – Так точно, товарищ полковник. Куда идти?
Дальше всё пошло нормально, я тебя взял за руку, сдёрнул со стола бушлат и потащил тебя на выход. Самое поразительное – грузинка даже и не заметила твоего исчезновения. Я ещё на лестнице глянул в её сторону – она уже почти разделась. Вот наверно удивилась, когда закончила раздеваться – Кругом никого нет, с первого этажа музыка доносится, а она стоит голая посередь пустого помещения. С чего бы это? – Дорофеев рассмеялся, я же только фыркнул – мне было стыдно.
Я в отчаяние обхватил руками голову: – Товарищ полковник, Алексей Владимирович, Как мне стыдно…. Какой идиот!
Начальник перегнулся через стол и утешительно потрепал меня по плечу: – Да ладно тебе, Борис Геннадьевич, не расстраивайся. В принципе всё было нормально. Ну, трахнул бы ты её… Вы до того пьяны были, что оба после этого ничего бы не помнили. Да и остальные…, тоже хороши были и никто ничего не видел. Так что это ерунда…. Не расстраивайся. Тут и моя вина, я когда первый раз у них на вечере был тоже с этим коктейлем чуть не влетел. Надо было вовремя предупредить….
– Ну, ладно, – полковник Дорофеев откинулся на стуле и с любопытством посмотрел на меня, – а вот интересно, Борис Геннадьевич, если бы ты в это время качал у поддатых ООНовцев информацию… Что ты сейчас помнишь? С будунище то?
– Да почти всё, – я вспоминающее подумал с секунду и поправился, – до танца с Лорой. То есть с грузинкой.
Дальше по порядку рассказал Дорофееву все свои вечерние контакты с военными наблюдателями, а когда закончил, полковник с удовлетворением констатировал: – Молодец, я думал, что ты после такой пьянки ничего не вспомнишь. Молодец…, а чего ты смеялся с перуанцем и долго что-то с ним общался?
– Удивительно, но факт. Вот, товарищ полковник, где Перу, а где Екатеринбург? И что может связывать меня, офицера-россиянина и капитана-перуанца, которого я первый раз в жизни вижу. Оказывается, есть ниточка. У меня друг был – Сергей Запьянков, в принципе он и сейчас есть. Правда, редко видимся. Несколько лет тому назад он был командиром разведывательной роты в развед. батальоне нашей дивизии. Сдал экзамены по английскому языку, а через пару месяцев его услали таким же военным наблюдателем, но только в Западную Сахару. И перуанец там в это время службу военным наблюдателем проходил. Так Сергей, среди военных наблюдателей до сих пор как легенда и они рассказывают другим о знаменитом русском миротворце.
Перуанец рассказывал, что Запьянков очень скучал по дому и русской пище. Их миссия размещалась около одного из провинциальных городков в пустыне. Жили в модулях, патрулировали, кормили их неплохо, но однообразно. А Серёга мужчина здоровенный, любитель был пожрать, да и выпить не дурак. С патрулирования вечером приезжал, накатывал грамм триста виски, ужинал и спать. А в двенадцать часов ночи вставал, залезал в холодильную камеру, набирал там картошки, отрезал здоровенный кусок мяса. У местных купил большую чугунную сковороду. Брал из бара бутылку виски и уходил за ближайший бархан и там жарил картошку с мясом. Пил виски и пел русские песни. А остальные ООНовцы, кто просыпался, шли на запах, ели жаренную картошку с мясом, пили виски и слушали русские песни. Очень хорошие воспоминания у перуанца остались и именно об этом периоде службы с русским офицером. Вот мы и посмеялись с ним…
Дорофеев добродушно посмеялся и спросил: – А с нашим военным наблюдателем майором Петриковым Сергеем познакомился? Как он тебе?
– Да, познакомился. Нормальный офицер.
– Ну, ладно, Борис Геннадьевич. Я доволен, что ты, даже будучи сильно пьяным, сумел сохранить память, а не пропить её. Так что данный досадный инцидент думаю можно забыть. Так, вернёмся к нашим делам. Тебе надо познакомиться с полковником Ошкерелия и в ближайшие дни изучить весь спектр политического движения и партий в нашей Зоне Безопасности. Что они собой представляют, кто возглавляет, насколько они могут влиять на будущую обстановку и расклад сил в регионе. Я мог бы тебе и сам всё это рассказать, но мне будет интересна твоя информация, под твоим углом зрения и нарытая тобой и твоими источниками….