Второе: Городской мэрии оказать помощь…. Как твоя фамилия? Ага. Значит… Оказать помощь в обеспечении размещения и питания военнослужащих российского миротворческого батальона. Третье: Выплатить денежную компенсацию такому-то гражданину за содержание российских военнослужащих по фактическому расходу из средств городского бюджета. Всё. Сейчас вот с этим приказом еду к губернатору края. Тут три минуты езды. Подписываю и завтра жди… Солдат…
– Господин майор, господин майор.., – вдруг прорезался голос у грузина.
– Что, господин майор? Ты на каком-то сраном, дешёвом коньяке решил нажиться на коменданте, так мне тогда по хер, как ты тут будешь крутиться с моими солдатами. Всё честь по чести. Я тебе 30 лари, а ты завтра жди гостей….
…. – Боря, ну ты дал… Давненько я такого представления не видел, – Андрюха хохотал от души и может быть даже в восторге заколотил бы по моей спине, но он держал в левой руке знакомый графинчик, под завязку залитый коньяком, а в другой полиэтиленовый пакет, набитый закуской, – Боря, да он сейчас такой счастливый, что так дёшево от нас отделался…, – и особист вновь смеялся.
После обеда уже полковник Дорофеев решил проехать по своим делам в город, оставив меня на хозяйстве. Несколько часов, которые я посвятил решению накопившихся мелочных служебных вопросов, прошли незаметно. И лишь когда на улице стемнело, а Дорофеева всё не было, я встревожился и стал вызывать его на связь по Мотороле, но начальник упорно не отвечал.
– Блин… Что делать? – С таким вопросом я обратился к своим сослуживцам Тетенову и Сабурову, сидевшими на своих кроватях против меня. Капитан Тетенов пожал плечами, а Сабуров весело прокомментировал.
– Да не обращай внимание, Борис Геннадьевич, появится. Он сам по себе гуляет и где гуляет, только он и знает…
– Как это – не обращай внимание. После похищения ООНовцев…., всяко можно подумать. Да ещё не отвечает… Вот где он?
По идеи, надо бы подымать взвод разведки – Но куда их посылать? Вот вопрос. Связался с «Рапирой», которая через пять минут ответила – Был у нас…, у полковника Мания…. Но был недолго и уехал. Куда – не знаем.
Ладно. Решил не паниковать, да и посылать разведчиков куда либо на поиски – уже поздно. Если что случилось – то на меня выйдут по связи. В таком преотвратительном настроение, провёл ещё два часа и в восемь вечера оперативный дежурный доложил: – Приехал и вас к себе вызывает. В херовом настроении он, товарищ майор…, – добавил офицер.
Полковник Дорофеев был действительно в мрачном настроение и сильно выпивши. Угрюмо мотнул мне головой, предлагая сесть, после чего сам сел напротив и молча стал сверлить меня глазами.
Решил вести себя нейтрально.
– Товарищ полковник, во время вашего отсутствия происшествий не случилось. – Дорофеев не прореагировал на мой доклад, продолжая молчать, и тогда я решил слегка возмутиться, – товарищ полковник, я всё понимаю, но вы, так сказать, пропали и не выходили на связь. Я очень беспокоился, не зная где вы и что случилось. Давайте на будущее договоримся, как нам в таких случаях поступать….
Дорофеев не дал развить мне дальнейшую мысль и сразу перешёл в наступление: – Это вам, товарищ майор, надо беспокоиться о своём положении. Я недоволен вашей деятельностью и как вы её ведёте и не только этим недоволен. Поэтому вам надо либо изменить своё отношение к делу, либо нам придётся расстаться с последующими оргвыводами.
Такого Дорофеева я ещё не видел и пришлось сцепить зубы, чтобы не вспылить и не наговорить дерзостей, так как за собой не чувствовал каких либо крупных проколов. Они, конечно, были, но мелочные и исправлялись по ходу деятельности.
Внутренне собравшись, я тоже стал говорить, как только образовалась пауза: – Товарищ полковник, я бы хотел услышать более конкретные обвинения – Что конкретно не выполнил? Когда не выполнил? Что не выполняю? В чём мой стиль работы неправильный? А то знаете, всё что вы сказали – общие слова, которые можно сказать про любого.
– Хотите конкретики? Хорошо. – Дорофеев взвился, – чего вы ездите и везде – направо и налево болтаете, что вы офицер ГРУ и что здесь занимаетесь разведкой? Корчите из себя значительную личность, в шпионов тут играете….
– Товарищ полковник, я же вам докладывал про бредни Николай Николаевича и никому я не хвастал и не говорил. Что я – прыщавый юноша? Кто вам такое сказал?
– Да об этом пол города говорит. Куда не приеду – все со смехом рассказывают и хихикают. На хрен мне такой помощник нужен. Я уж не говорю об употреблении спиртных напитков… Сегодня с какого хера с утра нажрались…?
Я продолжал сдерживаться, поэтому спокойно отпарировал: – Насчёт сегодняшнего. Так вы спросите у особиста, чем я сегодня с ним занимался в городе. Да, выпивал, но не просто так. Насчёт моих выпивок – так я выпиваю не больше других. И не думаю, что больше чем Буйнов, которого вы отсюда отправили. И, кстати, насчёт моих выпивок и недостатков в моей работе вы заговорили впервые. Как-то не вырисовывается мой портрет алкоголика и лентяя. И я настаиваю на конкретике, если вы уж меня обвиняете.
И тут я не удержался: – Не совсем корректно получается. Меня в пьянстве обвиняете, а сами явно не из детского садика приехали и совсем не манной кашей от вас несёт….
– Аааа…, вон как ты заговорил…, – несказанно удивился начальник, как будто он впервые услышал мой голос, – да…, не с детского садика, а со штаба полковника Ошкерелия…. И там не манную кашку ел. Да…, решал там вопросы и про тебя слушал.
– Тогда понятно, кто вас завёл. И вы, товарищ полковник, поверили ему, а не мне. Интересно получается…
– А почему это я не должен верить? Он тоже полковник и главный военный наблюдатель от Грузии….
Полковник Ошкерелия был большой скотиной. Он артиллерист и я артиллерист: на этой общей платформе можно было найти общий язык. Но когда я первый раз с ним встретился и представился, он окинул меня высокомерным взглядом. Ну, как же – он Главный военный советник от своей страны – «Великой Державы». А ты кто такой, майоришко? Сиди и знай своё место. Пришлось засунуть свою гордость с задницу и отношения надо ведь всё равно налаживать… вместе же придётся кучу задач решать… Попробовал зайти с артиллерийской стороны.
….. – Что? Командир самоходно-артиллерийского дивизиона? Всего-то…. Да я и как артиллерист ого го как высоко летал…, – примерно такой ряд мыслей можно было прочитать на его толстой и круглой роже. Коренастый, полный, многоречивый, как среднестатистический грузин, дорвавшийся до власти. Считавший себя умнее и причём намного умнее других. Меня он просто перестал замечать – Буду я ещё с каким-то майором там общаться…. Ну, не хочешь со мной общаться, ну и хрен с тобой – подумаешь птица…. Но видать, Николай Николаевич, озвучил Ошкерелии свои выводы о моей принадлежности к ГРУ и то, что я полковник. Вот как раз последнее его уязвило больше всего и теперь он стал везде мне гадить.
– Товарищ полковник, – попробовал ещё раз спокойно обсудить неприятную ситуацию, – он же нам враг, а вы ему верите. Его цели, цели Грузии – прямо противоположные нашим….
– Товарищ майор, вы тут совсем мало пробыли, чтобы вот так, безапелляционно, судить… Это я могу судить и рассуждать, Буйнов может – он тут больше вашего пробыл. А вы тут пока никто…
– Хорошо, – поняв, что из нашего разговора ничего доброго не выходит, я чуть было не вспылил и еле сдержался. Хочет он верить Ошкерелии – ради бога. Не хочет со мной работать – ну что ж… Я тоже не пацан, чтобы унижаться и доказывать, что более менее свои обязанности выполняю, – хорошо, товарищ полковник. Не устраиваю я вас – что ж, навязываться не буду. Я готов завтра выехать в Сухуми и выполнять обязанности оперативного дежурного, а вместо меня пришлют кого-нибудь из умных академиков. Мне даже любопытно – Как вы сработаетесь с этими подполковниками? Только убедительная просьба. В письменном виде изложите конкретные причины моего откомандирования в Сухуми. Чтобы я там не моргал глазами перед Командующим. Если дурак – так и конкретно напишите – в чём дурак. Если тут пил, квасил – тоже конкретно пишите – пил и из-за этого не выполнял свои обязанности…. Товарищ полковник, разрешите идти.
Дорофеев устало махнул рукой, отпуская меня и я, весь кипя от еле сдерживаемой злости, спустился в свою комнату и только тут дал волю эмоциям, удивив и одновременно развеселив могучим потоком слов и воплей своих товарищей. Сабуров сразу же засуетился и стал накрывать стол, к нему присоединился Тетенов и пока я метался из угла в угол и матерился, быстренько сварганили небольшой и ёмкий стол. На мои возмущённые вопли забрёл особист Андрей и после первой рюмки, которую даже не заметил, психованно, стал собирать свои сумки. Впрочем, собирать мне особо было нечего и уже через пару минут в полной мере присоединился к застолью, пьяно жалуясь на несостоявшуюся работу. С одной стороны даже был рад съехать отсюда и вернуться в свой номер, к спокойной службе в штабе, к морю, к воскресным посещениям рынка и беспечной жизни. Но с другой стороны было жалко. Я уже привык и к базе, и к этой холодной комнате, к ребятам и такой, как оказалось увлекательной службе….
Утром меня вызвал Дорофеев. Был он сумрачный и помятый. Вяло махнул рукой, приглашая сесть. Потом долго шуршал в своей комнате отдыха, я же сидел молча, прикидывая как себя вести и как мирно расстаться с Дорофеевым. Шуршание в комнате наконец-то закончилось и оттуда вышел Алексей Владимирович: в одной руке он держал большую тарелку с закуской, во второй графин с коньяком. Всё это он поставил на стол и от графина уже с водой, молча взял два стакана и озабоченно заглянул в них, проверяя на чистоту. Удовлетворившись увиденным, щедро плеснул в оба стакана и с весёлой усмешкой взглянул на меня.
– Ну и весело мы вчера с тобой поговорили….
– Да уж так весело, что я на сумках сижу.
– Да ладно, Борис Геннадьевич, не бери в голову. Не прав я был. Мне с тобой нормально работается. Это вчера просто накрутил меня Ошкекрелия, вот я и сорвался. Так что – распаковывай сумки и давай выпьем на мировую…