* * *
….Сегодня был мой разъездной день, а Дорофеев оставался на базе. Я залез на БТР и было, задумался, куда сначала ехать, но потом дал команду водителю и мы стремительно помчались на 310 блок-пост, а оттуда решил потом проехать на 306 блок-пост и проверить, как организована начальниками блок-постов и ведётся разведка. Увиденное, меня очень расстроило. Если на самом блок-посту порядок и чистота, солдаты смотрят открыто и весело, то сама разведка не велась.
В палатке начальника блок-поста открыл замусоленный «Журнал наблюдений» и стал читать последние записи, которые совсем меня не заинтересовали. Перевернул страницу и замер – Ничего себе!
– Товарищ лейтенант, а это что такое? – И ткнул пальцем в страницу, – Это что такое?
Начальник поста потянулся через стол и с недоумением впился глазами в запись, потом выпрямился, сгримасничал лицом и с хорошей порцией удивления спросил: – А что тут такого…? Ну, приезжали спецназовцы, министр финансов. Записали ведь…
Лейтенант выпрямился и с лёгким выражением смеси недоумения с удивлением на лице, смотрел на меня. Я тяжело вздохнул и захлопнул журнал.
– Плохо тебя, лейтенант, учили в училище. Вот смотри – Что тут написано? А написано – «Журнал наблюдений». Это для ООНовцев, для гражданских, для грузин, для твоего грузинского военного наблюдателя…. Да, кстати, а где он? Я его на посту чего-то не видел.
– Он, отлучился в деревню, по личным делам, – начальник блок-поста мельком глянул на часы и продолжил, – должен через два часа вернуться.
– Ну, ладно. С ним пусть разбирается полковник Ошкерелия – чего он в деревне болтается, а ты вот доложи мне, какие требования предъявляются к разведке?
– А причём здесь разведка, товарищ майор?
– Так вот я и говорю, что вот этот журнал для них – «Журнал наблюдений», а для тебя, для меня – это «Журнал разведки», вот и доложи мне требования к разведке. Ты, как офицер, должен знать их.
Лейтенант Коркин поднял глаза к верху палатки и задумался, а через секунд пятнадцать начал отвечать: – К разведке предъявляются следующие требования – своевременность, оперативность…., – офицер замолчал, открыл было рот, чтобы продолжить, но больше не смог ничего из себя выдавить.
– Да, товарищ Коркин – Двойка. Требование к разведке следующие: Своевременная, не оперативная как ты говоришь, а Достоверная, Непрерывная и, и…. Во…, чёрт и я ведь тоже забыл. Ну, ладно мне хоть сорок три года, я могу и забыть. Да ещё, Коркин, я ведь училище не кончал… Аааа…, вспомнил – Активная.
– Давай, Коркин, читай последние две записи и будем разбираться, какие ошибки ты совершил и что должен был сделать, хотя бы в этом случае.
Лейтенант взял «Журнал наблюдений», глянул на меня поверх журнала и, увидев мой поощрительный кивок, начал читать.
– 6 марта 1998 года. В 4:30 утра к мосту в количестве 8 человек прибыли на машине спецна-
зовцы. Оставили для охраны одного человека и через мост убыли на ту сторону Ингури. С их слов на какую-то операцию. В 10:00 перешли обратно, сняли показание с местного жителя и уехали.
– 6 марта 1998 года. В 14:30 к мосту с грузинской стороны подъехало большое количество
машин, сопровождающих министра финансов (со слов военного грузинского наблюдателя). Через мост ушли на ту сторону, предположительно в село Хурча (200-300 метров южнее границы с Абхазией). В 16:15 вернулись обратно и убыли. Со слов местного жителя он приезжал на встречу с селянами и обещал профинансировать строительство моста через реку Ингури.
– Вот теперь, Коркин, давай разбираться. Первое: всё это происходило 6 марта, а о спецназовцах, о министре финансов я, начальник штаба, который отвечает за разведку, узнаю сегодня – через пять суток. И то случайно. Вот тебе и Своевременность. Ни фига себе!!! Ты, лейтенант, какое училище закончил? Московское общевойсковое? Отлично!
Коркин, давай поспорим. Я спорю на сто долларов. Вот смотри, ложу на стол сто долларов – своих. И спорю с тобой на свои сто долларов. Спорим?
Я в азарте выхватил из нагрудного кармана удостоверение личности, а оттуда достал сто долларов и бросил их на стол.
– Не знаю, чего вы спорить хотите, но у меня нет ста долларов, – заявил несколько вызывающе начальник блок-поста.
– Лейтенант, да мне не нужны твои сто долларов или сколько их у тебя там есть. Я на свои предлагаю поспорить. Выиграешь – забирай. Не выиграешь – я заберу обратно. Ну, что? Спорим?
Молодой офицер несколько помедлил и с неожиданным азартом выпалил: – А…, Давайте…
– Хорошо, – я возбуждённо потёр руки и предупредил, – только спорим по-честному, не лукавя. Хорошо? Хорошо…. Вот ты пять лет служил в Москве. Ходил в увольнение, бегал в самоволку, шагал на парадах по Красной площади. Вот честно скажи – За эти пять лет, ты хотя бы издалека министра финансов России видел? Только по-честному – видел и знал, что это министр финансов.
Коркин задумался на десять секунд и потом с сожалением в голосе сказал: – Если по-честному – то не видел.
– Вот к этому я и веду. Проиграл ты лейтенант старому, умудрённому жизненным опытом майору. Поэтому и спорил, зная что проиграешь. Скажу больше и уверен на 99%, что и до конца своей жизни ты нашего министра финансов в живую никогда не увидишь. А тут, к тебе на пост приезжает министр финансов иностранного государства и ты молчишь. Как это понимать?
– Приезжал, ну приезжал… Ведь ни ко мне и не на пост… и не сидел он тут со мной за столом. Машины там…, у шлагбаума бросили и ушли через мост в деревню… Чего я должен был делать? Кидаться что ли на него?
– Коркин, Коркин…, ты что действительно ничего не понимаешь? Министр финансов….. Ты подумай и представь себе – что такое Министр Финансов. Подумал? Представил? Лакированные штиблеты, выглаженные брюки, лимузины, калькуляторы, доступные и готовые на всё секретутки с титьками и длинными ногами, угодливые улыбки… Что я забыл? И вот эти лакированные штиблеты и выглаженные брюки приезжают сюда, идут через разрушенный мост в эту сраную, нищую деревню. Вот что делать министру финансов на границе с другим государством? Да ещё с которым, они находятся почти в состоянии войны или в состоянии вооружённого противостояния. Ты вникаешь или не вникаешь? Коркин, мотни хоть головой.
Лейтенант мотнул головой, а я обрадовался: – Во, значит понимаешь… Теперь Достоверность. Точно министр финансов был?
Офицер подавленно мотнул головой.
– Коркин, да не расстраивайся так. Если ты был капитаном, я бы тебя тут отодрал по полной программе, а так тебя только учу. Значит с Достоверностью мы тоже разобрались. Ну, Непрерывность – даже глупо разъяснять. Всегда, разведка ведётся всегда – днём и ночью, в дождь и снег и так далее… А вот Активная – давай разберёмся.
Я положил перед собой открытый «Журнал наблюдений» и ещё раз в слух прочёл оба сообщения.
– Вот про спецназовцев. Одни общие слова. Прибыли на машине… На какой машине – марка, номер, цвет, гражданская либо военная? Ничего нету. А если был бы здесь, – я постучал пальцем по странице, – номер машины я бы разобрался, а какие спецназовцы – Тбилисские или наши с краевой полиции? Если наши – то хитрых вопросов нашим, грузинским, силовикам я бы задал меньше. А если Тбилисские – то можно было бы и хай поднять. А чё это Тбилисские в нашей Зоне Безопасности операции проводят? А на каком основании??? Почему с миротворцами не согласовали? Во как… Пишешь приехали восемь, ушли туда семеро, а сколько вернулось – не пишешь. Что за опрос местного жителя? Какие ему вопросы задавались? Почему этого нет? Тоже самое могу сказать и про информацию о министре финансов…. А точно ли он встречался с жителями деревни Хурча? А не из-за границы ли приходили тамошние жители? И о чём он с ними общался? Что обещал? Чего молчишь, Коркин?
– Так мне что надо было подойти и стать рядом с ними? – Лейтенант обиженно хмыкнул, – так они бы при мне и не стали разговаривать с местным…
– Ты, товарищ лейтенант, не обижайся, а слушай что тебе старшие начальники говорят. Я ведь не только артиллеристом служил в Екатеринбурге, но и разведкой занимался. 10 лет тому назад служил на Кубе начальником разведки учебного центра и в мои обязанности входило ежедневно докладывать начальнику учебного центра о настроениях местного населения, об отношении местного населения к режиму Фиделя Кастро, об отношении кубинцев к пребыванию советских войск на Кубе и много, много других вопросов докладывал. И чтобы держать руку на пульсе и владеть информацией мне приходилось идти в кубинский народ – буквально идти, пить с ними, общаться, дела кое какие хитрые крутить… Короче… – инициативу проявлять и я этим всем занимался. И знал, что у них твориться в головах. Я вот постоянно на базе сижу и так как сейчас, выезжаю раз в три дня, ну иногда и чаще. Но обстановку в Зугдиде и в Зоне Безопасности знаю, информацией владею и не только владею, но и ею влияю и влияю в нашу, Российскую сторону. Сколько ты здесь уже стоишь?
Две недели. Это срок достаточный. А я на твой блок-пост всего второй раз приехал и заметил следующее: ты своим шлагбаумом перекрываешь дорогу к мосту через реку. И все кто идёт оттуда или за реку, как правило, останавливаются на минут пять-десять для передыха и в большинстве случаев общаются с солдатами, которые несут службу у шлагбаума. Погода отличная, вынеси к шлагбауму табуреточку, сядь там и с каждым, кто остановился побазарь. Расспроси за жизнь, чем живут, о чём думают, что мешает им нормально жить, какие проблемы они решают ежедневно? Да эти селяне тебе расскажут всё и про министра, и про спецназовцев, и про партизан, и про их базу в их деревне. Ты этого местного, которого опрашивали спецназовцы видишь здесь?
– Ну да, каждый день туда-сюда шатается.
– Коркин, ёлки-палки… Какие проблемы тогда? Следующий раз как появится, сам подойди, угости сигаретой, разговори его… Пословица есть же – «Язык до Киева доведёт». Это и есть требование – Активная. То есть всеми способами добыча информации, а то сидишь здесь как сыч. Ведь скучно наверно? Иди в грузинский народ – тебе тут до шлагбаума сорок метров… Общайся.