Тенгиз Варламович встал из-за стола и прошёлся к двери, закрыл её на ключ, вернулся к металлическому сейфу, пару раз крутанул ключ в замке и картинно выложил передо мной больше десятка пачек с долларами: – Ну как? Красиво?
– Да уж, да уж. Приятное зрелище, – я достал из внутреннего кармана носовой платок и взял им первую пачку новеньких десяток, поднеся её к носу, – а говорят – не пахнут деньги. Ещё как пахнут.
Шанава поморщился, увидев мои манёвры с носовым платком: – Борис Геннадьевич, ну зачем так? Мы же обо всём договорились….
– Да ладно, Тенгиз Варламович, не обращай внимания, – я положил деньги на стол и кинул в рот кусочек копчёного сыра, задумчиво пожевал его, – глупо конечно, но меня почему-то царапнуло в душе – Почему я в списке на последнем, двадцать седьмом месте? Я ведь нормальный офицер. Правда, училище не кончал. И вот эти звёздочки – майорские заслужил своим, нелёгким трудом. И здесь вроде бы работал на совесть, а всего только двадцать седьмое место. Это что получается – Я плохо работал? А если с другой стороны взглянуть – то сам факт, того что я в списке говорит, что всё-таки вам где-то насолил. Но всё равно – Обидно….
– Э…, Дорогой, – Шанава откровенно веселился, слушая мои мысли вслух, – если тебя это так волнует, то мы тебя передвинем вперёд. Хочешь – так на второе место. Да брось ты, Борис Геннадьевич…. Бери деньги – это ведь твоя – особая оценка. Ха-ро-шая оценка.
– Да, Тенгиз Варламович, ничего ты не понял. Не понял того, что я нормальный русский офицер и в жизни никого и никогда не предавал. И не продавался. Поэтому – запирай обратно в сейф деньги. И забор как стоял, так и будет стоять. Правильное, мы значит решение приняли.
– Борис Геннадьевич…, Борис Геннадьевич…, Погоди…, погоди… Если денег мало то я ведь сейчас добавлю, – Шанава засуетился и кинулся к сейфу.
– Тенгиз Варламович, остановись. Давай ещё по последней и я поехал, а то у меня ещё много дел.
Шанава, остановился сразу поняв, что у него ничего не получилось. Молча, с недовольным видом, убрал доллары обратно в сейф, сел в кресло и, сложив пальцы домиком, посмотрел долгим взглядом на меня, после чего веско и сочно изрёк: – Ну и дурак ты, Борис Геннадьевич….
Я беззаботно рассмеялся и сам стал разливать остатки коньяка по бокалам: – У Маяковского есть такие слова… По моему они так звучат – «Кроха сын спросил отца – что такое Хорошо, а что такое – Плохо?»… Вот и я в жизни знаю – что Плохо и что – Хорошо. И за это себя уважаю. Ну…, давай будем…, – Я выпил и поднялся из-за стола, напоследок кинув в рот пару кусочков козлятины. Зам мэра продолжал сидеть глубоко в кресле и молча наблюдал за мной.
– Я вот ещё что хочу сказать, Тенгиз Варламович, я доволен тем, что теперь моя кандидатура будет передвинута в списке на почётное место, надеюсь в первой десятке. Да ещё очень большая просьба, когда будете покушаться, солдат, которые будут рядом со мной, не трогайте. Я специально приказываю им оружие не брать, чтобы они не пострадали. Не виноваты они….
Да не обижайся ты на меня. Нам ведь с тобой ещё не один вопрос придётся решать…., – под упорное молчание и под невозмутимым взглядом Шанавы я вышел из кабинета.
Под такими же недружелюбными взглядами беженцев и безработных вышел из парадного входа мэрии, перешёл дорогу и забрался на верх БТРа. Бронированная машина, солидно заурчав двигателем, плавно съехала с тротуара на дорогу и, провожаемая завистливыми взглядами, покатилась в сторону перекрёстка, где я увидел проезжавшего к рынку в ГАЗ-66 особиста Андрея. Мы оба приветственно помахали руками, даже не подозревая, что через час на особиста будет совершено покушение и он станет номером один в списке на ликвидацию….
Во дворе городской полиции царил маленький шалман и кого тут было больше генералов и полковников или рядовых полицейских – ещё надо было посчитать. Если городские полицейские знали меня и смотрели равнодушно, то приезжее начальство и их охрана недоброжелательно косились на русского майора. В кабинете полковника Мания находился ещё начальник краевой полиции красавец Кухалашвили и какой-то незнакомый грузин в хорошем гражданском прикиде, который в сильнейшем изумлении вылупил на меня глаза, типа: – Это что за чмо сюда бесцеремонно врывается, когда тут Я?
Я всегда к полковнику Мания входил в кабинет без стука и сейчас невольно поставил полковника, неплохого надо сказать мужика, в неловкое положение. Я поздоровался с Мания, протянул руку полковнику Кухалашвили, тот пожал мне руку и намекающее мигнул глазом на гражданского. Я щёлкнул каблуками и представился: – Начальник штаба Южной Зоны Безопасности майор Копытов.
Гражданский возмущённо фыркнул и гневно глянул на Мания и тот смешавшись произнёс: – Господин майор, зайдите попозже.
– Понял, – Козырнув, я вышел из кабинета и в коридоре выловил знакомого полицейского.
– Кто там у Мании? – Кивнул на дверь.
Воровато оглядевшись, тот испуганно зашептал: – Зам министра МВД, еб…т всех тут….
– А что приехал?
– Лучше не спрашивай, – и отчаянно припустил по коридору, услышав скрип открывающейся двери соседнего кабинета.
В кабинете старшего опера краевого МГБ, куда я с шумом и гамом ввалился, находился сам хозяин кабинета Дото Белкания, который вальяжно развалившись в кожаном кресле и вытянув далеко вперёд ноги, безрадостно созерцал настенный календарь с полуголой тропической красоткой на чистейшем островном пляже. Моё появление не придало ему оптимизма, он лишь немного ногами довернул кресло в моё направление и угрюмо смотрел, как я по-хозяйски располагался за столом напротив него.
– Дото, Здорово. Чего такой угрюмый? Заболел что ли?
Белкания задумчиво глядя на меня, слегка покручивался в кресле из стороны в сторону, потом, задрав высоко брови, недовольно буркнул: – Мне бы твои заботы, майор…
– Ха, ха… Дото, да у нас с тобой проблемы одинаковые, так что не особо завидуй мне. Просто надо на жизнь смотреть проще, а то ведь нервные клетки не восстанавливаются.
Оперативник полностью развернул кресло ко мне и стал с определённой долей любопытства разглядывать меня.
– Борис Геннадьевич, вот никак не могу понять – То ли ты действительно дурак, то ли хорошо играешь эту роль? Вот не понятно мне. Вроде бы В ГРУ дураков не держат… Ты чего приехал ко мне?
Эээ…, Дото, далось вам это ГРУ. В конце-концов воспринимай меня, какой я есть да и всё. Если кажусь я тебе дураком – да ради бога. А так скажу – Лучше быть дураком оптимистом, чем умным пессимистом… Во как выдал… Записывай, потом выдашь за свой афоризм. Ты мне лучше скажи, что за пакость тут у вас намечается.
У Белкания потух огонёк любопытства и он снова погрузился в задумчивость, потом вяло встрепенулся и уточнил: – Не у вас, а у нас с тобой. – И опять замолк, разглядывая вполне банальный и заурядный рисунок на настенном календаре. Потом снова повернулся ко мне.
– Плохо работаешь, майор и ни черта ты не знаешь, что у тебя здесь происходит…
– Нууу…, это как смотреть. Если бы я тут работал столько сколько ты, то я бы к тебе не пришёл, а знал бы всё сам. А если посмотреть на то, что я здесь работаю всего месяц, то я бы не сказал, что плохо работаю. Если чего знаешь и можешь сказать – то скажи….
Старший опер совсем потерял всякий интерес к разговору, снова повернувшись к календарю на стене, и в кабинете повисла тишина. Я подождал немного, после чего поднялся и пошёл к дверям, услышав в спину: – Ничего не могу тебе сказать, кроме одного – Скоро.
На 301 блок-посту я пробыл около двух часов и особенно тщательно осмотрел сам забор из колючей проволоки и малозаметное препятствие и был удовлетворён осмотром.
….– Товарищ майор, срочно зайдите к полковнику Дорофееву, – я только слез с БТРа, как ко мне подскочил оперативный дежурный.
– Что случилось?
– Не знаю, начальник сказал, что как только приедете – сразу к нему.
В кабинете, напротив друг друга задумчиво и в расслабленных позах сидели полковник Дорофеев и особист Андрей, а между ними стояло несколько тарелок с закуской и пару стаканов.
– Борис Геннадьевич, давай садись, – Алексей Владимирович из стола достал ещё один стакан, вилку пододвинул поближе тарелки с закусками, – Давай…
– Что отмечаем?
– Да, вот день рождение Андрея, – Дорофеев кивнул на особиста и стал разливать из пластмассовой бутылки коньяк, а я внимательно поглядел на сослуживцев. Судя по отрешенному выражению лиц обоих, это явно был не день рождения,
– Если я был бы Станиславским, товарищ полковник, то сказал – «Не верю…». Что хоть случилось?
Андрей наклонился и поднял с пола какой-то предмет и положил его передо мной. Это было зеркало заднего вида – правое. Само зеркало было разбито, а центре зияло круглое отверстие от пули калибра 7.62.
– Вот…, второе день рожденье у меня сегодня. Прямо на рынке, среди бела дня… Это первая, а вторая когда мы на машине стали уходить в заднее стекло рядом с головой и переднее лобовое стекло. Вот так то, Борис Геннадьевич…. Давай выпьем за моего ангела хранителя.
Мы молча чокнулись, выпили, молча закусили, а потом я попросил рассказать более подробно.
– Мы когда с тобой на перекрёстке разминулись, я поехал на рынок. Машину поставил перед мостом, там место свободное было. Сходил на рынок, где у меня встреча была назначена. Если по правде сказать, то это не встреча, а так в толкучке мне передали записку с некой информацией. Я для вида ещё минут сорок потолкался на рынке и пошёл к машине. Открываю дверцу машины и водитель заводит её, и в этот момент зеркало заднего вида с моей стороны Бзынььььь…. Главное выстрела не было слышно, да и стреляли из-за канала и ещё дальше там четырёхэтажки стоят. Вот оттуда. Я сразу прыг в кабину и водителю – Гони. Благо солдат толковый попался, сразу сориентировался, врубил скорость и выскочил на дорогу. Я даже не руководил им, так как меня мотало по кабине. Если бы он свернул влево через мост, тут бы мне и был звиздец, но боец крутанул вправо и пошёл мимо входа рынка вверх на дикой скорости. Я то думал, что меня только пуганули, предупредили, а тут водитель делает вираж, обходя легковушку и меня прижало к дверце и опять Бзынььььь – в заднем стекле дырка и в переднем стекле ещё больше, а тут мы свернули на перекрёстке вправо и помчались в сторону базы. Я только в километре от расположения остановился, смотрю – если бы меня на вираже не мотануло, то вторая пуля точно бы в башку попала. Я сразу же скрутил разбитое зеркало себе на память и разбил лобовуху и заднее стекло…