Юра пренебрежительно фыркнул, поднялся из-за стола и бросил через плечо: – Товарищ подполковник, я вынужден вас предупредить, что о данном инциденте будет в цветах и красках доложено Командующему. Так что…, готовьтесь…
– Юра, сядь…, – остановил окриком, удаляющегося к дверям особиста. Дождался, когда он вернётся и приготовился слушать. Явно он думал, что я сломался и сейчас буду упрашивать его не докладывать об этом случаи Командующему. Но он был разочарован.
– Юра…, некрасиво поступаешь. Из желания завалить меня, ты совершенно не думаешь о других, а только о себе. И о том, как потешить своё самолюбие. Ты ведь своим докладом подставляешь и лейтенантов. Молодых пацанов – ты об этом подумай. Я, конечно, сейчас буду тоже разбираться в этой тёмной для меня истории, потому что вот никак не пойму где и что я мог украсть или как и для чего организовал эту кражу. И для чего мне нужен ООНовский бронежилет и каска. Ну.., каска ещё как-то вписывается в мою коллекционную сущность. Но вот бронежилет…!? Так что чести и преференции себе ты от этого случая не добавишь. Даже если ты и красиво всё доложишь Командующему. Да…, попаду под «горячую» руку Коробко и уеду отсюда с «волчьим билетом», но как есть подполковник, так им и останусь. Как был командиром дивизиона так им и буду. И квартира трёхкомнатная новая у меня останется и через полтора года я спокойно уйду на пенсию. А вот лейтенантам будет икаться долго. И шлейф этого проступка будет за ними тянуться долго. Так что подумай. И с другой стороны подумай, что у меня жизненного опыта гораздо больше чем у тебя. И ведь я могу эту ситуацию повернуть по-другому и у тебя получится – голый Пшик.
Юра встал из-за стола, презрительно хмыкнул: – Ты лейтенантами не прикрывайся. Если они такие дураки – то их учить нужно…. Ты лучше о себе. Раскинь мозгами. Может что и надумаешь, а я глядишь и промолчу…, – многозначительно протянул капитан.
Я мигом выставил ему фигу, покрутил ею и с апломбом заявил: – Видел…? Не дождёшься.
– Хм…, Борис Геннадьевич, я даже не обиделся. Всё это эмоции. Ладно, даю фору – два часа. А потом звонок и всё в красках….
Дверь хлопнула и я немного ушёл в себя, но не надолго. Скрипнул под Сухановым стул и я встрепенулся.
– Геннадий Иванович, а теперь ты мне в цветах и красках расскажи про всё, что случилось. Вот я в упор не помню, вот именно этих моментов. Вообще, что произошло и откуда стало известно? Может он на понт берёт?
Полковник тяжело вздохнул и начал вполне складно рассказывать: – Да нет, Борис Геннадьевич, не «на понт». Действительно всё это произошло и лейтенант Смирнов уже вернул и бронежилет, и каску. Вышел на связь со мной сам Холингер и сообщил о пропаже вот этих вещей, причём сразу обвинил именно лейтенантов…
– Хорошо, – перебил я Суханова, – а особист как узнал?
Полковник поморщился, недовольный, что его перебили, помолчал и стал дальше излагать: – А он как раз пришёл какой-то вопрос решать и услышал. Я вызвал на связь лейтенанта Смирнова, а тот виноватым голосом доложил, что он уже отдал всё ООНовцам и извинился.
– А чего это я тут тогда примазанным оказался? Ты же мог всё это до моего приезда разрулить. Геннадий Иванович, или ты руками особиста меня тоже решил «съесть»?
И тут Суханов в великом негодовании взвился, чуть ли в крик: – Борис Геннадьевич, даже не смей так думать. Не смей. Если я тебя захочу «съесть», то это сделаю сам. Тем более, что ты достаточно поводов для этого дал. Не беспокойся, когда я приеду тебя менять – всё будет очень красиво и методически грамотно. Получишь по суслам по полной программе. А так, я не собираюсь влезать в ваши взаимные дрязги. Только хочу тебя честно предупредить, если тебя особист завалит, я просто буду вынужден добавить свою ложку дёгтя и не за компанию, а по службе. Есть у тебя один очень существенный прокольчик. Я даже не представляю, как ты его будешь решать.
Я внимательно посмотрел на временного своего подчинённого: – А если особист не сумеет меня завалить?
Суханов уже успокоился и с видимым огорчением развёл руками: – Борис Геннадьевич, даже не из вредности, просто я должен буду доложить, а то это потом на мне аукнется….
– Ну, хоть и за это Спасибо. Будем решать задачи и проблемы по мере их поступления. Я сейчас поеду к Холингеру. Принесу, как начальник Зоны безопасности, свои извинения и поговорю с ним.
Холингер уже остыл и принял от меня извинения, а видя что он вполне в нормальном настроении, я его попросил: – Господин подполковник, у меня к вам деликатная просьба. Если Вам позвонит по этому вопросу Командующий, скажите что произошла досадная путаница и ничего подобного даже не проглядывается. Офицеров я накажу своей властью, но боюсь, что Командующий может их наказать жёстко. А парни молодые и чего им портить военную карьеру. Они и сами осознали всю глупость этого поступка…
– Хорошо…, – немного подумав согласился Холингер и вновь начал высказываться насчёт злоупотреблений русскими офицерами алкоголем, что я вытерпел с весьма серьёзной миной на лице, пообещав что обязательно подумаю над его словами.
И всё бы ничего, но уже позавчера опять пришлось «выкручиваться» перед Холингером и другими ООНовцами и как раз здесь опять фигурировало хорошее такое употребление спиртных напитков. Вспомнив происшедшее, я досадливо поморщился и ожесточённо подумал – Сам виноват.
А потом по-другому: – А почему именно я виноват? Пить надо уметь и держать себя….
….Пожарив картошку с мясом на большой чугунной сковородке, накрыв на стол не затейливую закуску, мы втроём уселись за стол. Капитан Тетенов достал из ящика бутылку водки, а Сабуров шустро расставил кружки. Выпили, закусили, потом выпили ещё и ещё. Меня и Сабурова водка забрала слегка, а Тетенова не понятно с чего повело капитально. Может с усталости…, но я особо не волновался, потому что ничто не предвещало каких-либо сюрпризов. Выпив с товарищами очередную порцию водки и убедившись, что Тетенов уже «готов», решил закончить посиделки, как зашипела радиостанция и голосом Холингера, попросила связь.
Выслушав сообщение, а потом ещё и просьбу полковника Мания, после Холингера, я выматерился. Ну, надо ж – как специально.
Сабуров сочувственно поглядел на меня, потом перевёл взгляд на пьянущего сапёра, который безуспешно пытался прикурить сигарету, даже не замечая, что прикуривает фильтр.
– Да…, дела… Что хоть будем делать?
– Не мы будем, а я. Ты то причём тут?
– Тетенов…, Тетенов…., ты хоть чего-нибудь соображаешь?
Капитан поднял на меня мутные глаза, всё ещё не осознавая, что спичкой поджигает фильтр.
– Тетенов, собери в кучу мозги. Собрал? – Капитан тягуче мотнул головой, – Тетенов, надо ехать к Старой Крепости и провести разминирование. Грузин там с коровой подорвался…. Понимаешь?
– Угууу…..
Я сплюнул с досады и поднял телефонную трубку: – Дежурный, срочно БТР с отделением разведки на выход и туда же сапёров с полной выкладкой на разминирование. Выезд через пятнадцать минут.
– Что….? Надеешься, что на ветру протрезвеет? – Сабуров сочувственно наблюдал за моими метаниями: я сам одевался и помогал одеваться капитану. По жизни здоровенный детина, и вдобавок неуклюжий, ну а пьяный он беспомощно топтался посередине комнаты с бушлатом в руке и хорошо хоть не падал. Уложились мы быстрей и через пятнадцать минут мчались по щебёночной дороге. Двадцать пять минут быстрой езды произвели совершенно обратный эффект и Тетенова развезло ещё больше. БТР остановился на дороге и с высоты бронированной машины я осмотрел человеческий муравейник на дороге и на обочинах. Около десятка легковых машин, выстроившись в ряд на дороге, освещали фарами поле, двух подорванных коров в пятидесяти метрах от дороги и мёртвое тело грузина в пяти метрах от них. Тут же на обочине несколько журналистов разворачивали камеры, чтобы снимать происходящее. Чуть подальше кучками стояли ООНовцы с Холингером, куча полицейских среди которых деятельно распоряжался полковник Мания. Около одной из машин эмоционально переругивались между собой уже знакомые мне грузинские сапёры из Зугдидского батальона ВВ. Сразу за нами подъехали две санитарные машины и оттуда шустро выскочили санитары с носилками, но сразу же засунули их обратно, а приехавшие врачи дружно закурили сигареты. Среди этого бедлама клубились местные жители, для которых это было интереснейшее зрелище, которое буду вспоминать и обсуждать ещё несколько последующих лет. Как только мы остановились на дороге, все присутствующие повернули к нам головы, а из толпы полицейских вывернул полковник Мания и подскочил к БТРу. Я приосанился в люке, давая возможность тележурналистам поснимать начальника штаба и приехавших с ним миротворцев, а потом нагнулся с бронетранспортёра к Мании, задравшего ко мне голову и пытающего перекричать двигатель машины. Махнув ему рукой, перекинул ноги через край люка и легко спрыгнул вниз.
– Господин подполковник, вы своих сапёров привезли?
– Да, только мои зачем если ваши тут? – Я кивнул головой в сторону грузинских сапёров, которые с надеждой смотрели в нашу сторону, а Мания с досадой махнул рукой.
– У них какие-то аккумуляторы разрядились…. Не могут они… А нам надо пробраться к пастуху и если он живой, оказать ему помощь и убрать его оттуда.
– Ну что ж мы это быстро организуем, – я повернулся к БТРу и начал распоряжаться, – сапёры с машины. Капитан Тетенов – поставить задачу на разминирование…
Бойцы как горох посыпались с брони на землю. Вслед за ними весело соскочила собака, лишь Тетенов тяжело ворочался в люке, медленно выдираясь оттуда. Воровато оглянувшись на глазеющих на нас ООНовцев, я перебежал на противоположную сторону БТРа и оттуда злобно зашипел.
Тетенов, слезай сюда – ко мне.
Начальник сапёров более целеустремлённо зашевелился и почти выпал из люка на меня, чуть не завалив нас обоих на асфальт. Схватив капитана за грудки, сильно затряс его: – Тетенов, скотина…, ты слышишь меня?
– Ууугууу…., – кивнул сапёр и чуть не упал от этого движения.