– Я не знаю. Надо думать. Может завтра с утра смотаться в Сухуми и получить деньги? – Неуверенно начал излагать своё виденье полковник, но я его сразу обрезал.
– Деньги на офицеров получают в день выдачи в Гудауте. То есть через неделю. Это раз. А два. Даже если деньги есть – просто не успеваем. Водку, ладно успеем купить и 9го с утра на рынке, а с остальным. Что, приедут и мы им только водки нальём? А закусить? Хоть чем-то?
Суханов задумчиво повесил голову, потом встрепенулся: – Борис Геннадьевич, а про письменный приказ ты по-серьёзному сказал?
– Да ты что, Геннадий Иванович, я не такой ещё дурак. Да они потом на этот приказ всю недостачу спишут и шантажировать меня начнут. Это я им направление в каком надо действовать показал. Зампотылу с зампотехом ещё те жучки. Есть у них заначки и неплохие, я в этом уверен. Ну а если зажмут и не захотят делиться, то тогда придётся идти к нашим грузинам в «Реанимацию» и под свою зарплату майскую всё заказывать. Другого выхода я не вижу. Но тогда…. Все мои принципы по боку, я блядь, Командующему в цветах и красках всё сдам и всех сдам. Я научу этих щенков День Победы уважать.
– Борис Геннадьевич, на мою зарплату тоже можете рассчитывать. Ничего страшного, месяц и без денег можно прожить…
– Спасибо, Геннадий Иванович.
Но через полчаса всё разрешилось благополучно. Зашёл командир батальона и твёрдо доложил: – Резервы изысканы, батальон готов принять ветеранов из расчёта сорок человек.
– Спасибо, товарищ майор, я не сомневался что вы примете правильное решение.
На следующий день, с утра проехал в мэрию и сообщил Тенгизу Варламовичу, что учение в связи с праздниками, решили перенести на более поздний срок и мы готовы 9го мая принять у себя ветеранов. Быстро утрясли время посещения и я помчался на совещание в миссию ООН. Холингера не было, и совещание вёл его зам датчанин Пэр Ибсен. Особенно его волновали радиоуправляемые фугасы, которые были сняты позавчера на дороге в Гали во время четырёхсторонних переговоров. Он всё пытал меня – Не на них ли, миротворцев, партизаны ставили фугасы? А я как мог успокаивал его, приводя различные аргументы на тему, что партизанам совершенно не выгодна диверсия против ООНовцев. Но вроде бы не сумел развеять их сомнения. А про себя думал – Кому вы на хрен нужны – неженки….
Очень приятно было видеть кислую рожу полковника Ошкерелия, когда я на обратном пути заехал в его штаб и так небрежно сообщил, что мы завтра у себя принимаем ветеранов. Перед тем как заехать в мэрию, я повстречался со своим источником и тот со смехом рассказал, как Ошкерелия ездил по разным учреждениям, вплоть до губернатора и телевидения и злорадно вещал об «бессовестном» отношении русских миротворцев отказавшим грузинским ветеранам Великой Отечественной войны, беззаветно и горячо защищавшими в то время Советскую Россию, в посещении русского батальона. Интересно, что ему будут послезавтра говорить, когда узнают, что русские приняли участие в праздновании….
Празднование 9го мая прошло на «Ура». В половине девятого утра я и полковник Суханов прибыли к зданию мэрии, где уже важно расхаживал полковник Ошкерелия, также принимавший участие в торжествах. Также важно и высокомерно поздоровался со мной и с долей пренебрежения с Сухановым. И тут я его не осуждал. Ошкерелия при всей своей гнилоте был во всём сильнее и умнее русского полковника. Мы немного пообщались на абсолютно нейтральные темы, чтобы не портить друг другу настроения, а в это время к мэрии постепенно подходили празднично одетые, с орденами и медалями, ветераны, которые увидев военных сразу же присоединялись к нашему разговору. Ошкерелия важничал, даже не ожидая какой конфуз его ожидает через минуту.
В присутствии ветеранов я обратился к грузинскому полковнику, поименовав его «господином полковником», на что ветераны резво заострили внимание.
– А вы, товарищ подполковник, кого назвали господином? – Сразу же спросила женщина-ветеран.
– Вот, полковника Ошкерелия. Полковника вашей грузинской армии, где обращаются друг к другу – «Господин».
В небольшой толпе ветеранов повисло недоумённое молчание, а Ошкерелия красовался под взглядами заслуженных людей, как бы говоря – Да, я – Господин полковник!
Но красовался недолго, из толпы посыпались возмущённые возгласы: – Господиннннн! А ну пошёл отсюда вон «Господин». Мы когда воевали все «Товарищами» были. Вот наши «Товарищи» – Русские офицеры.
Ощкерелия попытался превратить всё в шутку, но был почти вытолкан в сторону, где он и тусовался в одиночестве. Попытался через пять минут снова присоединиться к нам, но его опять погнали. Подошёл автобус и все стали садиться туда, а я предложил Суханову: – Геннадий Иванович, ты давай здесь представляй миротворцев, а я поеду на базу и проконтролирую подготовку к встрече ветеранов.
А Суханов и рад был по представительствовать без меня. На базе тоже всё было в порядке и оставалось только дождаться гостей. Немножко тяпнул с ребятами, а в двенадцать часов дня с элеватора, с поста, по радиостанции передали – С шоссе в нашу сторону свернули несколько автобусов и легковых автомобилей.
Я тут же спустился вниз, выскочил на крыльцо и подал команду на построение. Недалеко от крыльца кучковалось командование батальона, демонстративно проигнорировав мою команду. Типа – мы тут свою часть выполнили, а ты подполковник крутись дальше сам.
– Да и чёрт с вами, – махнул мысленно на них рукой. Как бы так у штаба и перед штабом, зная о посещении батальона ветеранами, роились все свободные от службы бойцы. Поэтому мою команду все выполнили весело и с энтузиазмом. Замерли назначенные солдаты и у столов, куда были выложено по несколько образцов оружия, состоявшего на вооружении батальона. Даже выложили на ящики крупнокалиберный пулемёт КПВТ. Ещё на нескольких столах расположили радиостанции, от сапёров миноискатели и другую мелочь типа ночных прицелов без батареек, приборы химической разведки и другое. В офицерской столовой столы были тоже накрыты, а рядом с дверями, на отдельном столе лежали сухпаи и наш знаменитый хлеб. Водка была налита в солдатские фляги и ждала только дорогих гостей.
К тому времени, когда подъехали и вышли из автобусов ветераны, перед штабом было построено около ста солдат и отдельно в стороне стояли любопытствующие офицеры батальона.
– Равняйсь! Смирна! Равнение На Лево….! – Я развернулся и направился к идущим к нам ветеранам. Впереди шёл крепкий ветеран-полковник, в парадной, советского образца форме с множеством орденов и медалей на груди. Вот к нему я и направился, а тот мгновенно всё поняв, подтянулся и, приложив руку к фуражке, строевым шагом пошёл мне навстречу.
– Товарищ полковник, личный состав миротворческого батальона в ознаменовании Дня Победы и для встречи с ветеранами Построен. Начальник штаба Южной Зоны Безопасности подполковник Копытов! – отрапортовал с энтузиазмом и сделал шаг в сторону. Полковник зашагал к строю, остановился, «Орлиным» взором оглядел строй и поздоровался: – Здравствуйте товарищи!
– Эх, чёрт… Не потренировались…, – мелькнула запоздалая мысль, но солдаты не подвели.
– Здрав жел тов полковник! – Дружно и воодушевлённо рявкнул строй.
– Поздравляю вас с Днём Победы!
И тут солдаты не сплоховали – Мощное «УРА» порадовало не только ветеранов, но и меня.
– Вот это солдаты… Русские солдаты… Вот это молодцы…, – послышались восхищённые возгласы из толпы ветеранов и многие из них повернулись к полковнику Ошкерелия, который молчаливо маячил сзади них, – а то привезли в грузинский батальон и каких-то михрюток там показали. Смотрите…, вот какими должны быть солдаты…
Ну.., а потом всё пошло совсем хорошо. Тут я, конечно, немного пустил на самотёк, но так даже оказалось лучше, если бы всё это было заорганизовано.
По команде «Разойдись», солдатский строй сломался и они живо смешались с ветеранами и стали их поздравлять с Днём Победы, после чего подвели их к столам с оружием и приборами и сами стали толково и охотно показывать, рассказывать и демонстрировать оружие. После чего все переместились к БТРу разведчиков и тут ветераны, тоже с удовольствием рассматривали бронированную машину, кто хотел залазили во внутрь и все вместе фотографировались на её фоне. А тех кто уже всё это прошёл, я провёл вокруг штаба, показал парк техники и рассказал о быте и жизни солдат. Очень колоритно выделялся среди ветеранов мужчина в национальной одежде сванов, с глазырями на груди и кинжалом на тонком кавказском ремешке на поясе. На груди у него было только две медали. Этого ветерана я не раз видел около городского рынка, где он деятельно распоряжался на автостоянке. Как-то раз я поинтересовался о нём у зам мэра.
– Это наш очень известный ветеран войны. Во время войны попал в плен, очень достойно там себя держал и в конце войны оказался в штрафном концлагере на одном из островов в Балтийском море. Накануне 9го мая организовал восстание, разоружил немецкую охрану и занял там оборону. Но немцы с соседнего острова, где был большой гарнизон, организовали наступление и они держали там оборону до 15 мая, не зная что уже закончилась война. А русские туда высадились только 26 мая. И вот он до этого дня командовал всеми заключёнными на этом острове.
В мирное время он себя проявил тоже достойно, а когда Грузия отделилась от Советского Союза и многим ветеранам мы уже не могли помогать. То вот ему выделили в его пользование часть автостоянки, где за стоянку в дневное время он официально может сдавать свои места за деньги. Хоть и небольшие деньги он там получает, но это помогает ему сводить концы с концами.
Закончив с этой частью встречи, я пригласил офицеров и ветеранов в столовую за столы, где все весело и шумно расположились вперемежку с офицерами, которые тут же из солдатских фляжек стали разливать по сто грамм «фронтовых». А перед каждым ветераном курилась лёгким и аппетитным парком гречневая каша с тушёнкой. Застолье длилось недолго, но прошло в лёгкой и непринуждённой обстановке, а по окончанию каждый ветеран получил по коробке сухпая и солдатского хлеба, чему они были отдельно рады и тут же, распаковывая коробки, с любопытством рассматривали содержимое.