батальона. Абхазские и грузинские электрики попросили здесь остановиться для обеда. Пока мы рассаживались за столиками и спокойно потягивали вино, прибежали ещё и местные электрики. Оказывается, все они до войны работали на Ингури ГЭС, прекрасно знали друг друга и дружили. Дружили семьями, но война прошлась железным плугом и разделила их по разные стороны. И сейчас они были рады такой счастливой возможности встретиться и пообщаться. Рассказать друг другу, как живут и вспомнить, как хорошо жили раньше.
В таком непринуждённом общении прошло полчаса и к ресторанчику подкатила вся местная верхушка власти, начиная с главы района, его замов и местные силовики с начальником милиции капитаном Бейсиком.
Вроде бы, как они объяснили, приехали случайно, но я в это не поверил. Они тоже сели за наш стол и общее застолье потекло мирно и жизнерадостно. Хотя. Сидевший напротив меня Бейсик, был задумчивым и грустным.
– Чего, Бейсик, грустишь? Давай выпьем, чтоб веселее было…, – я налил ему вина, налил себе, а Бейсик, покрутив в руках бокал, грустно сказал.
– Давай, Борис, выпьем за военную удачу. Ох…, она нам в ближайшие дни и понадобиться и тебе и нам, – и вроде бы и ничего такого не сказал, но на фоне весело и беззаботно гомонящих абхазских и грузинских электриком, что-то жизнерадостно толкующих главе района, кусочки до этого момента непонятной мозаики, вдруг мигом сложились. Бейсик знает то, что не знаем мы –миротворцы, а только о том догадывались. И теперь понятно, почему они хотели не позднее 15 мая решить вопрос с ремонтом опоры. Может быть, завтра, может быть через пару дней, начнётся война и начнут её абхазы, но не нападением на Грузию, а вводом в Зону Безопасности Северных, своих подразделений, чтобы в свою очередь обезопасить и прикрыть свои опорные пункты, города и селения.
Не знаю – Знает ли об этом Командующий? Или не знает? А может быть он и знает, но не торопиться со своим решением о приведении обоих Зон Безопасности в Боевую готовность, чтобы не было утечки информации Грузии, или чтобы излишне не нервировать подразделения. Если раньше и была неуверенность в предстоящих событиях, то сейчас она обрела чёткие и ясные очертания – ВОЙНА БУДЕТ. И какая она будет, во многом будет зависеть и от нас миротворцев.
Мне тоже стало грустно, чокнулся с Бейсиком и неторопливо стали потягивать вино, наслаждаясь таким шатким и призрачным покоем и миром. Через час на прощание все сфотографировались вместе: и абхазы, и грузины, и миротворцы. Распрощались и поехали. Остановился я у мэрии. Где собирался оставить грузинских электриков, но каково было моё удивление, когда в кузове ГАЗ-66 я увидел и абхазских электриков, решившие продолжить посиделки с грузинскими друзьями на грузинской территории. Я в удивлении только и развёл руками.
– Ой, балбесы… Вы, что не понимаете, что для грузинских МГБистов вы абхазские шпионы? Как обратно через границу пойдёте? – Но поддатые грузины и абхазы беспечно махнули на мои слова рукой.
– Товарищ подполковник, за нас не беспокойтесь. А если хотите – поехали с нами. Ох и гульнём…
Глядя на такую жизнерадостность, я засмеялся: – Не…, дальше без меня. Но когда соберётесь обратно в Абхазию – знаете, где меня найти и я перевезу вас обратно через границу. Только сейчас не попадите силовикам. А то мало не покажется….
Вечером доложил Дорофееву о своих наблюдениях и выводах. Полковник задумчиво закурил, щуря глаза через синий сигаретный дымок, помолчал и заговорил: – Борис Геннадьевич, в детали и подробности вдаваться не буду, пока рано. Но я тоже в курсе дела, а Командующий тем более всё это держит под контролем….
– Алексей Владимирович, – я воспользовался паузой очередной затяжки, – то что Командующий в курсе дела – я в этом не сомневаюсь. Не тот это генерал, чтобы мимо себя это дело пропустить. Меня волнует ротация батальонов, которая произойдёт во время боевых действий и то, что опытный батальон уезжает, а вместо них, на блок-посты встанут неопытные и необстрелянные.
Вот в чём моё беспокойство. Я уж не говорю, что пятьсот безоружных солдат и офицеров, нам надо будет с Очамчиры, через партизанский район и через районы боевых действий, провести без потерь, а на следующий день снова пятьсот безоружных человек через все эти места отправить на погрузку в Очамчиру. Сами ведь видите, что активность и агрессивность грузинских партизан резко возросла.
– Да, это проблема и она сейчас путём переговоров с партизанами и другими структурами, как Абхазии, так и Грузии, решается. Решается на уровне Командующего. Ну а мы будем исполнителями.
Наши опасения начали подтверждаться уже на следующий день. По сведениям разведки Северных и абхазов в районе населённого пункта Приморск и Очамчира, стали сосредотачиваться группы партизан. Пока их насчитывается около семидесяти человек. А завтра, в Очамчиру, выдвигаются наши связисты во главе с подполковником Сабуровым, для обеспечения связи. И туда же прибывают два наших эшелона с тысячью солдат и офицеров – это два батальона с Тоцкого. Один батальон меняется в Чибурхинджи, а второй уходит к нам. День и ночь на смену и передачу базовых лагерей, блок-постов, техники и вооружения и утром следующего дня они уходят на погрузку. Стали известны и планы Командующего по обеспечению безопасности проведения ротации батальонов. В Очамчиру, для охраны связистов и охрану территории станции разгрузки, прибывают два взвода десантников с Гудауты. Все колонны, их передвижение по территории Абхазии, а это около семидесяти километров до границы с Грузией, будут прикрываться с воздуха звеном боевых вертолётов Ми-24. На земле колонны будут сопровождаться и охраняться ротой десантников, а в угрожающих местах на дороге выставляются временные блок-посты. И естественно сапёры Андрея Южмина будут прямо жить и ночевать на дороге, чтобы исключить все возможности подрывов. Партизанам было заявлено в категорической форме – Только один выстрел в сторону миротворцев и все лагеря партизан будут раскатаны, а на самих их будет устроена охота как на диких зверей. Вроде бы всё организованно нормально, но всегда в последний момент может вылезти что угодно.
Проводили Сабурова со своими связистами в Очамчиру, где он там будет стоять около недели, пока эшелоны не уйдут в Россию. А через сутки он доложил об обстановке в Очамчире и как прошла первая ночь.
Ситуация нервная и сложная. Все в ожидании начала войны и местное население постепенно уезжает в сторону Сухуми и поближе к Российской границе. В городе полно никому не подчиняющихся вооружённых группировок, которые ведут себя независимо и так и ищут на свою задницу приключения. Так ночью одна из группировок решила «попробовать на зубок русских десантников». Одной машиной они решили таранить и сбить железные ворота, преграждающие путь на станцию, а потом ворваться туда остальным. Цель этой акции была непонятной. Изначально они не ставили перед собой задачу разоружить или взять в заложники русских. Видать, пережрались, почувствовали себя крутыми перцами и решили показать, кто в Очамчире хозяин.
Первая машина, которая таранила ворота, была десантурой остановлена огнём по шинам. Мужиков, кто находился в машине, вытащили на улицу, обезоружили и хорошо, до обильной кровищи, повозили мордой по асфальту. Остальные попытались отбить своих, но тоже были обезоружены, избиты в кровь и положены рядами на асфальт. Одного отпустили за их командирами. Те приехали и поняли, что наездом или силой решить ничего не смогут. Десантники их просто «порвут» или банально расстреляют, поэтому смиренно попросили отпустить «хулиганов» и отдать оружие. Десантникам тоже головной боли лишней не хотелось, поэтому предложили нормальный солдатский обмен – жратву на «хулиганов». Через час десантники были удовлетворены полностью и на неделю вперёд, но отдали только захваченных, а оружие отказались отдавать – Это наши трофеи….
На следующий день Командующий устроил на базе нашего батальона большое совещание, куда привлекались ООНовцы Северной Зоны Безопасности, естественно мы, ООНовцы Южной Зоны безопасности, главный военный наблюдатель от Грузии, штабы обоих Зон и половина штаба миротворцев. И в течение часа, пока все прибывали и прилетали, на нашей базе царил шалман. Первым прилетел Командующий, который помимо необходимых в совещании людей, привёз целую кучу офицеров служб штаба для проверки батальона. Здесь это в основном касалось техники и вооружения, которое будет передаваться вновь прибывшему батальону. Собралось человек сорок и в ожидании начала совещания все общались друг с другом, обменивались информацией и просто разговаривали. Я передвигался от одной группы к другой, тоже общался и не забывал всё фотографировать на память.
Совещание прошло в рабочем режиме. Командующий принял доклады о готовности к ротации подразделений и готовности к возможному обострению обстановки.
Последующие пару дней прошли напряжённо, но спокойно, но пришлось активно поездить по блок-постам и базовым лагерям, чтобы проверить их готовность к надвигающимся боевым будням. И ещё раз посмотреть и выявить слабые стороны обороны.
Первым под проверку попал блок-пост 303. Объявил общую тревогу посту. Бойцы действовали правильно, быстро, каждый занял свою позицию и держал под контролем свой сектор стрельбы. В принципе, можно было бы и успокоиться на этом и дать «Отбой» тревоги, но я медлил, раз за разом пробегая придирчивым взглядом по посту и наконец-то нашёл слабое место. Причём, очень опасное для поста.
– Товарищ старший лейтенант, – подозвал к себе начальника блок-поста, – посмотри на эту скалу. Сверху ведь один автоматчик только так всех перещёлкает за пару минут….
Офицер задумчиво посмотрел на отвесную скалу, вплотную примыкавшую к дороге и для небольшой территории блок-поста и в обороне поста она была и считалась, надёжно прикрывающей тыл.
– Неее…, товарищ подполковник, – не совсем уверенно протянул старший лейтенант и ещё раз пробежал отвесную стену высотой с четырёхэтажный дом, – не смогут оттуда на нас напасть и тем более стрелять. Стрелку там придётся очень опасно перевеситься, чтобы стрельнуть вниз, да ещё кого-то поразить. Снимем мы его сразу, после первой же его очереди.