«Балтийское измерение» было задумано как средство коллективного противостояния русским притязаниям, но блокада Калининграда внесла в ряды государств-участников раскол. Русские до предела ограничили сообщение с Прибалтикой, перекрыли для польских судов проход через Балтийский пролив, в результате чего встала работа десяти портов и пяти гаваней в польской части Калининградского залива. Тут же выяснилось, что если Польша ещё может выносить русские санкции, то в Прибалтике положение создалось совершенно нетерпимое. Эстонию, Латвию и Литву охватили массовые забастовки, ухудшающие их и так не блестящее экономическое положение. Прибалтийские правящие круги заколебались и начали зондировать почву на предмет соглашения с Россией. Спасти положение могла только эскалация конфликта.
Шаняк чувствовал себя шахматистом. Это была его личная большая игра с Россией, начавшаяся очень давно — тогда, когда родители рассказали ему о Катыни и о дедушке, который был взят русскими в плен и пропал без вести — скорее всего, в этой Катыни и погиб. Мало кто знал о его амбициях. Но он проводил их в жизнь на протяжении всей своей карьеры, медленно, но неуклонно. Русские должны были получить мат. И матом здесь было создание американского бронированного кулака в Прибалтике, способного угрожать оккупацией Петербургу и Москве. Дипломатическая схватка вокруг Калининграда была, с точки зрения Шаняка, неизбежным вариантом развития событий и предусматривалась его планом. Сначала — система ПРО в Польше. Потом — нейтрализация Калининграда, и как венец этих усилий — размещение американской армии в Эстонии, Латвии и Литве. После этого русским навсегда придётся забыть о своих глобальных имперских амбициях и дрожать за свои шкуры, опасаясь быть вытолкнутыми в Азию, где им самое место.
— Господа министры! — устало заявил он собравшимся. — Я понимаю, что вопросы забастовки транспортников в Латвии, выходок русскоязычных экстремистов в Эстонии и миллионных убытков Литвы и Польши для всех нас важны. Я заверяю вас, что все эти аргументы будут включены в послание президента Конгрессу США, с тем чтобы оказать вашим странам помощь. Но я призываю вас смотреть на ситуацию шире. Если мы сейчас совместным давлением не принудим российскую диктатуру отступить, то последствия для вас будут значительно печальнее каких-то там забастовок! Ваши страны просто перестанут существовать, как перестали существовать в сороковых годах двадцатого века. Если мы сейчас настроены сохранить завоёванные нами рубежи свободы, то единственный вопрос, который стоит обсуждать, — это вопрос ужесточения блокады русского анклава в объединённой Европе. — Он сделал паузу и обвёл внимательным взглядом притихших министров. — Сейчас я сообщу вам новость, которая пока является секретной. Агентство национальной безопасности США располагает данными, свидетельствующими о том, что русские намерены в течение ближайших дней перебросить в Калининград ядерные боеголовки для тактических ракет «Искандер». Послезавтра, на инициированном русскими заседании чрезвычайной сессии ООН по калининградскому вопросу, государственный секретарь Хейли предаст эти факты огласке. В настоящее время в акваторию Балтийского моря направляются военные корабли США, которые после этого заявления начнут досматривать русские суда, следующие в Калининград. Но сделать это мы можем только с вашей помощью. Поэтому я хотел бы задать всем вам всего один вопрос… — Он сделал длинную паузу и обвёл присутствующих долгим пристальным взглядом, как удав, гипнотизирующий обезьян. — Вы с нами?
Наступило ошеломлённое молчание, которое спустя секунду прервала министр иностранных дел Литвы:
— Насколько я понимаю, подобные действия послужат прямым нарушением конвенции ООН по морскому праву?
Американец хотел было возразить, но его внезапно поддержал Бронислав Марецкий, польский министр:
— Но Россия уже нарушает эту конвенцию, запретив польским кораблям выход в Балтику!
— Допустим, — согласилась литовка, — но мы в последнее время фиксируем переброску частей белорусской армии к нашей границе. Русские тоже что-то замышляют. Не приведёт ли полная блокада Калининграда к агрессии против нас? Поймите меня правильно, я ничуть не сомневаюсь в мощи Соединённых Штатов. Но одних только кораблей совершенно недостаточно. Администрация США обещала разместить под Шауляем самолёты и противоракетные комплексы, как в Польше. Но это до сих пор не сделано. Почему?
«Конечно, приведёт, чёртова кукла! Это-то нам и нужно!»— мысленно огрызнулся Шаняк, а вслух примирительно произнёс:
— Я понимаю вашу озабоченность, госпожа Киманайте. Но Литва — очень небольшая страна. Все её аэродромы находятся на очень небольшом расстоянии от границ России. Нам потребовалось бы ввести армейские подразделения для охраны самолётов. А это само по себе может спровоцировать русских на нарушение границ. Мы внимательно отслеживаем передвижение русских и белорусских войск и совершенно уверены в том, что в ближайшее время ни одна из стран Балтии может не опасаться вторжения. Если такая опасность появится — мы сумеем обеспечить вашу безопасность.
2 ноября 2014 года. Балтийское море
Шторм оказался коротким. Ветер ещё гнал низкую облачную муть, но волна уже успокоилась, и «Балтийск» почти не качало. Поднявшись на мостик, капитан машинально глянул на электронный планшет с прокладкой курса. Всё верно: до Готланда миль сорок, до латышского берега примерно столько же. До точки поворота, где паром менял курс, склоняясь на юг, — ещё часа четыре ходу.
— Что случилось, Никитич? — выдохнул он в лицо оглянувшемуся на него вахтенному.
— Американец! — сообщил тот. — Там! — И показал рукой на правое крыло мостика.
Капитан взял бинокль и, подойдя к боковым окнам мостика, вгляделся в «попутчика». До него было не больше пяти кабельтовых. Надстройка, две пирамидальные трубы, скошенная назад мачта. На вздёрнутом носу белой краской по шаровому борту выведен номер — «65».
— «Бенфолд», — сказал подошедший сзади вахтенный. — Эсминец типа «Арли Бёрк» [12]. В строю с девяносто седьмого.
— Что запрашивал?
— Название, порт назначения. И в конце как-то странно… — Вахтенный замялся. — «Рекомендую застопорить ход»…
— Срать на его рекомендации! — высказал своё мнение капитан, грубостью прогоняя сосущее чувство под ложечкой. Ему показалось или носовое орудие действительно развёрнуто в их сторону? — Рекомендует он… Сколько до сеанса?
До сеанса связи с пароходством оставалось сорок минут.
— Ещё один! — высказался рулевой, кивнув в сторону круглого экрана радара.
Там появилась отметка ещё одного корабля. Вскоре его увидели и в бинокль. Такой же серый, как и «американец», он был поменьше и словно сплющен сверху. На мачте полоскался польский флаг. Пришелец заложил крутую циркуляцию и пристроился к «Балтийску» по левому борту.
— Мне это не нравится! — озвучил свои мысли капитан. — Сколько до сеанса?
— Пятнадцать.
— Установить связь! С пароходством и с вояками.
Раздался резкий сигнал радиотелефона. Капитан снял трубку.
— Железнодорожный паром «Балтийск». Кто вызывает?
Голос в трубке ответил по-русски, с металлическим акцентом:
— «Балтийск», вызывает корвет ВМС Республики Польша «Куявяк», бортовой двести сорок два. Приказываю застопорить ход, приготовиться принять на борт досмотровую группу!
Капитан даже остолбенел от такой наглости.
— Слушайте, вы там… Как вас там, на Ху… — дальше говорить не смог, его разобрал смех.
— Повторяю: приказываю застопорить ход, принять на борт досмотровую группу!
— По какому, собственно, праву? Мы находимся в международных водах. Ваши действия незаконны.
— Мы подозреваем, что вы имеете на борту ядерное оружие!
— Что?! — Капитан на мгновение потерял дар речи, но тут же справился с собой. — А хотя бы и так? Наше судно — территория Российской Федерации. Мы в международных водах. Никаких правовых оснований для ваших действий нет.
— Вы нарушаете конвенцию тысяча девятьсот девяностого года о безъядерной зоне в Балтийском регионе. Если вы не подчинитесь, мы вынуждены будем применить силу!
— Это будет считаться пиратством! Мы не подчинимся угрозам. — Капитан хлопком ладони выключил связь. — Живо, старлея этого на мостик! Радисты, как связь?!
— Нет связи, — донеслось из радиорубки, — они глушат наш сигнал!
— Машинное, прибавить оборотов! Объявить тревогу!
— Какую?
— Пожарную, вашу мать!
В памяти мелькнули кадры хроники: Амур, конец шестидесятых. Пограничники смывают из брандспойта лезущих на катер китайцев. Не применяя оружия. Оружие… На всём огромном, сто семьдесят четыре метра в длину, судне из оружия обычно присутствовал только пистолет капитана, если не считать сигнальных ракетниц. Он сейчас присутствует… в сейфе, в каюте. Но на этот раз у них есть и кое-что ещё.
Из ста двадцати железнодорожных вагонов на борту «Балтийска» четыре были платформами, несущими на себе принадлежащий Министерству обороны груз — восемь тщательно укрытых брезентом машин. Они сопровождались караулом — старшим лейтенантом и тремя рядовыми.
«Чёрт, а вдруг это и есть ядерное оружие? Да нет, бред же…»
— Старший лейтенант Плетнёв по вашему…
— Вольно! Лейтенант, что за машины на твоих платформах? В документах написано: «Электронное оборудование». Что это на самом деле?
— Я не имею права…
— Лейтенант! У нас нет связи. Видите эти корабли? Они глушат её и собираются взять нас на абордаж! Под предлогом того, что у нас атомная бомба на борту! И единственное место, где она может быть, — у тебя!
— В сопроводиловке сказано: «Комплекс «Денеб А1». Там какая-то электроника с антеннами. Может быть, для ЗАС. Засекреченная связь. Или для постановки помех. Она не должна попасть в чужие руки.
— Тогда подключайся. Высадиться к нам они могут только с вертолёта. Гони своих на палубу — будешь нашей ПВО. Отгонять их. Одного к кормовым вентиляторам, одного на шлюпочную палубу, одного на штурманский мостик! Пулей!