Снаружи донеслось стрекотание вертолёта.
— Радисты, связь?
— Нету!
— Сигнал бедствия на всех волнах! Подверглись нападению, просим помощи! Старпом, бери ракетницу и наверх! Пока прибегут эти архаровцы, будешь пугать вертолёты!
Вертолёты, их было два, облетели паром кругом и начали заходить с кормы, снижаясь при этом. Навстречу им из-под мачты устремилась красная сигнальная ракета.
— Лево руля! — скомандовал капитан.
Огромный паром, разогнавшийся до одиннадцати узлов, неожиданно резко покатился влево, заставив польский корабль шарахнуться в сторону. Снова заверещал радиотелефонный вызов, но на него никто не обратил внимания. Вертолёты, промахнувшись первый раз, заходили повторно. Теперь один приближался с кормы, а второй с правого борта явно нацеливался на бак. Дверь у него на борту была распахнута, оттуда грозно топорщился пулемёт и свешивались чьи-то ноги.
— Право руля!
Паром покатился вправо, но на этот раз пилоты не дали себя обмануть. С кормы донеслась пара коротких очередей. Потом длинная очередь загрохотала со штурманского мостика, прямо над их головами. Через окно капитан увидел, как с заднего вертолёта свесился прямо на палубу длинный трос и по нему заскользила вниз человеческая фигурка. А потом… Вертолёт качнулся в воздухе и, резко накренившись, просел на несколько метров. Сабельный блеск плоскости несущего винта пересёкся с обшивкой дымовой трубы и взорвался воющим облаком осколков лопастей и обшивки. Корпус вертолёта пошёл вниз, ударился о верхнюю палубу, завалился на бок, разворачиваемый ударами лопастей хвостового винта, и, разворотив леера и выворотив кусок борта, рухнул в воду с пятнадцатиметровой высоты. Всё это заняло не более трёх секунд.
— Машины стоп!!! — не своим голосом закричал капитан, бросаясь к тумбе машинного телеграфа.
Но не успел. Стрелок второго вертолёта, держащий «Балтийск» в прицеле своего «Минигана M134», однозначно сопоставил падение своей машины и появление на верхнем мостике двух человек, один из которых совершенно точно был вооружён штурмовой винтовкой. Рефлексы сработали быстрее разума. Нажав на спуск, он повёл блоком стволов слева направо, чтобы смести вооружённых людей, но взял прицел слишком низко, и чудовищный рой пуль пришёлся по стёклам капитанского мостика. Рулевой, вахтенный и два матроса погибли на месте. Капитан успел плашмя упасть на палубу и, раненный двумя или тремя рикошетами, не мог теперь подняться. Плюющийся редкими автоматными очередями паром продолжал идти своим курсом.
Через пять минут над ним, польским и американским кораблями и вторым вертолётом, который теперь искал уцелевших после катастрофы, прошла пара флотских разведчиков Су-24МР [13]с аэродрома в Черняховске, привлечённых всплеском радиопомех. И как только стало понятно, что происходит, из Балтийска навстречу «Балтийску» вышли боевые корабли.
2 декабря 2014 года. Россия, Москва
— Покупатели приехали!
Этот слух разнёсся по этажам городского сборного пункта на Угрешской улице практически мгновенно. Едва увидев его, Василий решил, что это переоборудованная школа.
В связи с обострением международной обстановки этот призыв обещал стать самым массовым в новейшей истории. В телевизионных ток-шоу патриоты «рубились» по этому поводу с либералами. На пограничных переходах отказывались выпускать из страны тех, кто по возрасту подходил под призыв, но не мог предъявить военного билета. В «блогосфере» одна за другой распространялись панические теории от готовящейся войны с Китаем до введения Роговым единоличной диктатуры, для обеспечения чего якобы срочно призываются в армию активисты молодёжных движений, которые могли бы против этого протестовать.
Из их сплочённой компании одногодков он был последним призванным. Терентьев ещё в сентябре сам пришёл в военкомат, предъявил там свидетельство о восьми парашютных прыжках и потребовал, чтобы его призвали в ВДВ. Его просьбу удовлетворили и отправили в Рязань. С тех пор Муха прислал несколько писем и одну фотографию, где в подогнанной камуфляжной форме он стоял на фоне щита, на котором был изображён замахивающийся мечом кентавр. Писал, что всем доволен и после окончания «учебки» собирается заключать трёхлетний контракт, только не решил ещё, с какой дивизией — 76-й в Пскове или 98-й в Иванове.
Олег Пашутин, призванный в армию месяц назад, попал в Ковров. Ольга, этим утром провожавшая Василия, рассказала, что буквально вчера получила от брата письмо уже из Владимира. Олег сообщал, что служить будет в этом городе в учебном танковом полку.
Самому Василию никаких повесток долго не приходило, и он уже начал было думать, что его не призовут, по крайней мере до весны. Сам он в армию не рвался, найдя себе работу по душе, — он снимал сюжеты для сайта московской организации КПРФ и одновременно трудился оператором на одной из студий кабельного ТВ.
Но в почтовом ящике однажды обнаружился бумажный четырёхугольник, призывающий «допризывника Царёва» прибыть на медицинское освидетельствование. Он прибыл и был признан годным к службе без ограничений. Армейский механизм завертелся, и не прошло и недели, как сегодня утром в здании кинотеатра пожилой подполковник по бумажке прочитал перед десятком новобранцев из их района речь и вручил военные билеты. Их посадили в старенький «пазик» и через всю Москву привезли сюда, в похожее на школу здание сборного пункта. Потом довольно долго ничего не происходило. В не очень большом зале на втором этаже их набралось человек тридцать.
В дверь просунулся толстый прапорщик с листом бумаги в руках.
— Кого назову — с вещами на выход, — предупредил он.
Всего назвал девять фамилий. Фамилию Василия — последней. Названные вышли в коридор и, повинуясь команде прапорщика, выстроились в неровную шеренгу.
— Слушай сюда, хлопцы, — сказал прапорщик. — Стоять здесь, никуда не уходить. Вас в этой команде набирается двадцать девять человек. Сейчас придёт капитан, приведёт остальных. И поедете… Автобус вас уже ждёт.
— Товарищ прапорщик, — спросил Василий, — а куда поедем? Откуда капитан этот? Войска какие?
— Какие угодно, — хмыкнул прапорщик. — А поедете в Питер. Капитан из Сертолова вроде.
В Сертолове под Петербургом размещался учебный центр Ленинградского военного округа. Василий это знал.
18 декабря 2014 года. Великобритания, Лондон
— Если честно, я очень волнуюсь, мистер Шаняк, — пожаловался Кейсон своему советнику по национальной безопасности. — Когда я объявлю о голосовании, создастся ситуация, когда уже поздно будет давать задний ход.
— Волноваться не стоит, — пожал плечами тот. — На самом деле давать задний ход поздно уже сейчас. Помните — мы шли к этому результату с начала вашей предвыборной кампании. Все ваши предшественники использовали силу против врагов демократии. Джордж Буш-младший — против Ирака и афганских талибов. Клинтон — против сербов, Джордж Буш-старший — против Ирака, Рейган — против Гренады и ливийцев. Всё это пошло на пользу нашей стране. Можно сказать, что надрать задницу русским, Джон, — это ваша историческая миссия.
— Да хватит уже меня агитировать, — махнул рукой президент Соединённых Штатов.
Конференц-зал имени королевы Елизаветы II, в центральном Лондоне, был полон и гудел как растревоженный улей. Фактически именно сейчас и именно здесь, напротив Вестминстерского аббатства, проходила проверку на прочность внешнеполитическая концепция, которую Соединённые Штаты Америки вырабатывали долгие годы. Теодор Рузвельт подарил своей стране исключительные права на Западное полушарие. Вудро Вильсон превратил её из крупнейшего в мире должника в самую экономически мощную державу. Франклин Рузвельт доказал, что против неё бесполезно применять силу. Рональд Рейган и Джордж Буш-старший устранили мировоззренческую угрозу со стороны Советского Союза. Он, Джон Кейсон, самим провидением был избран, чтобы преодолеть очередной вызов на пути к распространению во всём мире демократии американского образца — дипломатический.
Ещё не все противники свободолюбивой миссии США на планете осознали, что в мире остался только один источник легитимной власти: Вашингтон, округ Колумбия. Как правило, трезво оценивая собственную военную беспомощность, они уповали в своём противостоянии американскому народу на так называемые «международные законы». Они воспринимали их как нечто вечное и незыблемое, забывая, что эти законы, воплощённые в Организации Объединённых Наций, являют собой компромисс, порождённый жестокой борьбой политических систем второй половины двадцатого века. И теперь, когда одна из этих систем сгинула, — новые законы вправе продиктовать оставшаяся!
Лига демократий была любимым детищем сорок четвёртого президента США. По его мысли, её участники должны были поддерживать Америку в тех случаях, когда сопротивление авторитарных режимов мешало продавить нужное решение через ООН. Как это произошло с независимостью Косово, к примеру. Лига была создана и вскоре стала настолько мощной организацией, что почти затмила и НАТО, и «Большую восьмёрку», из которой так и не удалось исключить Россию (ещё один неудавшийся проект), и даже саму ООН. Принятые ею решения не признавались всем остальным миром, но Вашингтону было на это плевать.
Сегодня был исторический день. Сегодня Лига должна была открыто противопоставить свою волю крупному государству, которое в Лигу не входило и не войдёт в неё никогда, — России.
Соединёнными Штатами был вынесен на обсуждение всего один вопрос: о посылке в Польшу «стабилизационного контингента» — войск, призванных обезопасить страны «Балтийского измерения» от военного давления со стороны России. Прелесть ситуации была том, что Кейсону не требовалось одобрения со стороны большинства входивших в Лигу стран. Учредительные документы Лиги предусматривали создание внутри её коалиций для решения тех или иных проблем, а большинство войск контингента по-любому будут американскими. Но если идея не получит массовой поддержки, то аме