10 мая 2015 года, 14.00 по московскому времени. Россия, Калининградская область, Знаменск
— Слушай мою команду! Первому взводу занять оборону в зданиях на южной стороне. От бетонного до «горбатого» моста. Второму взводу — на северном берегу, от свалки до северной дороги. Третьему — тоже на северном, между рекой и карьером. Командирам взводов принять меры к оборудованию боевых позиций. Окапываемся, оборудуем огневые точки. Особое внимание обращаем на маскировку. На всё про всё — четыре часа! Разойдись!
Лес, где батальон понёс первые потери, они покинули часа через полтора после бомбардировки и километров через десять вышли к Знаменску. Канонада на юге не утихала. Правда, в сплошном рёве орудий наметились паузы. Иногда минут по десять не стреляли, иногда начинали молотить, как ночью.
Привал устроили прямо в маленьком здании городского вокзала. Кто-то пустил слух, что дальше повезут на поезде, но Василий не поверил. Если машина ещё может объехать воронку, то преодолеть разрушенные рельсы у поезда не получится.
Предположение оказалось правильным. Услышав разговор офицеров, Царёв понял, что три городских моста в пределах посёлка городского типа — два автомобильных и железнодорожный — считались стратегически важными. Их уничтожение или по крайней мере попытка такового считалось аксиомой, и то, что американцы не попытались этого сделать, навело какой-то из штабов на мысль, что они берегут их для себя. Мосты немедленно заминировали, а их батальон привлекли для противодесантной обороны.
Мост, который предстояло оборонять их роте, был переброшен через реку Преголю и пойменную низину и представлял собой семь металлических пролётов, опиравшихся на каменные быки. С двух сторон от узкой проезжей части были устроены пешеходные мостки. Командир взвода нарезал их отделению позицию прямо в огородах покинутых домов, фронтом на север. Окапывались по науке, так как из инструмента были только сапёрные лопатки, то есть с индивидуальных ячеек. Земля была влажная и копалась сравнительно легко. Василий оккупировал небольшую промоину и подумал, что кроме личного окопа неплохо было бы оборудовать нишу под убежище. Впереди лежала низинка. За ней местность начинала полого подниматься, и метрах в шестистах стояла кучка сельскохозяйственных построек. Среди них было заметно движение. Похоже, что внезапного нападения с той стороны пока можно было не опасаться. Ухо болело.
10 мая 2015 года, 16.12 по московскому времени. Балтийское море
Подходя к району патрулирования, Кузнецов наблюдал за тем, как меняется на экране тактическая обстановка. Там добавился важный раздражающий фактор: в районе северного побережья Готланда появился Е-2D [45]и теперь «светил», как прожектор, наблюдая за воздушной обстановкой на севере Балтийского моря. Стало понятно, почему их так торопили со взлётом: либо «Хоукай» мог быть приманкой, с задачей выманить на себя русские истребители и навести их на засаду, либо готовился удар американской авиации по кораблям флота. Первую эскадрилью, державшуюся на высоте пятнадцати километров южнее прославленного Ханко, оттуда вряд ли видели, но четвёрка Су-27 177-го истребительного авиаполка, прикрывающая корабли, наверняка была у них как на ладони.
Командование клятвенно обещало ему не бросать полк в мясорубку, пока все пилоты не совершат минимум по одному вылету на спокойных участках фронта. Северная Эстония как раз и являлась таким «спокойным участком». Первоначально задачей первой эскадрильи было прикрытие штурмовиков, работавших по заявкам командования соединений, двигавшихся от Нарвы на запад, и высадившихся в районе Таллина десантников. Но ещё до взлёта задачу изменили.
— Внимание, Полста двенадцать, я Жук-4, — раздался в наушниках голос оператора с кружащего над Готландом А-50 [46]. — Две группы целей по азимутам сто девяносто и двести двадцать пять! Предположительно F-18! Лечь на курс двести шестьдесят, атака по варианту четыре!
Две группы вражеских истребителей шли на северо-восток. Поисковые локаторы по крайней мере у части из них работали на излучение, что выдавало в них либо группы прикрытия, чьей задачей было сковать боем русские истребители, либо группы демонстративных действий, отвлекавшие на себя внимание от групп ударных машин, которые должны следовать позади и ниже. Курс двести шестьдесят выводил Кузнецова и его подчинённых во фланг западной группе американцев, а вариант четыре предусматривал атаку двумя парами без включения радара, в то время как вторые две пары, держась сзади, подсвечивали цель и страховали от неожиданностей.
Изображение круглого циферблата указателя скорости на экране в кабине замигало красным — сигнал прибавить газу. Кузнецов толкнул вперёд ручки управления двигателями, и на него сразу навалилась перегрузка. «Сухие» легко преодолели звуковой барьер и теперь мчались над морем в направлении примерно на Стокгольм. Более старым самолётам пришлось бы использовать для этого форсаж.
— Внимание, Полста двенадцать, — снова пронеслось в эфире минут через десять, — группа целей по азимуту двести тридцать! План действий прежний.
В новую группу входили всего два или три самолёта, похоже, обошедших Готланд с запада. Их радиоэлектронные средства молчали, поэтому выяснить их роль пока не представлялось возможным. Зато на экране тактической обстановки к западу от Готланда выявился новый «Хоукай», окончательно развеявший сомнения относительно цели операции: янки намеревались бить по кораблям, — но дополнительно вселивший в Кузнецова тревогу. Каждый из «Хоукаев» не мог их обнаружить дальше семидесяти или восьмидесяти километров, но если они умеют работать в паре, как распределённая антенная система с единым центром обработки данных, — дальность сильно возрастает.
— Полста двенадцать, лечь на курс сто шестьдесят пять! Атака по готовности.
«Сухие» повернули налево. Ведомый командира полка висел на самой границе зрения слева, остальных не было видно. Сейчас четыре звена первой эскадрильи составляли квадрат со стороной десять километров — маневр, неоднократно отработанный на учениях.
— Я Полста двенадцать! Первая — атакуем!
По этой команде ведущие третьей и четвёртой пар должны были включить радары и получить картинку воздушной обстановки. Данные немедленно передавались на борт машинам первого звена, которые пускали ракеты по намеченным целям, сами оставаясь невидимыми. Щёлкнув тумблером, полковник перевёл бортовую ЭВМ в боевой режим. Теперь картинка воздушной обстановки проецировалась прямо на забрало шлема — режим слишком утомляющий, чтобы находиться в нём постоянно, но очень эффективный. «Сейчас… нет, вот сейчас…»
Когда в углу поля зрения вспыхнул жёлтый огонёк, показывающий получение новых данных, а спустя секунду картинка воздушной обстановки на виртуальном экране внутри шлема обновилась, полковник мысленно присвистнул от удивления. Наводивший их самолёт ДРЛО отделяло от вражеских машин более четырёхсот километров, поэтому создаваемая им «картинка» воздушной обстановки страдала существенными пробелами. За последней обнаруженной им группой из трёх самолётов на малой высоте следовала целая колонна не менее чем из десятка машин. То же самое происходило и за группой номер два. А вот за первой, самой восточной группой целей, с которой сейчас сцепились Су-27 над северным побережьем острова Хииума, никого не было. Замысел американцев — оттянуть воздушное прикрытие кораблей Балтфлота к востоку и атаковать корабли двумя группами прошедших как можно западнее и ниже ударных машин — сразу стал понятен. Требовалось быстрое решение.
— Я Полста двенадцать! — закричал командир полка в микрофон. — Первая, отставить четвёртый, атакуем по варианту два! Первое, третье звенья — группы три и пять, второе и четвёртое — четвёртую!
Каждый из «Сухих» нёс во внутрифюзеляжном отсеке стандартную боевую нагрузку — шесть ракет Р-77 [47]и две Р-73 [48]для ближнего боя. Вариант «два» предусматривал залповый пуск четырёх Р-77 с задачей поражения наибольшего количества целей. На целераспределение и подготовку к пуску требовался десяток секунд. Работу их локаторов американцы должны были немедленно засечь если не с F-18, то с «Хоукаев», но на принятие ответных мер им тоже требовалось какое-то время. Попытка атаковать противника с более выгодного ракурса привела бы к сближению с ним — до чужих самолётов оставалось не более сорока километров, в то время как пуск мог бы производиться и с вдвое большего расстояния. Но в этом был и плюс — на такой дистанции Р-77 шли к цели, ведомые инерциальной системой наведения, не требуя коррекции с борта носителя. Ракетный залп занял не более двадцати секунд. После этого самолёты левым поворотом вышли из боя и начали уходить к северу. Кузнецов заметил, как огоньки атакованных им самолётов, входящих в группу целей номер три, словно размазались, превратившись в туманные кольца. Такое могло быть при сбитии, если атакованная машина превращалась в груду обломков, но, по его расчётам, до попадания выпущенным им ракетам оставалось ещё секунд пятнадцать. Значит — помехи. И мощные — судя по всему, эти три самолёта входили в группу РЭБ. Лакомая цель при другом раскладе, но всякое возвращение исключается — наверняка американцами уже выпущены ответные ракеты. В заднюю полусферу их тоже уже не достать, а повторная атака слишком рискованна.
Тридцать две залпом пущенные ракеты уничтожили десять американских самолётов и повредили ещё шесть.
Командующий морскими силами коалиции адмирал Геннинг, находящийся в своём командном пункте на борту авианосца «Джордж Вашингтон», чертыхнулся. Ударные группы потеряли шестьдесят процентов мощи, и теперь атака группы русских кораблей во главе с эсминцем типа «Sovremenny» уже не могла принести успеха. Уцелевшие самолёты были отозваны.