воздух для нанесения одного, но впечатляющего удара. Позиции американских батарей «Пэтриот» под Шауляем и Каунасом были быстро и надёжно подавлены. Вражеская наземная ПВО не представляла существенной проблемы, поскольку, в отличие от отечественной, никогда не рассчитывалась на действия против численно превосходящего противника, а с неизбежностью потерь все уже смирились. Иное дело истребители. Поскольку взлёт такого количества ударных самолётов скрыть было невозможно, то логично было предположить, что американцы тоже поднимут на перехват почти всё, что у них есть. А было у них много… Под сотню одних «Рэпторов» обеих модификаций, F-35 в варианте истребителей, три десятка польских F-16, а ещё отдельные эскадрильи бельгийцев, голландцев, англичан…
Генерал Гатлинг в своём штабе в Любони ощутил под ложечкой сосущее чувство. Солидная часть его сил была использована для срыва русской контратаки под Дружбой и обеспечения обходного манёвра американского 5-го корпуса. Едва успевшие заправиться и принять на борт боекомплект самолёты поднимались для удара по частям белорусской армии, час назад начавшей наступление северо-западнее Бреста, и, естественно, нуждались в прикрытии истребителями. Русские, похоже, специально ожидали момента, когда коалиционная авиация окажется наименее подготовленной к отпору, чтобы ударить всеми своими силами. Массированный удар был бы невозможен при использовании стандартной тактики, направленной на блокирование аэродромов, но мощная ПВО противника и сам характер этой войны, когда обе стороны меньше всего желали расширения масштабов конфликта, привели к отказу от её использования. Прецеденты в истории были. В Корее в начале пятидесятых русские и китайские истребители чувствовали себя в безопасности на маньчжурских аэродромах, хотя в воздухе кипели бескомпромиссные сражения.
«Не война, а балет какой-то», — раздражённо подумал Гатлинг, наблюдая, как возрастает количество обнаруженных русских самолётов над северной Белоруссией и восточной Латвией. Противодействие массированному удару авиации противника, хоть он и считался маловероятным, было отработано в январе на учениях «Болтик флэг», заменивших в этом году традиционный «Рэд флэг». Тогда посредники, отвечающие за действия русской авиации, имитировали атаку базы Нэллис в Неваде. В воздух было поднято, виртуально конечно, всё, чем располагали русские, вплоть до стратегической авиации. Гатлингу и офицерам его штаба пришлось туго, зато потом, на разборе этого эпизода, были выработаны конкретные рекомендации. Прежде всего следовало определить основную цель воздушного нападения. Наступление белорусов под Брестом в штабе Коалиции отмели сразу, предположив его отвлекающий характер. Удар по аэродромам базирования коалиционной авиации выглядел более обоснованным, но это означало бы увеличение масштаба конфликта, а никаких иных признаков этого заметно не было. В штабе пришли к выводу, что наиболее вероятная цель русских — удар по подразделениям американского 5-го армейского корпуса, прорвавшим оборону русских частей западнее Черняховска и рвущимся на север. Исходя из этого, следовало создать зону отсечения над югом и западом Литвы, чтобы не допустить русские ударные машины до территории анклава, где они, пользуясь тем, что маловысотная русская ПВО так и не была подавлена, могли почти беспрепятственно работать с малых высот. Лучше было бы, конечно, встретить «бандитов» ещё севернее, но там начиналась почти сплошная зона поражения дальнобойной русской ПВО, на «прогрызание» которой требовалось время.
Когда в Любони поняли, что основная часть русских бомбардировщиков атакует совсем другую цель, было уже поздно.
Подполковник, так и не успевший отдать приказ о рассредоточении, выглянул из распахнутых дверей штабного броневика как раз вовремя, чтобы увидеть, как почти одновременно взрываются стоящие наверху, на дороге, «Авенджер» и два «Абрамса». Силой взрывов его отбросило под гусеницы, и когда он наконец смог поднять голову, кругом творился кромешный ад.
Первыми позиции бригады «Блэкджек» атаковали штурмовики, вооружённые ПТРК «Вихрь» [65]. Пилоты били по любой бронированной цели, которую видели, но предпочтение отдавали зенитным средствам. Американцы традиционно считали, что лучшая ПВО — это USAF. Соответственно, войсковые противовоздушные средства имели вспомогательный и в основном противовертолетный характер. Экипажи «Эвенджеров», «Лайнбекеров» и расчёты ПЗРК, получающие информацию от тех РЛС, которые не были подавлены в первые же минуты, видели приближение самолётов, но сделать ничего не могли: дальности «Стингеров» для отпора оказалось недостаточно. Ещё минуту спустя на бригаду полился смертельный бомбовый дождь. Командование 6-й армии российских ВВС сознавало, что повторить массированный удар ему скорее всего не удастся, и поэтому спланировало операцию с максимальной избыточностью. На американскую бригаду обрушилось всё, что имелось на складах: от полутонных фугасок полувековой давности производства до новейших корректируемых боеприпасов и от разовых бомбовых кассет с противотанковыми и противопехотными элементами до ОДАБ-1500 [66].
Полк Су-50 перестал работать как единое целое. Его самолётам следовало находиться везде одновременно, поэтому командование армии раздёргало его на эскадрильи. Эскадрилья Кузнецова выстроилась в «карусель» западнее Елгавы и отдельными звеньями делала «выпады» к западу и югу. Су-50 даже не атакуя, одними своими появлениями способствовали успеху воздушного боя других самолётов, так как работали в качестве самолётов ДРЛО в секторе, который был слишком далёк от кружащих над Даугавпилсом А-50. Вторая эскадрилья полка делала то же самое над Паневежисом, третья — в районе Вильнюса.
— Внимание, Полста двенадцать, я Жук-3, — сообщил оператор воздушного командного пункта, — к Шауляю подходят «двадцать девятые», обеспечьте обзор.
— Понял вас, обзор обеспечим. Первая, все меня слышат? Работаем по азимуту двести тридцать!
Обе пары второго звена выдвинулись в указанном направлении и, включив радары, начали передавать информацию о воздушной обстановке. В трёхстах километрах от них на борту А-50 операторы классифицировали полученные цели и назначали для их поражения группы истребителей. Звену Кузнецова досталась группа целей над Рижским заливом. Американцы, не особенно скрываясь, шли в юго-восточном направлении, явно стараясь перехватить отходящие от цели бомбардировщики, поредевшее прикрытие которых почти исчерпало боезапас.
Кузнецов, подосадовав на то, что его эскадрилью разделяют пополам, повёл три самолёта первого звена в сторону Риги. Отсутствие ведомого серьёзно ограничивало ему свободу действий. При атаке на пересекающихся курсах враг успевал среагировать, а попытка с выключенными радарами подобраться поближе или даже зайти в заднюю полусферу разделяла его эскадрилью окончательно. Разве что излюбленный «вариант четыре»… Но давать целеуказание одним самолётом для двоих атакующих неудобно. Вот если наоборот…
— Коля, атакуем по варианту четыре! Я атакую, вы обеспечиваете!
— Понял, командир, — слегка обескураженно отозвался ведущий второй пары, дисциплинированно предпочтя не задавать вопросов.
Кузнецов толкнул вперёд ручки управления двигателями, доводя тягу до полной. Превысив скорость звука, его машина вырвалась вперёд, с каждой секундой сокращая дистанцию до противника, который, похоже, ни о чём не подозревая, двигался прежним курсом. Кузнецов сегодня ещё не стрелял. Полный боезапас и то, что американцы шли почти на пять тысяч метров ниже, позволяли ему надеяться на повторение успеха самого первого вылета.
«Целераспределение с замыкающего, — решил он. — Потом ухожу правым разворотом со снижением».
Жёлтый огонёк в углу поля зрения возвестил приход новых данных. В мигнувшую картину воздушной обстановки добавилось информации. Возле значка, обозначавшего вражеские самолёты, возникли цифра «4» и обозначение «F-16 бл-52». «Поляки, что ли?»— удивился Кузнецов, нажимая на гашетку. Ещё до того, как из отсека вооружения катапультировалась вторая ракета, вражеские самолёты почуяли неладное и начали разделяться, хотя это вряд ли могло им помочь.
— Командир, мы под обстрелом! — как гром среди ясного неба донёсся возглас ведущего второй пары.
Кузнецов впился в экран воздушной обстановки, одновременно закладывая вираж на пределе своих возможностей. В глазах потемнело, но он точно видел, что, кроме атакованной им группы, поблизости нет чужих самолётов. Истребители второй пары расходились в разные стороны, но их средства обнаружения продолжали работать, давая картинку происходящего вокруг, и Кузнецов увидел, как между самолётами появляются красные точки чужих ракет — одна, вторая третья…
«Откуда? Чёрт, откуда?»
На его глазах отметки обоих истребителей второй пары, мигнув, погасли. В наушниках надрывался голос оператора воздушного командного пункта, предупреждающего об угрозе с азимута двести, а он, мыча от сложного букета чувств ярости, страха, боли и досады, жал на клавишу включения РЛС, уже зная, что увидит.
Эскадрилья F-22C прошла на малой высоте над Курляндией, приём слишком нехарактерный как для «Рэпторов», так и для американских ВВС в целом. Обычно американцы предпочитали задавить противника массой или техническим превосходством, чем прятаться от него на малых высотах. Дождавшись, когда русские, польстившись на приманку, роль которой выполняли польские F-16, включат радары, обнаружив своё местоположение, американские самолёты, пользуясь управляемым вектором тяги, «встали на хвост» и выпустили ракеты. Стрелять им пришлось почти вертикально вверх, «Сайдуиндеры» для этого не годились, и они использовали АМРААМы, что несколько смазало эффективность засады, потому что русские сразу обнаружили излучение радаров и головок самонаведения, хотя это и не помогло им уклониться.
Увидев на экране восьмёрку «Рэпторов», встречным курсом начинающих набирать высоту, и помня об оставшихся в тылу поляках, Кузнецов понял, что обстоятельства складываются не в его пользу. У него было преимущество в высоте и скорости, поэтому он выпустил по передней четвёрке американских «Хищников» две Р-77, больше надеясь испугать их, чем серьёзно рассчитывая на поражение, и, развернувшись, ушёл на форсаже, прогрохотав над черепичными крышами охваченного паникой центра Риги и русскими войсками, движущимися по объездной, воздушным ударом взломанного звук