местности. Из меня художник еще тот, рисовать даже воображением толком не умею, а оставшаяся блокировка запрещает делать копии спутниковых снимков. Но я сумел достаточно точно изобразить береговой рельеф и наше зимовье на нем. Как говорит старая поговорка, нужда заставит калачи есть.
Метрах в трехстах появились макушки всадников, потом их головы и головы лошадей. И вскоре на нашу поляну въехал небольшой конный отряд с Федором во главе.
– Здоров, хозяева. Спасателей заказывали? – И Федька соскочил с крупного буланого мерина.
– Ничего себе, – не выдержала Шейла, глядя на светящееся подземное озеро.
Ну как светящееся. В огромные прорезанные в скалах окна падало достаточно света, чтобы прозрачнейшая вода казалась светящейся.
– Надо же. Это сколько тысячелетий прошло, а они целые, – удивленно пробормотал Грегори Симменс, глядя на это великолепие. – И заметьте, они чистые. Ни пыли, ни грязи.
– Ну да. Система очистки до сих пор действует. Несмотря на то что от зданий самого комплекса остались руины, поросшие лесом. – Кряхтя, я слез с волокуши и, опираясь на костыль, проковылял к воде. – Теплая водичка. Можно искупаться.
– Позже. – В Федоре проснулся командир отряда. – Так, вы двое, за дровами. Грегори, Бен, на вас лошади. Коновязь, водопой… короче, работайте. А мы с тобой, друже, пройдемся, поглядим, – это Федька уже ко мне обратился, задумчиво стоящему около нижней ступени широкой мраморной лестницы, ведущей куда-то вглубь холма.
– Я с вами, можно? – Шейла тоже соскочила со своего мерина, морщась и потирая натруженную поездкой попу. Седла хоть и ковбойские, профессиональные, но с непривычки и они неплохо задницу натруждают.
Увидев мою ехидную усмешку, девушка неожиданно разозлилась:
– Чего смеешься? Разлегся на горе мехов, как древнерусская принцесса, и доволен?
– Шел, у древних русских не принцессы, а княжны были. Но так – да, доволен. Мягонько, удобно. – Я подошел к Федору и понял причину его глубокой задумчивости.
На мраморной ступени не было пыли, да. Но вот отпечаток окровавленной ладони был. Причем явно не очень давний. Я опустился на левое колено, придерживаясь за костыль, и приложил рядом свою ладонь. Отпечаток был примерно вдвое меньше.
– Как думаешь, когда это было? – вынимая пистолет из кобуры, поинтересовался друг. Глядя на командира, остальные мужики тоже взялись за оружие.
– Не знаю, Федь. Но точно до бурана следов не было… – Я тоже взвесил на ладони длинноствольный револьвер, после чего провернул барабан и взвел курок. – Поглядим? Шел, ты останешься здесь. Побудь около лошадей.
Девушка недовольно нахмурилась, но послушно отошла к импровизированному загону.
Лестница была длинной. Раньше бы я и внимания на нее не обратил, но подниматься с костылем было неудобно, и потому к вершине я вовсю матюкался про себя.
Впереди меня и Федора поднимались два парня с винтовками на изготовку. На верхних ступенях они грамотно разошлись в стороны и, страхуя друг друга, коротко выглянули. После чего вроде как неторопливо, но плавно и быстро оказались на площадке, прикрываясь колоннами из красного гранита.
– Чисто, – коротко бросил нам с Федькой ближайший.
Наверху оказалась здоровенная пещера. Если я думал, что внизу большая, то я ошибался. Тут, под высоким сводом, вполне поместится пара буксиров-внутрисистемников.
Множество лежаков из гранита и мрамора. Видимо, тут, в этом гигантском гроте, было очень популярное место отдыха у Прошлых. Несколько тысяч лежаков, их ряды теряются в сумраке дальнего конца пещеры.
Хотя нет, не отдыха. Похоже, это местное кладбище. Некрополь. Тут практически на каждом из лежаков останки Прошлых. Кое-где практически целые костяки, в паре мест мумии, множество всевозможных артефактов.
Полное отсутствие пыли или паутины. Свежий воздух. Здесь, в этом месте был яркий солнечный свет, проникающий непонятно как сквозь толщу холма.
И кое-где свежие кровавые пятна. В одном месте цепочка капель, тут на мраморном лежаке смазанное кровавое пятно. Как будто кто-то едва не упал, успев в последний момент упереться о место упокоения нэка, смахнув походя старые кости и остатки одежды.
– Ого. – Я, шагнув в сторону, поднял из-под соседнего лежака тяжелый капсюльный револьвер. – Вот это агрегат.
Понюхал стволы, от которых шибануло сгоревшим дымным порохом. Ну да, тут два ствола, один основной и один дополнительный, гладкий. Похоже, двенадцатый калибр, не меньше.
– Что это за пушка? – Федька с интересом посмотрел на мою находку, которую я затолкал сзади за ремень.
– Револьвер Ле Ма, новодел, естественно. Из него нехило отстреливались. Дробовой заряд и шесть пулевых потрачены. Остались снаряженными три каморы. – Я остановился, чуть прислушавшись и принюхавшись. Ну да, я опять в режиме сканера, как только унюхал относительно свежую кровь. И сейчас тоже кровь чую и человеческие экскременты. Не так уж далеко, кстати. – Мы почти пришли. Там, за той колонной.
Парни, до того бдительно водящие стволами по сторонам, резко перестроились и, прикрывая друг друга, двинулись вперед. Федя набрал себе в отряд серьезных ребят, эти двое минимум срочку в каких-либо планетарных частях оттянули. С ними я сейчас связываться не буду, в моей-то форме. Нормально работают ребята, четко и грамотно. При этом я точно знаю, что они не из нашего города. Надо Федю спросить, кто это и откуда.
– Есть, командир. Девушка, жива. Похоже, из выживальщиц. – Один из них выглянул из-за колонны и приглашающе махнул рукой.
– Надо же. Насколько тесны миры, – взводя курок Ле Ма, прошипел я. – Евгения Боровая. Какая встреча.
– Офицер, прекратите. – К моему удивлению и недовольству, второй парень заслонил лежащую без сознания девушку. – Она же одна из нас, поселенка-каторжанка.
С трудом погасив вспышку бешенства, я опустил тяжеленный револьвер. Пару раз вздохнул и, придерживая пальцем, спустил курок, после чего засунул револьвер за пояс. С немалым трудом удержался, чтобы не выхватить свою переломку и не пристрелить валяющуюся около небольшого прудика с гранитной чашей девушку.
– Из-за нее и ее семьи я сюда попал. Учти, она хоть сейчас и ссыльная, но там… – я ткнул пальцем в практически необлагороженный свод искусственной пещеры, – там она была дочерью сенатора Борового. Поганое семейство. И девица тоже из их стаи, помню, что она орала на суде.
Да, такого не забудешь. После оглашения приговора эта стерва минут пять поливала грязью меня и Лару. Если бы ее не вывели приставы, так бы и продолжала верещать.
– М-да. Знаешь, Матвей, кабы мы одни были, я не возражал бы против того, чтобы ты ее пристрелил. Но мы не одни, и слишком много допущений. Так что нет. – Федор покачал головой, глядя на полуживую девушку. – Франц, позови Шейлу, пусть осмотрит новенькую. И, Матвей, пошли отсюда. Это для тебя неприятность, но это всего лишь девчонка. Переживешь, ничего страшного.
– Ничего, ты прав. Я это переживу. А эта – пусть немного поживет. Выздоровеет – тогда вызову на дуэль и пристрелю. – Ярость никуда не делась, но парни правы – сейчас не место и не время сводить счеты. А вообще я только сейчас сообразил. – Но это – наименьшая из наших проблем. Мы нашли, если ты не заметил, место упокоения Прошлых.
– Заметил, – довольно промурчал Федор, едва не потирая руки. – Знаешь, нам теперь и то золото, что есть около Щучьего, не очень нужно. Тут миллионы, наверное. Столько артефактов, просто лежащих, – я никогда про такое не слышал.
– Ты забыл про главное – тут останки Прошлых, Федь. Да еще живая система климат-контроля. Но сама система – так, железяка. А вот останки… мы не знаем точно, из-за чего они погибли. Предполагаем, но не знаем. А теперь представь – что будут делать с нами парни из санитарного отдела Корпуса Эдикта? Как скоро они тут окажутся? Что будет вообще с нами? Похоже, мы стронули с места лавину, Федь. Ох ты, мать твою!
– Агент Игнатьев, агент Бирюков. Я – капитан Бредли. Прошу вас сохранять спокойствие. – Внизу на ступенях, около мраморной колонны, стоял десантник в легком планетарном доспехе. Ну как легком… наше оружие ему не страшно, даже самые жуткие калибры. А еще десант в средствах биозащиты и вооруженный так же, как и те парни на том пароходе, который привез меня в этот мир. То есть автоматом Калашникова под патрон 5,56 на 45 и пистолетом Глок-17.
Впрочем, он хоть и не тянулся к оружию, четверо десантов держали меня и Федора под прицелом своих автоматов. Единственное, что немного успокаивало, – под стволом у них были смонтированы парализаторы, и, судя по всему, убивать нас они пока не собирались.
– Где мои люди? – О, а Федор настоящий командир.
– Живы. И мисс Брауберг тоже. У них потом поболит голова, их немного потошнит, но они живы. Прошу вас не заставлять нас применять парализаторы, господа агенты. – Капитан говорил спокойно и негромко. – Пожалуйста, если вас не затруднит, обеспечьте нашим экспертам спокойную работу, предупредите тех парней, которые в главном зале, чтобы не нервничали и не вздумали стрелять. И тогда мы тут не задержимся, скорее всего. Слово офицера. Нам необходимо проверить это место на вероятную биологическую опасность. Если тут чисто (а скорее всего, так оно и есть) – нам здесь делать нечего.
– А тела Прошлых? Артефакты, действующая аппаратура? – задал я вопрос капитану, пытаясь связаться с Брауном. К удивлению, наш куратор ответил мгновенно и четко, да еще недвусмысленно: «Подчиняйтесь беспрекословно!»
Капитан усмехнулся: наше общение с куратором явно не прошло мимо него. Ничего удивительного, наше общение с Брауном идет через спутники, а Корпус контролирует здесь всю связь. Но нам Бредли все-таки ответил:
– Конкретно меня и специалистов по биозащите совершенно не интересуют ни древние кости, ни артефакты. У меня есть приказ – проверить здешний некрополь на активные вредоносные вирусы и бактерии. Все, остальное нас не касается. Для этого на континенте есть скупщики.