Дорога несколько раз плавно вильнула из стороны в сторону, и они оказались на территории замка. Обе машины притормозили на небольшой парковке возле изящного двухэтажного особнячка. Заскрипел под колесами белый гравий.
— Это флигель, в котором прошло мое детство, в нем провела свои зрелые годы моя бабушка, потомственная русская дворянка. А вон и она сама, — сказал Поль и вышел из машины.
Как галантный кавалер, он помог вылезти Ритке и ободряюще подержался за ее локоток, помогая ей ступить на мощенную плитами дорожку. К ним навстречу уверенной поступью шагала хозяйка. По всему было ясно, что перед ними урожденная графиня Воронцова, не утратившая русских корней, мадам Лотрек и, наконец, бабушка София, которую назвать «бабушкой» можно было лишь условно.
Ритка увидела перед собой невысокую стройную женщину, обладающую королевскими осанкой и поступью, которая всем своим видом заявляла о своем высоком происхождении.
Из «Ситроена», как чертик из коробочки, выскочила Наташа, помахала Ритке и Полю и подбежала к мадам Лотрек, чтобы первой засвидетельствовать той свое почтение. Похоже, Наталья ее ничуть не боялась. И Ритка вновь подумала о том, что она сама где-то растеряла свою храбрость, и теперь ей не хватает ее утраченной молодецкой удали.
Когда они с Полем подошли ближе, стало ясно, что он нисколько не привирал. Софии действительно можно было дать лишь где-то около семидесяти лет, и то с большой натяжкой. Прекрасная осанка, худощавая подтянутая фигура, аккуратная стрижка с великолепной укладкой, ухоженное породистое лицо с легким макияжем, маникюр на тонких пальцах, украшенных старинными кольцами, — все это съедало ее истинные годы. Но самыми поразительными были ее глаза — ярко-синие. Они не выцвели от времени, как это обычно случается с пожилыми людьми, нет, они горели и сверкали сапфирами, словно принадлежали девушке лет двадцати. А взгляд! Ее взгляд говорил об опыте и знании жизни, о ее внутреннем достоинстве, знатности и родовитости.
— София, разреши тебе представить Маргариту, нашу гостью из России, — торжественно произнес Поль.
А Ритке захотелось присесть в глубоком реверансе, настолько прожигающим был взгляд породистой бабушки. Старуха в одно мгновение, словно рентгеном, просветила не только ее тело, но и мозг, и душу. Сверкнули синие очи, и все — полная идентификация сущности Маргариты Алексеевны закончена. Знать бы еще, каков результат, мрачно подумала Марго.
— Марго, знакомься — это наша бабушка София Лотрек.
— Очень приятно, — сказали они обе одновременно.
София картавила русскую «р» на французский манер. У нее был глубокий грудной голос, который в молодые годы наверняка сводил с ума мужчин.
— Поль, проводи нашу гостью в первую гостевую комнату, а Жак принесет ваш багаж, — распорядилась графиня и обратилась к Ритке: — Мара, — можно, я буду вас так называть? — я жду вас к обеду. Он у нас сегодня ранний, в тринадцать часов, в честь вашего приезда.
— Спасибо за приглашение. Здесь очень красиво! — повела рукой Ритка.
Хотелось скорее помчаться в замок, обследовать донжон, спуститься в погреб, в котором расположен Музей восковых фигур. Но при взгляде в ярко-синие глаза Софи становилось понятным, кто в доме хозяин. Обед так обед, и нечего тут вольничать!
Наташка подмигнула Рите из-за плеча. Как потом оказалось, первая гостевая комната абы кому не доставалась, так что приняли Марго по первому разряду. Ритка по ходу дела проконсультировалась у Поля, в каком туалете тут следует спускаться к обеду. Он заверил ее, что можно обойтись без официоза. Но Ритка решила, что лучше всего будет облачиться в бежевое платье-футляр, тяжелый шелк которого красиво обливал ее фигуру. И еще — нитка речного жемчуга на шее. Ничего лишнего, просто и элегантно.
Когда они вошли в комнату, предназначенную для нее, Ритка ахнула. Апартаменты поражали изысканностью своего убранства: гобелены на стенах, огромный ковер на полу, мраморный амурчик у окна, кокетливо придерживающий кисть бархатного ламбрекена. На потолке — ажурная лепнина и хрустальная лампа с подвесками. Внушительная кровать с парчовым палантином и пуфики на золоченых изогнутых ножках, туалетный столик с мраморной столешницей и огромная напольная ваза, расписанная диковинными цветами, — все это производило потрясающее впечатление.
— Вау! Вот это да! — выдохнула Марго.
— Нравится?
— Ну, может, дома я бы такое не стала устраивать, но вообще — очень нравится, — призналась Ритка, и глаза у нее заблестели.
— Тогда я тебя оставлю. Ванная — там, — он указал на дверь. — А вещи Жак сейчас принесет. Катрин разложит твою одежду, так что можешь сама не утруждаться. До обеда еще два с половиной часа, и мы могли бы прогуляться по парку.
— А как я тебя найду?
— Я буду ждать тебя в холле.
— А давай сначала пройдемся, а потом я займусь своим туалетом? — вцепилась в него Ритка, не желая оставаться тет-а-тет со своими впечатлениями: ей хотелось свыкнуться с окружавшим ее интерьером постепенно.
— Ну, если ты не устала, то давай, — и он подал ей руку.
И они, как заговорщики, покинули флигель.
Правую сторону поместья Шенонсо занимали сады Дианы, которые она разбила благодаря щедрым подношениям Генриха II. Туда они и направились. Поль предложил Рите взять его под руку, и они размеренным шагом двинулись по широкой аллее. По правую и левую руку были разбиты клумбы с ярко-желтыми и красными настурциями, их четко оттенял светло-зеленый газон. Ритка отметила, что красиво подстриженные кустарники, словно стражи, торчали тут и там, следя за порядком среди обилия разнообразных видов растений.
— В прошлом в этом саду росли «экзотические представители флоры», — поведал Поль Ритке, — в том числе артишоки и дыни. Диана была большой затейницей и любила нововведения.
Ритка осматривалась, отмечая дизайнерские новации ландшафта, но основное ее внимание было направлено на сильную мужскую руку, чувствующуюся под свитером. От Поля пахло легкой туалетной водой. И этот запах чем-то ее волновал. А где-то в кустах посвистывала какая-то пташка, словно подбадривала Риту — «смелей, смелей!».
— Как тут красиво! Наверное, Диане было бы приятно увидеть, что ее усилия не пропали даром, — заметила Ритка.
Они прошли по восхитительным аллеям и спустились к реке Шер, полюбоваться на быстрое течение прозрачной воды. Приятный ветерок трепал волосы. Вовсю щебетали какие-то птички, порхающие среди ветвей каштановых деревьев. Ритка все время косила лиловым глазом в сторону замка: очень уж ей хотелось оказаться за этими вековыми стенами. А Поль продолжал свой урок истории.
— Ах, чего только не повидали эти стены! — проследив за ее взглядом, произнес он. — Эти места славились своими охотничьими угодьями, поэтому, начиная с Франциска I, здесь устраивались охотничьи выезды. Охотились на оленей, лис и даже на волков. А по вечерам проводили литературные представления по моде того времени.
— Думаю, при таком укладе жизни можно было обойтись и без телевизора.
— Ну да, как-то они выкручивались, — усмехнулся Поль. — Затем замком завладела Диана де Пуатье, которая также любила шумные празднества. Но в 1559 году Генрих II, по предсказанию Нострадамуса, погиб от копья Монтгомери, и Диана лишилась своего покровителя. Екатерина Медичи, став регентшей, быстро выселила ненавистную соперницу в Анэ.
— Бедняжка Диана, как грустно, наверное, ей было уезжать из своего дома! Мне кажется, что женщина, вложившая столько средств в обустройство замка, любила его всей душой, — заметила Ритка.
Тема потери жилья ей была близка, поэтому она остро посочувствовала развенчанной фаворитке.
— Да, наверное, и, хотя Анэ тоже весьма хорош, Диана там затосковала и вскоре умерла в возрасте шестидесяти шести лет, — сказал Поль.
— Эта Медичи — порядочная крыса!
— Ну, как тебе сказать… для Шенонсо, например, перемена хозяек пошла лишь во благо. Екатерина наняла известного архитектора Приматиччо, который оформил поместье с необыкновенной пышностью: колонны, фонтаны, триумфальные арки и обелиски. А в 1580 году Андрэ Дюсерсо воплотил замысел Филибера Делорма, построив на мосту через реку Шер новое крыло замка. Между прочим, этот проект вынашивала еще Диана.
— Эта Медичи — повторуха-муха, — резюмировала Ритка.
— Как? — удивился Поль.
— А, это одно такое детское выражение.
— Смешное, — улыбнулся Поль.
Они обнаружили лавочку среди кустов жемчужных роз. Поль глянул на часы и предложил присесть. Ритка заволновалась. Место было уединенное, даже интимное. У нее заколотилось сердце, как когда-то на ее первом свидании.
— Так вот, новая постройка имела два этажа с чередующимися окнами, ризалитами и люкарнами, — как ни в чем не бывало продолжил Поль.
— Это вон там? — кивнула Ритка в сторону реки.
— Ну да, — сказал Поль и взял ее за руку, — потом мы там все осмотрим. Верхний зал по приказу Екатерины был богато декорирован и предназначался для проведения балов.
— Здорово, — пробормотала Ритка, чувствуя, что она волнуется.
Это было забавно!
— В нем проходили знаменитые праздники в стиле античности, снискавшие громадную популярность. У регентши был свой «летучий эскадрон» для сбора сплетен и информации среди присутствующих, — Поль продолжал поглаживать Риткину руку.
Он касался Ритиной ладони своими пальцами, делая ей щекотно и одновременно — приятно… Поль осмелел и уложил ее руку к себе на колени.
— Эскадрон состоял из полуобнаженных девушек, которые стайками порхали повсюду, болтали и смеялись.
— Она заставляла фрейлин бегать полуголыми? — преувеличенно удивилась Ритка и немного развернулась к нему.
— Не то чтобы заставляла, просто это считалось в порядке вещей, — тихо ответил он и осторожно коснулся ее губ.
Она бы не назвала это «взрослым» поцелуем, скорее попыткой такового. Но на этом экскурс в легендарное прошлое Шенонсо им пришлось прервать, потому что на аллею выскочила Наташа, постучала пальчиком себе по лбу,