— Вы ошибаетесь, очень скоро вас ждет какое-то известие, весьма неожиданное, которое нанесет вам новую душевную рану. Кстати, это касается сердечных дел!
— Вот как? И правда, очень удачно, когда тебя предупреждают о таких вещах, теперь я буду во всеоружии, — льстиво заметила Ритка, надеясь, что сеанс на этом и завершится.
Но не тут-то было! Мадам Валуа, подстегнутая ее похвалой, помчалась дальше по волнам своего воображения.
— Я вижу черные облака, а в них — пистолет. Это означает нечто весьма непредвиденное и неожиданное, что просто поразит вас. Вы сейчас на перепутье, об этом говорят весы. Вам нужно будет принять важное решение, и оно изменит вашу жизнь. У вас будет два варианта выбора, но я рекомендую вам избрать второй.
— Я обязательно прислушаюсь к вашему совету, — пообещала Ритка, чувствуя себя дура дурой.
Какие весы, какие варианты с пистолетами в черных облаках? Бред!
— Вас ждет препятствие, но вы его преодолеете благодаря помощи друга. Я ясно вижу очень дружелюбного далматинца, виляющего вам хвостом! А в пасти у него маска. Он сорвал ее с волка. Волк — это ваш враг, прикидывавшийся другом. А вот собака — это ваш настоящий друг, который поможет вам избавиться от вашего недруга. О, и вас еще охраняет ваш ангел-хранитель. Да, точно, благодаря ему у вас все будет хорошо.
Ритке надоело выслушивать с умным видом ее странные предсказания. Она никогда не была сторонницей обращения в случае чего к людям с «невидимым даром». Все это невозможно проверить, а верить на слово — это было не в ее привычках. А последнее время со всякого рода предсказаниями в ее жизни вообще имелся явный перебор.
К счастью, Поль решил ее выручить и стал совать Катерине собственную чашку, утверждая, что она весь свой дар сейчас растратит на Ритку. Гадалка всплеснула руками, оказалось, что чашку должна была брать она, и теперь показания могли предстать в искаженном виде, но потом все же взяла его посудину.
А Ритка поспешила сбежать в гостиную, где музицировала на рояле София. Марго пристроилась у окна, из которого открывался чудный вид на Шенонсо, и позволила унестись прочь своим мыслям под нежные звуки известной симфонии Чайковского.
Вчера с ней опять приключилась очень странная история. Не найдя себе компании, Ритка отправилась в донжон, желая осмотреть музей восковых фигур. Спустившись на нижний этаж, она попала в Зал гвардейцев. Шагая по большущему залу, она слушала стук своих каблуков, эхом отскакивающий в темных углах. И убеждала себя, что днем порядочные призраки спят в подземельях.
Ритка любовалась работами мастеров, давным-давно ушедших в мир иной, и думала при этом грустную думу. Что там обещала ей ясновидящая собачница? Что у нее будет слава, и успех, и пять мужиков? Значит, Поль пролетает как фанера над Парижем? Э нет, в таком случае роль фанеры достанется ей, ведь Поль-то как раз в Париже останется, а вот она — пролетит…
Ритка бродила среди исторических личностей в музее восковых фигур, печально размышляя о том, что они тоже не были свободными, несмотря на их высокое положение в обществе. Она с интересом рассматривала сцены из прошлой жизни замка и читала поясняющие таблички. Вот Екатерина Бойе общалась с менестрелем, Диана де Пуатье занималась излюбленным делом — охотилась, мадам Дюпэн с доброжелательной улыбкой принимала Руссо и Вольтера.
Вдруг одна из фигур шагнула в ее сторону и почтительно поклонилась.
— А-а-а! — заверещала Ритка не своим голосом, решив, что на этот раз ожил дух великого философа.
Зажмурившись, она попыталась было кинуться наутек, но тут же врезалась в кресло, в котором сидела мадам Дюпэн, позирующая Наттье. Ритка шарахнулась в сторону и угодила прямо в объятия прыткого призрака. Она так завопила, что, казалось, содрогнулись древние стены крепости.
— Мадам, мадам! — завывал призрак. — Успокойтесь!
— Что? Что случилось? — откуда-то издалека прокричал Поль.
Это придало Ритке сил, и она впала в бешенство, пытаясь вырваться из цепких объятий привидения. Но оно, видимо, услышав голос Лотрека, решило утащить свою жертву подальше и поволокло Ритку в сторону.
— Поль, на помощь! — орала Ритка в ужасе, лягаясь изо всех сил.
— Мадам! — скулил дух, схлопотавший по лодыжке.
— Марго, что с тобой? — выдохнул запыхавшийся Поль, врываясь в музей.
— Это призрак, он схватил меня, — начала было Ритка, ощутившая, что железные тиски, впившиеся в ее руки, разжались.
— Месье, я не хотел напугать мадам, — забормотал призрак, пятясь задом.
Ритка вгляделась в того, кто напал на нее, и, к своему стыду, поняла, что это был всего лишь рабочий! Вот это конфуз! Она вконец помешалась на общении с потусторонним миром, прямо фрекен Бок, да и только.
— Я приняла его за оживший манекен, — произнесла она и густо покраснела.
— О господи, — захохотал Поль, — я решил, что на тебя напала армия насильников. А ты рыскала тут в поисках наших фамильных привидений!
Бедняга рабочий подхватил свое ведро, щетки и, хромая, ретировался. Поль откровенно потешался над ней, а она стояла, не будучи в силах сдвинуться с места, потому что у него за спиной в самом темном углу зала в полуметре от пола висела белая фигура и грозила ей пальцем. Ритка стала хватать ртом воздух, от ужаса лишившись голоса. Поль резко встряхнул ее, она перевела взгляд на него, потом снова посмотрела в страшный угол, но там уже никого не было.
— «Новопассит». Литрами, — прописала самой себе лекарство Ритка.
— Ничего, ничего, ты просто наслушалась наших россказней про привидения, вот и обозналась, — хихикал Поль в кулачок.
И он увел ее, обнимая за талию, из этого ужасного музея восковых фигур. А Ритка была просто в шоке, она еле перебирала ватными ногами по ступенькам и с ужасом думала, что ей от привидений никуда не деться.
Молодежь провела в Шенонсо пять дней, и зачастую Риткиным гидом при осмотре поместья служил Поль — теперь она без сопровождающих никуда не ходила. Ну его на фиг, этот мир непознанного! К тому же Поль был отличным рассказчиком, прекрасно знавшим историю Франции в целом и поместья в частности, и его было приятно слушать.
И вообще за эти дни между ними установились теплые, дружеские отношения. Он очень выразительно на нее смотрел, ласково улыбался, при каждом удобном случае целовал ей ручки, в общем, вел себя как истинный джентльмен, ухаживающий за понравившейся ему женщиной. Поначалу Ритка была немного напряжена, ожидая с его стороны нажима или намека на переход в другую плоскость общения, полагая, что она еще не готова к близости с мужчиной. Поль же вел себя безукоризненно и после того единственного раза на лавочке в розарии больше не позволял себе вольностей.
Однажды она даже сама пожелала, чтобы он ее поцеловал, когда они гуляли по берегу реки Шер в лунном свете. Марго надеялась, что на этот раз на них никто ненароком не наскочит и не спугнет, и даже Диана де Пуатье, если им повезет, потерпит со своими купаниями до следующего раза. Ритка затормозила, делая вид, что она любуется видом серебрящейся лунной дорожки на черной воде, давая Полю возможность действовать. Он уловил намек и приобнял ее, но потом нерешительно застыл рядом.
— Какая красота! — жарко прошептала она и развернулась, создав все условия для поцелуя.
Но он ими не воспользовался. Ритка постояла еще немного и, сообразив, что дальше объятий дело не пойдет, двинулась дальше по дорожке. А за французами еще закрепилась слава пылких влюбленных и страстных ловеласов!
Зато с Наташей она успела очень тесно сблизиться. Ритке стало казаться, что она всю свою жизнь знала эту насмешливую, решительную и одновременно очень добрую девушку. Они болтали обо всем на свете, находя все больше точек соприкосновения. И в последний день их пребывания в Шенонсо Наташа позвала Риту погулять по парку, заявив, что на прощание следует пройтись по всем его закоулочкам.
Они начали с Аллеи Сильвии, огибавшей замок.
— Знаешь, Ритусик, — сказала Наташа, — мне иногда кажется, что я — Золушка, напялившая чужой наряд, но вот-вот обман раскроется, и меня вытурят с позором на задворки. И здесь, в Шенонсо, я особенно остро это чувствую.
— По-моему, ты говоришь полную ерунду. Ты — прекрасная принцесса, по праву одаренная всеми этими богатствами, — возразила Ритка.
— О, ты себе не представляешь, сколько мне пришлось копаться в золе, пока я не нашла ключик от рая, — горько усмехнулась Наташа.
И Ритке показалось, что Наташа хочет, чтобы ее расспросили о ее прошлом, потому что она сама опасается показаться навязчивой.
— Я помню, ты говорила о том, что жила в деревне и твой отец отличался повышенной любовью к женскому полу, — ступила Рита на зыбкую почву расспросов.
— Ну, это если мягко описать картину. На самом деле все было ужасно! Деревенька, в которой я родилась и выросла, находилась в семидесяти километрах от районного центра. Это была редкостная дыра. Моя мать умерла через месяц после моего рождения. У меня еще был брат, старше меня на семь лет, не знаю, что с ним стало. Когда ему исполнилось шестнадцать, он подался в Москву, с тех пор о нем ничего не было слышно. А наш батяня постоянно на ком-то женился. Точнее сказать, он приводил в дом каких-то теток и всем в деревне рассказывал, что ищет мать для дочки. Из шести моих мачех одна попалась хорошая.
Тут она мечтательно улыбнулась, и Ритка поняла, что образ этой женщины — одно из лучших воспоминаний детства, сохранившееся у Наташи.
— Тетка Тая сбежала от отца через три месяца, но обо мне не забыла, — продолжала она тем временем свою исповедь. — Она бы меня забрала к себе, только кто бы отцу убирал хату, стирал и готовил? Его бабы с ним только пили да предавались плотским утехам. Нет, я была его рабой. Но тетя Тая меня подкармливала, покупала иногда для меня одежду или перешивала что-то из своей, а ее сестра, Полина, занималась со мной немецким. Они-то и внушили мне мысль о том, что языки мне даются легко и мне обязательно следует ехать в город и поступать в институт на переводчика или учителя иностранных языков. И, как это ни странно, я смогла осуществить мечту моих деревенских фей — поступила в иняз.