Больше всего повезло Диане: у нее нашлись весьма сильные покровители, сумевшие избавить ее от Сэма без особых хлопот. Но женщина до сих пор не может адекватно реагировать на его имя. Впрочем, это Ритка знала и сама.
Но самое парадоксальное — Ритка не могла поверить, что все эти зверства вытворял ее любимый, нежный и внимательный Сэм! У нее в голове не укладывалось, что тот, кому она отдала самые сильные свои чувства, ради кого готова была и в огонь, и в воду, разыграл грязную комбинацию, чтобы вытрясти из нее деньги.
Но самое ужасное, что нашлись свидетели, в ночь ограбления «Оргтехники» видевшие в соседнем проулке подозрительную «девяносто девятую». Один из них подробно описал Сэма, сидевшего на пассажирском сиденье, — он прикуривал сигарету. Пока она металась в своей квартире и обзванивала морги, он грабил сейф Кожевникова!
Вскрылось, что в городе Витт наделал много долгов и в последнее время чаще проигрывал, чем выигрывал. Самым крупным его выигрышем за прошедший сезон был участок земли. Ритка была последней в списке, добрых дел Витта. Он рассчитывал стрясти с нее деньги и исчезнуть. Платить по счетам он и не намеревался. Поговаривали о его связях с чеченцами, причем одни утверждали, что у него были с ними какие-то дела, а другие намекали, что и людям гор Сэм тоже задолжал. С одной стороны, ничего определенного, но, с другой стороны, дыма без огня не бывает.
Когда Ритка об этом узнала, с ней приключился припадок. Аня, присутствовавшая при этом, испугалась до смерти.
— Я его так любила, с ума сходила, готова была ради него на все, а он меня предал! — рыдала Ритка. — Он меня хладнокровно подставил убийцам, и все из-за денег! Будь он проклят, чудовище! Он же знал о ребенке, о нашем ребенке! Я все потеряла: здоровье, красоту, машину, деньги, доверие мамы и друзей… Сколько людей меня пытались предостеречь — мама, ты, Олег, Диана, друзья Сэма и даже этот его «побратим» — Хасан! Но я словно с ума сдвинулась, я прямо-таки рвалась на больничную койку! Ненавижу себя, идиотку недобитую!
Ритку старались утешить все, кто мог. Ее навещали коллеги по «Антуражу», господин Симонян даже прислал в больницу огромную корзину цветов с запиской, что ее место будет ждать ее выздоровления. Приходили ее приятели и знакомые, до которых доходила весть о ее трагедии. Она же многое готова была отдать, чтобы о ней вообще забыли.
— Знаешь, Анютка, — с горечью сказала она, — это ужасно, что весь город знает, насколько я глупа! Обо мне не забудут никогда, будут пальцем указывать на меня на улицах и говорить: «Вот идет дура, которая втюрилась в бандита, а он наслал на нее дружков, чтобы те выколотили из нее денежки и ненужного ему ребенка».
В этом месте она обычно начинала плакать, и все, что бы ей ни говорила Аня, вызывало у Риты еще большие потоки слез.
Надо сказать, что ее молодой организм довольно-таки скоро включился в процесс регенерации. Сошли с лица ссадины и синяки, прошли гематомы, срастались понемногу ребра. И даже волосы отросли смешным ежиком.
Но, несмотря на внешние признаки выздоровления, в сердце у нее саднила огромная рана, не желавшая затягиваться. Она постоянно думала о том, что с ней приключилось, пыталась выискать в прошлом момент, когда она допустила ошибку, проглядела, в кого на самом деле она влюбилась. Она, не прекращая, играла сама с собой в игру «Что — если бы да кабы», придумывая миллионы вариантов происшедших событий.
Конечно, она принимала успокоительные и антидепрессанты, но лучше себя не чувствовала.
После выписки она уехала вместе с мамой в Кореновск. Ей не хотелось возвращаться в свой оскверненный дом. Ее любимая квартира, которую с таким трудом отстояли мама и ее друзья, вызывала у нее ужас. Нет, она никогда не сможет там чувствовать себя нормально! Ее дом осквернил Самуил Витт — своей любовью и предательством.
Приближался Новый год, самый веселый праздник всех времен и народов. Но Ритка, сидевшая затворницей в четырех стенах, ничуть не радовалась предстоящим народным гуляниям. Целыми днями она рисовала и читала классиков, стараясь как можно реже выходить на улицу, тем более что там и не пахло зимой, а изо дня в день лил заунывный мелкий дождь.
Теперь она знала не понаслышке, что такое русская хандра. Она никак не могла возродить в себе вкус к жизни, казалось, внутри у нее — пустота, вакуум. Часами Ритка могла сидеть, уставившись в книгу, не видя при этом ни строчки.
Ей совершенно не хотелось возвращаться в Краснодар, встречаться с людьми, выходить на работу. Ритка, словно улитка, пыталась спрятаться в себе, как в домике, опасаясь окружающего мира. Тетя Люда, переживавшая за дочь, радовалась каждому приезду Ани, которая хоть как-то могла расшевелить угрюмую Маргошку.
В субботу в гости приехали Аня с Олегом и затащили в дом какие-то коробки.
— Вот, привезли вашей дочке подарки, — смущенно заметил Олег, отвечая на пылкие приветствия тети Люды.
В дверях показалась Марго. Она расцеловалась с Аней и подставила щеку для поцелуя Олегу.
Он теперь носил линзы и выглядел совсем иначе, чем в дни их былого общения. Исчезло растерянное выражение незащищенности, свойственное всем очкарикам, а на место ему пришла спокойная уверенность в себе. Он перестал одеваться, как подающий большие надежды семиклассник, и оказалось, что у него неплохая фигура. Но все эти метаморфозы Ритка отметила как-то отстраненно.
За обедом гостям удалось кое-как расшевелить Ритку, и она стала принимать участие в разговоре чуть живее, чем раньше. От ее внимания не ускользнуло, что подружка слишком перевозбуждена, а Олег смущен. И они оба изо всех сил старались делать вид, что ничего такого не происходит.
Пока какие-то выводы делать было рано, но Ритке показалось, что между этими двумя летают невидимые флюиды — уж больно странно они себя ведут. А почему бы, собственно, и нет? Олег — весьма серьезный молодой человек, способный оценить в женщине ум, благородство и честность, а у Ани — переизбыток порядочности. Ритка подумала, что эти двое могут быть счастливы вместе.
Впрочем, ее мысли резко изменили направление, потому что Аня, то и дело поглядывая на подругу, начала сообщать последние новости.
В начале декабря в горах, на дне ущелья обнаружили машину, в которой нашли сильно обгоревшие останки трех человек, не подлежащие идентификации. А недалеко от этого места валялась борсетка, видимо, выпавшая из салона, когда машина кувыркалась с обрыва. В ней лежали документы на имя Самуила Витта.
— Неизвестно, — услышала она голос Ани, — то ли им кто-то помог, то ли они сами свалились в пропасть…
Вот и все. Ритка даже зажмурилась, не в силах переварить эту новость. Его больше нет! А как же месть?!! Лежа без сна долгими ночами, она представляла, как кидается на него при встрече, рвет ногтями и зубами его красивое лицо. Она мечтала, что наймет киллера, и тот засадит ему пулю в лоб. Она в воображении заманивала его к себе в квартиру и травила ядом. Ах, господи, какие только кровожадные идеи не рождались у нее в мозгу! И что же, не бывать этому? Она не сможет отомстить чудовищу, искалечившему ее жизнь?
— Но, как бы то ни было, смерть настигла Витта, сделав его недоступным ни суду, ни следствию, — мрачно заметил Олег. — И у представителей правоохранительных органов не осталось сомнений в судьбе преступников.
— А это точно они? — недоверчиво переспросила Риткина мама.
— На одном из них был оплавленный браслет, именно такой описала в своих показаниях Рита, — сказала Аня. — На основании этого, ну и, конечно, документов из борсетки Витт и его сообщники официально признаны мертвыми.
— Но особо никто не проверял, кто там на самом деле сгорел?! — уточнила Ритка.
— Они или не они, сложно сказать, — вступил Олег, — но боюсь, что больше никого искать не станут. Борсетка и браслет — это опознавательные знаки. Вот так-то.
— Понятно, — протянула Марго и замолчала.
— С другой стороны, почему бы им не оказаться трупами? — воскликнула Аня. — Не все же такие беззащитные, как ты! Недаром ведь говорили, что Сэм был должен деньги какому-то чеченцу… Рустаму, кажется? Ты не помнишь, Олег?
— Я не помню имени, но такие слухи из ничего не рождаются. Вполне возможно, что все награбленное Виттом и его шайкой перешло чеченцам. Ладно, — подвел черту Олег, — сгинул, гад, так ему и надо!
А Ритка промолчала. Гад, убивший в ней веру в людей, сгинул. А ей придется дальше жить с мыслью о том, что ею грязно попользовались, переломили, как тростинку, втоптали ее в грязь. И даже от мести ее он ушел, спрятался на том свете! Можно, конечно, в паре с Дианой пойти сплясать на его могиле. Так никто не узнает, где могилка его…
Поздно ночью она лежала в кровати и шептала вслух: «Сэм мертв, Сэм мертв, Сэм мертв…»
Часть IIЗАПАДНЯ ДЛЯ АЛЬФОНСА
Безумство, милорд! Ваши клятвы —
безумство!
Она никогда вам не будет верна.
Плевать ей хотелось на пылкое чувство,
Она никому ничего не должна.
Глава 13
— Сэм мертв, — сказала Ритка, открыв глаза.
— Что, прости? — не поняла Наташа, перепугавшаяся насмерть, когда Ритка грохнулась под стол.
Ритка только промычала что-то в ответ. Жаль, конечно, что она сошла с ума в столь раннем возрасте, но все к тому и шло. Сначала ее одолевали неизвестные призраки в Шенонсо, а теперь вот — в Париже прямо посреди белого дня она увидела призрак того, кто буквально перевернул всю ее жизнь.
— Рита, дорогая, как ты себя чувствуешь?
Рита промолчала, ибо с каждой минутой она чувствовала себя все хуже и хуже.
На тротуаре, прямо напротив их кафе, стоял живой и невредимый Сэм и обнимал какую-то дамочку. Сэм был без бороды и усов, но это ничего не меняло: Ритка узнала бы его, даже если после смерти он стал бы хомяком! Он же после воскрешения не слишком изменился.