— Ну нет, ради денег он всегда готов рискнуть! — заверила его Ритка. — Безусловно, он постарается спасти то, что считает своим.
Она покопалась в сумочке, выуживая из нее косметичку.
— Сестру судьи он навряд ли будет дергать посреди ночи, — рассуждала она, припудривая лицо, — и вообще перед ними он разыгрывал из себя пай-мальчика. К политику за помощью в брачное ложе он тоже не полезет. Остается только Лютеция, ты прав.
— А вот это мы сейчас посмотрим, кто кого! — лихорадочно набрал какой-то номер телефона Жак.
— Кому ты звонишь? — спросила Ритка.
Но Жак отмахнулся от нее: мол, потом, все потом!
— Алло, мадам Петруччио? Да, я знаю, который час, но я также знаю, кого сейчас вы ожидаете. Мое имя вам ничего не скажет, зато я скажу, что господин Малевич вас обманывает! Он ведет нечестную игру. Он одновременно общается с несколькими женщинами, его интересуют только ваши деньги! Я могу это доказать. У вас есть факс или Интернет? Отлично, я сейчас же отправлю вам фотографии, подтверждающие мою правоту.
Он зажал рукой трубку телефона и пояснил Ритке, что Лютеция направилась в кабинет, чтобы принять по факсу фотографии.
— Она полна негодования, представляю, что с ней станется, когда она увидит снимки! — хохотнул он.
Жак подскочил к столу, схватил со стола пакет с фотографиями и выудил оттуда несколько штук. И, не колеблясь, отправил их одну за другой Лютеции.
Ритка беззвучно ему аплодировала. Здорово, что Наташка додумалась привлечь Жака к этому делу. Они бы без него с Сэмом не справились!
Факс трещал, отправляя последний снимок. Ритка застыла ни жива ни мертва: поверит ли им женщина или решит, что это просто фотомонтаж? А Жак, отправив отобранные фотографии, принялся заверять Лютецию в том, что у него нет злого умысла, просто Малевич — не тот человек, за которого он себя выдает.
— Он принес много горя женщине, которую я боготворю! — пылко воскликнул Жак.
И послал воздушный поцелуй Марго. Ритка нежно улыбнулась ему в ответ.
— Скажите, кто эти женщины? — спросила его Лютеция.
— Я не хочу называть вам их имена, потому что не стремлюсь к огласке. Но, может быть, я укажу вам одну из них, — пожал плечами Жак. — Та, что в шляпе, — это сестра судьи Моруа. У них с Малевичем дело идет к обручению.
— Но как я могу проверить ваши слова?!
Ритка постучала пальцем по датам на снимках.
— Обратите внимание на время и даты! Ваши встречи были или перед, или после его свиданий с другими женщинами, — сказал Жак.
Было слышно, как она тяжело задышала в трубку. Марго запечалилась — еще одна жертва Сэма получила сердечную рану. Сколько же это может длиться?!
— Я уверен, что он попросит у вас денег, чтобы скрыться от моего праведного гнева, — закончил Жак свою пылкую речь. — Если вы не верите мне, не показывайте ему сразу фотографии, выслушайте его. Закончится все просьбой о финансовой помощи! Он решил сбежать из города, чтобы не попасть в полицию, а деньги на побег он явно будет просить у вас!
— Ну, что ж, я уже с нетерпением жду его приезда. И если только все будет так, как вы говорите, то ему головы не сносить! Но если вы меня обманываете и он не заикнется о деньгах, то вы пожалеете о своей клевете. Не забывайте, у меня есть номер вашего факса. Да, впрочем, и без всякого номера в случае обмана я сумею найти вас и наказать, хотя бы за то, что вы исподтишка подсматривали за мной!
И эта невероятная женщина прервала их диалог. Надо отдать должное ее выдержке! Получила неопровержимые доказательства блудливости любовника — и осталась, как скала, непоколебимой.
— Ну, как ты думаешь, — начала Ритка, когда Жак положил трубку, — она клюнула?
— Поставь себя на ее место. Посреди ночи ей звонит любовник и требует свидания в ее доме, тут же перезванивает неизвестный доброжелатель и заявляет, что она жертва интриг своего любовника, а в доказательство пересылает ей фотографии, уличающие Малевича в связи с другими женщинами. Я послал и те фото, на которых она его одевает в магазине. Так что сомнений в подлинности снимков у нее не должно возникнуть. К тому же я предупредил ее, что Малевич начнет просить у нее денег — а он начнет, — и она убедится, что стала обычной дойной коровой для мошенника. Извини, дорогая!
— Можешь не извиняться, я давно примирилась с мыслью, что попалась в банальную ловушку. Сейчас речь не обо мне. Ты — гений! Я горжусь твоим умом и сообразительностью, — искренне похвалила его Ритка.
Нет ничего приятнее для мужчины, чем признание его высокого интеллекта. Жак расплылся в довольной улыбке и благодарно чмокнул ее в нос.
— Но что нам дальше делать? — спросила она.
— Ждать. Звонить ему не будем, пусть пылкий прием у итальянской любовницы станет ему уроком. Я направил к ее дому ребят, и, как только он покинет особняк синьоры Петруччио, нам доложат.
— Тогда кофе, — решила Ритка, — иначе у меня голова идет кругом от этой ночи.
— Марго, я понял, что ты не хочешь ни о чем говорить, — посадив ее к себе на колени, сказал Жак. — Но я хочу, чтобы ты знала: ты — самая особенная женщина в моей жизни! У меня никогда не было и никогда не будет никого похожего. И то, что случилось между нами, — это не просто так.
«А как?» — хотелось спросить Ритке, но она промолчала. У мужика потребность облечь все в красивую форму, некоторым это необходимо. А она, Марго, уже справилась со своим порывом. Он — всего лишь первый в ее пятерке!
— Почему ты молчишь? — осторожно поинтересовался Жак.
— Слушаю. Ты говоришь очень приятные вещи.
— Ты не веришь мне? — обиделся он. — Так вот, чтоб ты знала, у меня есть подружка, и я ей ни с кем не изменял. Но, когда я увидел тебя, то понял, что ты должна быть моей, иначе я не прощу себе до конца жизни, что упустил свое счастье.
Ритка посмотрела ему в лицо и с удивлением поняла, что он верит своим словам. До чего же странный народ эти мужчины! Хотя бы на секунду задумался о том, что он говорит. Имея постоянную подругу, он западает на какую-то иностранку, притаскивает ее к себе на ночь, а утром называет это — «не упустил свое счастье!».
— Правда, — переспросила Ритка, — ты так считаешь?
— Да! — выдохнул он.
— А ведь это действительно так, — задумчиво сказала она, — я действительно чувствовала себя счастливой. Жак, это ты сделал меня счастливой, и я безумно рада, что мы с тобой встретились!
Он расцвел лучистой улыбкой, а на нее напало безудержное веселье. И потом хорошее настроение не покидало ее весь этот длинный, бесконечно длинный день.
Глава 16НАСТОЯЩЕЕ. ПАРИЖ
Они мчались по полусонному Парижу, решив, что им следует самим следить за ходом операции. В открытые окна врывался теплый весенний ветерок, бодривший после бессонной ночи.
— Хочешь, расскажу анекдот про Париж? — спросила Ритка.
— Хочу, — улыбнулся Жак.
— Вот такое же утро в Париже. И дворник в сонном дворике медленно подметает метлой дорожки, — она изобразила медленные и вялые движения дворника, — «жух — перерыв — жух-жух». Тут из одного окна высовывается всклокоченная мадам и кричит: «Месье, вы сбиваете с ритма весь Париж, имейте совесть!» — «Пардон, мадам!» — кричит дворник в ответ и ускоряет движения метлой: «Жух-жух-жух-жух!»
Жак заразительно засмеялся, ему понравился анекдот. А Ритка любовалась им и размышляла: он не так нарочито красив, как Сэм, но в нем нет ни капельки фальши, он естествен во всем, он не играет, а живет. И насколько же в нем больше жизни, чем в Поле, закованном в латы неких правил, обязанностей, устоев и обычаев, словно средневековый рыцарь в доспехи! Нет, ей было не стыдно за свое поведение перед Полем. Какого черта, она живет только раз! И пусть Жак станет вскоре ее воспоминанием, испарившись из ее жизни, но это будет одно из самых ярких, самых живых воспоминаний, которые будут согревать ее душу до самой старости.
— Мы приехали, вон наши ребята! — сказал Жак, набирая номер телефона. — Алло? Он там? Давно? Понятно.
— Ну что? — разглядывая особняк в сером свете раннего утра, спросила Ритка.
— Мы прибыли к самому началу представления. Он у нее где-то с четверть часа.
И он не ошибся, итальянской выдержки хватило еще минут на десять, а потом в особняке началось какое-то движение, распахнулась дверь парадного входа, и разъяренная женщина выпихнула на крыльцо взъерошенного Сэма. Словно на сцене, перед ними разыгрывался мелодраматический акт. В окнах особняка торчали чьи-то головы, но неясно было, кому они принадлежали. В зрителях недостатка не имелось.
Ритка ахнула при виде Витта. Его пиджак лишился пуговиц, рукав был надорван, рубашка вылезла из брюк. И он был весь мокрый. Чем это, интересно, она его окатила? Они оба вопили благим матом: он, стараясь держаться от нее в сторонке, кричал, что ей место в психушке, а Лютеция орала, чтобы ноги его не было возле этого дома, иначе ее братья разорвут его в клочья. Она замахивалась на него чем-то подозрительно напоминающим биту, а он каждый раз шарахался и пятился назад. В конце концов нога его соскользнула с верхней ступеньки, и он покатился вниз. Хохот Лютеции, казалось, сотряс стены дома.
— Жалкий альфонсишка! Денег тебе моих захотелось? А не подавишься, безродное отребье?!
Волосы ее развевались по ветру, полы пеньюара взметались от каждого движения. Она напоминала какую-то разъяренную богиню с Олимпа.
— Да будь проклят тот день, когда ты мне подвернулся под ноги! Плевать я хотела в твою смазливую физиономию и на все остальное, понял! — кричала она ему в спину и действительно плюнула ему вслед, а потом щедро полила его итальянскими ругательствами и грозила кулаком, пока он не скрылся за углом.
— Браво! — захлопала Ритка. — Я горжусь этой женщиной! Наконец-то Сэм получил по шее от своей любовницы.
Она счастливо засмеялась, наблюдая за передвижениями потрепанного Риткиного врага.
— Знаешь, меня так и подмывает выскочить из машины и добавить от себя мерзавцу на орехи, — поделилась Рита своими желаниями с Жаком.