От нечего делать Комбат взялся за чтение. Сюжет первого романа его сильно удивил. Не сказать, чтобы приятно, но все же. Как принято в книжках такого рода, размеренную жизнь главной героини прервала внезапная смерть хорошей подруги ее еще лучшей подруги. Главная героиня, хотя ничего не смыслила в расследовании преступлений, тут же стала решительно распутывать загадочную историю. Так же самонадеянно, будто клубок мохеровых ниток для вязки свитера. Последовало еще несколько смертей, которые не догадалась увязать с расследованием ни главная героиня, ни сама писательница. Ну, зарезали одного человека, а второго утопили — с кем не бывает! Сначала главную героиню преследовали одни неудачи. Но она сделала из них правильные выводы и перекрасилась из блондинки в брюнетку. Вот тут, что называется, поперло! Благодаря цепи случайностей и ряду гениальных догадок, главная героиня выходит на таинственного (вернее таинственную) убийцу, матерую деятельницу спецслужб, начавшую свою работу еще при Берии. Она использовала уникальный в своем роде способ ликвидации жертв, случайно открытый ее мужем, разумеется покойным. Муж убийцы был видным энтомологом и однажды открыл новый вид жуков-навозников, отличающихся удивительной красотой. При этом жуки отличались еще одним, куда менее жизнеутверждающим качеством. Нет, не тем, что питались чужим пометом. Если жука брали в руку, он пугался, выделяя крайне токсичный, смертельный яд. При этом сам жук тоже погибал, а яд в организме распадался на безобидные компоненты. Убийца ловко использовала замечательную находку мужа. Когда требовалось без шума ликвидировать врага народа или правителей государства, она знакомилась с этим человеком и, уходя, оставляла жука. Враг, плененный красотой насекомого, брал его в руки и… Обычно врачи констатировали остановку сердца.
Сюжет вызвал у Комбата один маленький вопрос. Хотя он слабо разбирался в зоологии, но все же учился в школе и кое-что знал о целесообразности эволюционных приспособлений. Выделение жуком смертельного яда было не только нецелесообразным, но и самоубийственным. Такой вид насекомого не мог долго просуществовать, даже если он каким-то чудом появился в природе. Впрочем, женщине с поврежденным мозгом можно было простить такую наивность. Как и беззастенчивое использование в своих произведениях известных юмористических диалогов. При чтении Комбата удивил такой эпизод. Знакомый главной героини на мотоцикле отправился воровать железные балки. Приехав на место, он с огорчением обнаружил, что забыл дома веревку. Вскоре печаль сменилась радостью. Мужчина увидел на третьем этаже строящегося здания прочный канат. Рядом с ним, как по заказу, лежали балки. Знакомый одним концом связал балки, а второй прикрепил к мотоциклу. И тронул с места своего железного коня. Через секунду он понял, что летит вверх. Оказывается, канат был перекинут через блок, укрепленный на верхнем этаже дома. Падая с третьего этажа, тяжеленные балки, как пушинку, подбросили вверх мотоцикл с ездоком. От неожиданности мужчина не удержался и рухнул вниз. Балки, ударившись о землю, рассыпались, канат освободился, и мотоцикл полетел вниз. Точно на лежащего хозяина. От удара мужчина потерял сознание. Очнувшись, он кое-как встал, увидел рядом свернувшийся змеей канат и в остервенении дернул его. И тут же получил еще один сильнейший удар по голове. Оказывается, при падении одна из балок осталась стоять почти вертикально, упираясь в стену дома. Именно ее мужчина крепче всего связал канатом. Борису эта история была знакома. Он даже мог назвать ее автора.
Но Рублев не исключал, что таково одно из последствий тяжелой операции. Человек слышит забавную историю, быстро о ней забывает, а через некоторое время она снова приходит ему на ум, но теперь человеку кажется, что это он ее придумал. Ведь только женщина с больной головой могла нафантазировать такой бред относительно собственного дома. Какой-то стационарный Ноев ковчег с потенциальной участью кладбища домашних животных. Поскольку в доме у главной героини жил десяток собак, несколько кошек, морская свинка, черепаха и канарейка. Причем наши братья меньшие существовали абсолютно мирно, будто их тоже прооперировали, удалив природные инстинкты. Кошка осторожно, чтобы не поцарапать, вычесывала блох у ротвейлера, морская свинка обожала спать с бультерьером, а черепаха всегда оказывалась первой, когда хозяйка открывала входную дверь. Невольно приходило на ум незабвенное: «Только удивляешься чудесам дрессировки, когда видишь, как из одной лохани вместе едят лев, волк, пантера, свинья, косуля, голуби и сама дрессировщица».
Реакция домочадцев, таких же многочисленных, как и четвероногая живность, тоже заставляла насторожиться. Не могут все десять человек с восторгом относиться к путающемуся под ногами зверью. Кто-то обязательно подсыплет им крысиного яда.
Но больше всего Рублева, как человека, разбирающегося в огнестрельном оружии, потрясли описания разборок, довольно редких, однако запоминающихся. Разумеется, для тех, кто способен отличить револьвер от пистолета. У Сивашовой с этим была напряженка. Один из описываемых ею братков начал вести огонь из пистолета. Тут, видимо, мимо пролетала озорная волшебница, и «револьвер еще дважды оглушительно выстрелил, после чего замолчал. Кончилась обойма». Комбат мысленно попытался представить себе револьвер с обоймой и не смог. Дальше продолжалось в том же духе. Правда, детективщица, сделав окончательный выбор в пользу пистолетов, больше револьверы на страницах романа не упоминала, но оставалась так же бесконечно далека от истины. Настала очередь положительного героя отстреливать злодеев. И он справился с этим блестяще, уложив сразу двоих с расстояния без малого ста метров. Комбат был хорошим стрелком, владел практически любым индивидуальным стрелковым оружием, но и он никогда не стал бы стрелять в противника из пистолета даже с вдвое меньшего расстояния. Пистолет — оружие ближнего боя, использовать его иначе можно, только если нет других вариантов.
«Да, — подумал Рублев, откладывая книжку. — И кто-то еще считает меня больным. Вот где человек по-настоящему, серьезно болен. А мне надо немедленно вставать!»
Глава 26
У Тумасова была традиция — после каждого успешного тендера отправляться на отдых. Традиция зародилась в самом начале его деятельности по строительству дорог, поэтому он до сих пор ездил с женой. Последние годы чета облюбовала один дивный остров, пока еще мало знакомый российским туристам. Сюда ездили преимущественно состоятельные европейцы в возрасте. Добирались на перекладных сначала до аэропорта на материке, а затем на комфортабельном судне. Обычно жена Ильи Фридриховича сама напоминала ему о поездке. Едва он сообщал о выигранном тендере, она произносила традиционную фразу:
— Дорогой, я иду собирать вещи.
Но в этот раз жена промолчала, и Тумасову пришлось самому напомнить ей о скором путешествии. Она как-то безразлично, с оттенком грусти сказала:
— Хорошо.
Раньше супруга тут же отправлялась по магазинам покупать вещи для отдыха и на неизменную фразу мужа «Ты же в прошлый раз приобрела чемодан всякого барахла» отвечала: «Ты прав. За прошедшее время наряды устарели и превратились в барахло. А я хочу выглядеть прилично». Сейчас она буквально за день до отъезда порылась в шкафах и тем удовлетворилась.
«Стареешь», — хотел заметить по этому поводу Тумасов, но прикусил язык. Зачем давать еще один повод для ссоры.
Погрузившись на маленький кораблик, Илья Фридрихович с любопытством оглядел собравшуюся публику. Все было как обычно: преимущественно люди за сорок, молодые если и попадались, то вместе с родителями.
Остров во всех проспектах рекламировался как тихое и уютное место отдыха. Здесь не было условий для экстрима, практически отсутствовали ночные клубы и дискотеки, хотя в самых крупных отелях регулярно устраивали вечера отдыха с танцами. Зато климат и природа давали острову право считаться кусочком рая на земле. Здесь круглый год дневная температура колебалась в пределах от двадцати до тридцати градусов, а океан даже в самое холодное время не охлаждался ниже восемнадцати. Обычно же вода была двадцать три — двадцать пять градусов, иногда чуть выше. Весь остров утопал в цветах. Такое их количество и разнообразие Илья Фридрихович увидел впервые в жизни. Конечно, большинство цветов оказались привозными; несмотря на благодатный климат за ними приходилось тщательно ухаживать, но дело того стоило. Мало кто из друзей Тумасова, разглядывая его снимки на фоне красных, желтых, белых, пурпурных бутонов, верил, что все фотографии сделаны на крошечном пятачке рядом с отелем, а не в Ботаническом саду.
Следует добавить, что на острове практически отсутствовали кровососы и прочие вредные насекомые. Отдыхающие прекрасно обходились без репеллентов. Опасности поджидали отдыхающих только в океане. И то, если человек сам напрашивался на неприятности. Мерзкие твари вроде акул-людоедов или кубомедуз в районе острова встречались очень редко, зато хватало конусов и голубокольчатых осьминогов. Конусы вообще облюбовали акваторию острова и когда-то водились здесь в огромном количестве. В отличие от выдуманного Сивашовой жука-навозника эти моллюски были реальными существами с очень сильным ядом. Островитяне, желая привлечь как можно больше туристов, истребили большую часть конусов. К тому же эти моллюски предпочитают глубину в несколько метров, поэтому обычные купающиеся даже не подозревали о их существовании. То же самое относилось к голубокольчатому осьминогу. Эти миниатюрные создания, как и конусы, привлекательны на вид и ядовиты, но живут вдали от облюбованных туристами пляжей. Только ныряльщики, плененные их красотой, рисковали получить ядовитый укус. Но всех отдыхающих заранее предупреждали, что любых морских обитателей нельзя брать в руки, так как это опасно. Внушение действовало. За все годы, что Тумасов ездил на остров, он не помнил ни одного несчастного случая, связанного с океанскими существами.
Устроившись в номере и разложив вещи, супруги отправились на пляж отеля. К их услугам были шезлонги и навесы от солнца. Тумасовы спрятались в тень, предпочитая дозированные солнечные ванны.