— Хорошие у тебя дружки, верные. А как думаешь, они меня уже ищут?
Ответом Рублеву было молчание.
— То-то. Можешь сколько угодно хвастаться своими корешами, но сейчас ты у меня в руках. И я могу сделать с тобой все, что захочу. Поэтому вставай и топай, или я потренирую на тебе удары по печени.
Бандит, кряхтя, поднялся.
— Не изображай из себя умирающего лебедя. Этим меня не разжалобить. Заслужить прощение ты можешь, только честно рассказав о судьбе моего друга.
— Какого друга? — насторожился Кудряш.
— Не гони лошадей. Сейчас приедем в одно место, там и побеседуем.
Глава 47
Жена хлопотала у плиты, дожаривая отбивные.
— Ладно, садись, закончишь готовку в процессе застолья, — нетерпеливо подогнал ее Аксамитов.
Раздалось тихое чмокание, возвестившее об открытии. Не научном, а бутылки бренди. Аксамитов повертел в руках пробку, не навинчивающуюся, а сделанную из натуральной пробки, увенчанной пластиковой головкой, разлил напиток по рюмкам.
Не будучи знатоком, он предпочитал коньяку бренди. На вкус приблизительно одинаково, а стоит намного меньше.
— За наступающие выходные! — сказал ученый и опрокинул рюмку в рот.
— Это единственная причина, по которой ты решил сегодня выпить? — спросила жена.
— Основная, — соврал Аксамитов, накладывая себе традиционный салат оливье.
— Честно?
— Ага. Салат тебе сегодня удался, — заметил Виктор, желая уйти от скользкой темы.
— Что в нем может удаться? Те же компоненты. Просто майонез хороший попался.
— Я понял, вся сила в майонезе. Жирном майонезе, так вредном для нашего организма.
— Если ты успел заметить, практически вся вкусная еда является вредной. Полезное либо невкусно, либо стоит безумно дорого. Вспомни, как я пыталась кормить тебя с утра овсяной кашей? Ты взбунтовался уже на следующий день. И все же, Витя, ты чем-то обеспокоен. У тебя возникли проблемы?
— Да так, мелочи, — опять соврал Аксамитов, хотя ситуация вокруг его изобретения накалилась до предела.
Сначала казалось, что все складывается замечательно. Выступление президента насчет качества и стоимости российских дорог подстегнуло активность масс. Первыми отличились телевизионщики. Они каким-то макаром отщипнули кусочек асфальта от столичной трассы, выдаваемой за образцово-показательную, и махнули в Финляндию. Там они сделали большой репортаж о строительстве дорог в этой стране. Были показаны все этапы создания качественной трассы, причем особый упор делался на тщательность и продуманность работ. Хотя кто бы в этом сомневался. Затем телевизионщики подались в финскую лабораторию, где провели экспертизу идеального российского асфальта. Здесь, слегка перефразируя пословицу, можно было сказать: «Что русскому отлично, то финну — смерть». Качество асфальта недотягивало даже до минимальных европейских стандартов.
— Обе компании, и производящая, и использующая такие материалы, моментально лишились бы лицензий, — прокомментировал результаты проверки финский эксперт.
— А у нас их нахваливают, — меланхолично добавил тележурналист.
Главное он припас на окончание программы. Качественная дорога обходилась финской казне в пять раз дешевле, чем проложенное с нарушением всех европейских стандартов шоссе — московской мэрии.
Вскоре с удивительной для себя быстротой за дороги принялась Государственная дума.
— Коррупция — словно Гидра. Если отрубить ей одну голову и не прижечь, на ее месте вырастут две новые, — издалека начал один из депутатов. — Если мы не можем вести борьбу с ней по всем фронтам, начать надо с чего-то конкретного. Дороги в этом смысле подходят идеально. Вот у меня здесь точные цифры, — он потряс дорогой кожаной папкой. — По стране в примерно одинаковых климатических и прочих условиях стоимость километра дороги различается в двадцать раз. Двадцать раз, вы только представьте себе эту цифру, товарищи! Что характерно — чем беднее регион, тем дешевле там дороги. При этом расходы на строительство везде приблизительно одинаковые. Различается только оплата труда, но ее доля в общей стоимости ничтожна! Большая часть государственных денег растекается по карманам продажных чиновников и вороватых бизнесменов. В наших силах остановить творящиеся безобразия. Надо установить жесточайший контроль над расходованием государственных средств, проводить нормальные честные тендеры. А то есть факты, когда из года в год заказы делят между собой три-четыре компании. Пусть они за собственные капиталы строят платные дороги и окупают их как хотят. А народные деньги трогать не смей!
У горячего депутата нашлись противники. А как иначе при сверхприбылях дорожников. Они ведь подмазывали не только чиновников.
— Чушь собачья! Эти бумажки надо отнести в туалет, там их место. Однозначно! — парировал другой депутат. — Дешевой популярности ему захотелось. А для начала следовало бы выяснить, что из выделяемых государством денег до конкретного чиновника, ведающего заказами, доходит меньше половины. Остальное еще по дороге разворовывают. Вот где надо в первую очередь наводить порядок! Я понимаю, все равно получается дорого. Но это из-за низкой производительности труда. Пока наши рабочие делают сто метров, у европейцев уже готов километр. Выходит, сначала надо искоренить пьянство, а не обвинять дорожников в воровстве. Нашел Гидру! Настоящие воры сидят в других местах.
Было еще несколько аналогичных выступлений, и, как у нас водится, вопрос повис в воздухе.
Аксамитова эти истории воодушевили, хотя на самом деле являлись тревожным звоночком. При таком раскладе его изобретение приобретало еще больший вес, и у рядового кандидата наук шансы на единоличное авторство уменьшались до нуля. Что наглядно показало дальнейшее развитие событий.
Аксамитову позвонили из академического журнала:
— Извините, уважаемый Виктор Семенович, мы вынуждены отложить публикацию вашей статьи. У нас идет большой отчет о Всероссийской конференции селекционеров косточковых деревьев.
— Но почему вы убрали мою статью? Неужели она самая худшая? — возмутился Аксамитов.
— Статья замечательная, однако в ней изложены лишь предварительные выводы. Мы решили дождаться окончательных результатов.
— А разве трудно догадаться, что, когда мои данные подтвердятся, я передам материалы в более солидное издание? В вашем журнале царит мелкотемье, при таком положении вещей надо двумя руками хвататься за любую, даже незаконченную, научную работу высокого уровня. А вы ее бездарно отфутболиваете, — откровенно схамил ученый.
— У нас собственная издательская политика, и мы не намерены ее менять, — последовал холодный ответ.
Услышав короткие гудки, Аксамитов растерянно оглянулся по сторонам, будто ища поддержки у кого-то незримо присутствующего в комнате. Он сразу догадался, почему его статью отложили в долгий ящик. Мафия, везде мафия, даже в интеллигентных научных кругах. Виктор представил, как развивались события. Поскольку в академическом журнале работают достаточно квалифицированные люди, один из них, читавший статью Аксамитова, легко догадался о значимости открытия ученого. И сразу побежал к редактору советоваться. Тот, старый работник, поднаторевший в закулисных махинациях, играючи раскусил замысел Виктора. Но все бы обошлось, имей открытие Аксамитова меньшее значение. Оно же было грандиозным, способным принести миллиарды экономического эффекта. И не рублей, а долларов. Пропуская статью, редактор фактически делал Виктора главным автором открытия. Директор и завлаб могли лишь примазаться к нему в качестве соавторов. И они вполне справедливо могут предъявить редактору свои претензии. Мол, почему дал статье зеленый свет и не предупредил нас вовремя? Такие вопросы, если ими озадачится директор института, чреваты для редактора увольнением. И он тормознул статью Аксамитова, одновременно сообщив куда следует.
Выводы ученого подтвердились в тот же день. Его вызвал завлаб и, ядовито улыбнувшись, сообщил, что наступила очередь их лаборатории посылать человека в Гапеевку. Гапеевка находилась у черта на куличках, и там еще в годы хрущевской оттепели построили химический завод. До конца восьмидесятых он выдавал на-гора различные отравляющие вещества — зарин, зоман и тому подобное. Потом в связи с перепрофилированием завод закрыли, и с грехом пополам он возобновил свою работу лишь в начале нового тысячелетия. Один из цехов завода институт использовал в качестве опытного производства. Командировка в Гапеевку для научных работников являлась страшным наказанием, хуже которого было только увольнение. А отдельные сотрудники, имевшие варианты трудоустройства, предпочитали увольнение Гапеевке. Уезжали туда обычно на полгода. Меньший срок командировки был нецелесообразным, ведь только для того, чтобы войти в курс дела, требовалось недели две. И еще один нюанс. Обычно в Гапеевку посылались люди без степени, кандидатами наук руководство института дорожило.
— Завтра я должен принять решение, — количество яда в улыбке завлаба достигло максимума.
— Завтра суббота, — напомнил ему Аксамитов.
— Тогда в понедельник. Ближе к обеду. А с утра вы ко мне загляните, и мы поговорим о том, как продвигается поисковая тематика.
Намек был прозрачнее некуда. Если Виктор продолжит упорствовать, его сошлют в Гапеевку.
Возвращаясь домой, Аксамитов купил бутылку бренди и устроил себе маленький праздник души. Редко пьющий, тщедушный ученый, опустошив бутылку на две трети, запьянел, и ему, конечно же, захотелось исповедаться, излить душу. Жена, принимавшая в застолье чисто символическое участие, внимательно выслушала откровения супруга и возмущенно запричитала:
— Что же это делается! Ты работал, совершил настоящее открытие, а твоим трудом хотят воспользоваться другие? Безобразие! Совсем обнаглели начальнички!
— У нас государство так устроено. Люди, обладающие властью, все гребут под себя. Но в данной ситуации у меня есть преимущество. Только я знаю секрет улучшения асфальта. Надо хорошенько подумать, как этим воспользоваться.