Также стоит рассказать еще об одном эпизоде той поездки. Во время посещения Карса и места впечатляющей битвы при Саракамыше мы проезжали по пустынной долине, на которой было расположено только несколько деревень, которые никак не выглядели похожими на современную Турцию или на любую другую соседнюю страну. Они не были бедными, скорее всего, лучше всего их описать как пришедшими в наши дни из совершенно других времен. Источником энергии там был помет немногочисленного скота, которым владели местные жители. Это было все, что у них было. На этой территории не было ни деревьев, ни торфа. Помет складывался в кучи, внешне напоминавшие хижины и имевшие какие-то непонятные нанесенные на них знаки отличия. Дело было к вечеру субботы, пожилые женщины чем-то украшали эти кучи.
В каждой деревне, в которой мы побывали, перед каким-то одним домом стоял современный и чистый трактор. Его вид был тут даже более странным, чем «скульптуры» из навоза. Оказалось, что трактора были выделены каждой деревне в рамках какой-то государственной программы. Но тут не было простейшего электричества или какого-либо еще источника энергии. И это — в регионе, где в свое время восемьдесят тысяч человек замерзли насмерть. Мы были на самом краю Европы. Люди живут здесь спокойной жизнью, вынося то, что любой европеец сейчас не смог бы вынести.
По современному Великому шелковому пути перемещаются не только наркотики, но и нефть. И в этом деле также замешаны курды. Война в Ираке привела к фрагментации некогда единой страны. Одной из частей является иракский Курдистан, лежащий на северо-востоке, поблизости от границ с Турцией и Ираном. Давно было известно, что в этих местах есть нефть, но при Саддаме никто не был готов к освоению этих месторождений. После крушения его режима курдские регионы получили широкую автономию, а нефтяные компании решили рискнуть и стали разрабатывать тут нефтедобычу.
Этот факт поставил Турцию в двусмысленное положение. С одной стороны, турки категорически против какой либо курдской независимости где бы то ни было. С другой — они стремятся получить источники энергоносителей, альтернативные российским, чтобы уменьшить свою серьезную зависимость от России. В результате Турция рассматривает региональное правительство иракского Курдистана и в качестве полезного инструмента для обеспечения своих энергетических нужд, и как опасный прецедент, как подрывной элемент, как воплощение курдского национализма.
Мы не ставим здесь целью проанализировать энергетическую стратегию Турции. Наша задача — показать и рассмотреть сложность проблем, стоящих перед Турцией в ее политике по отношению к курдам, а также увидеть, каким образом сталкиваются интересы различных сил региона. Между иракскими и турецкими курдами существуют идеологические расхождения, даже трения, но и те и другие являются курдами… Турецкие курды видят на примере своих иракских соплеменников, что автономия возможна, они видят также чисто коммерческие перспективы. Туркам тут приходится идти по туго натянутому канату, следя за каждым своим шагом.
В точно таком же положении они находятся в связи с гражданской войной в Сирии. Турция враждебно настроена по отношению к светскому режиму алавитов, возглавляемому Башаром Асадом. Турки поддерживают суннитов, восставших против этого режима. Однако сирийские сунниты сами глубоко расколоты, причем некоторые группы являются крайними джихадистами и экстремистами, например, как те, кто образует так называемое Исламское государство. Турки очень осмотрительно подходят к своей вовлеченности в эту войну, опасаясь ее распространения на территорию самой Турции.
Они вообще ведут себя предельно осторожно в своих действиях вдоль южных и восточных границ, на этих пограничных территориях. Тут все очень сложно и запутанно, включая отношения с Кавказом, курдские проблемы внутри Турции, а также в Ираке и Сирии. Турки сталкиваются с дугой нестабильности вдоль своих границ, которая иногда оборачивается заманчивыми возможностями, иногда несет только угрозу. Эта дуга, можно сказать — полумесяц, фактически является одной из границ большой Европы: к востоку от нее — Иран, к югу — аравийские страны; все они уже не несут никаких европейских черт. Здесь, на краю Европы, все крайне нестабильно и очень часто выливается в откровенное насилие, которое экспортируется даже вглубь европейского полуострова вместе с турецкой эмиграцией в Европу и с миграцией в Европу через Турцию.
Во времена холодной войны одной из самых опасных и чувствительных точек возгорания был запад Турции — Босфор и та небольшая часть Европейского полуострова, которая до сих пор остается за Турцией. Советский Союз был безумно заинтересован черноморскими проливами: Босфор, Мраморное море и Дарданеллы являлись вожделенной целью русских с восемнадцатого века. Приз, маячивший на горизонте, — свободный доступ в Средиземное море, богатейший морской регион мира, от которого русский флот отделял только один последний рубеж. С установлением российского контроля над проливами страна получала бы полный доступ к Средиземноморью, а значит, почти автоматически превращалась из бедной континентальной страны в великую морскую державу, чей военно-морской флот мог бы на равных конкурировать с британским, французским и любым другим. Без контроля над проливами Россия оставалась только гостем в Средиземноморье, который имеет туда проход, только если Турция или какая-либо другая большая морская сила такой проход разрешает.
Сутью американской стратегии (во время холодной войны) было сдерживание Советского Союза. Ее неотъемлемой частью было недопущение перехода Турции и Греции под советский контроль или хотя бы серьезное влияние. Одновременно эти две страны время от времени приближались к полноценной войне друг с другом: по поводу ли островов в Эгейском море, кипрского ли кризиса или просто по причине многовековой вражды.
В данный момент все это, кажется, в прошлом. Русские успешно экспортируют нефть через Босфор, турки эту нефть охотно покупают. Греки попали в глубочайший кризис и не могут себе позволить даже помыслить о каком либо конфликте с Турцией. Вдоль береговой линии Анатолийского полуострова царит достаточное спокойствие, и имеются все шансы на то, чтобы так и продолжалось. Но все это благолепие не относится к северо-восточным границам Турции и к южным границам России по Кавказским горам. Сейчас Средиземное море не является акваторией, где существует серьезная военная угроза — за исключением спорадических действий Израиля или против Израиля.
Однако история учит, что Средиземноморье не может долго оставаться в относительно спокойном состоянии. И его водные просторы, и окружающие прибрежные территории слишком значимы для многих сильных геополитических игроков, а в их глубинах слишком много потенциальных противоречий. Сегодняшнее противостояние Соединенных Штатов и России, потенциальная возможность прихода в движение всей Северной Африки, которая непосредственно соприкасается с раздробленной и не слишком процветающей Южной Европой, открывают возможности для дальнейших конфликтов и конфронтаций.
Однако я считаю, что самым важным региональным фактором является подъем Турции — не всегда постоянный и устойчивый, но тем не менее, в общем и целом, страна становится все сильнее в то время, как ее соседи либо слабеют, либо оказываются погруженными в конфликты. Идея возврата к чему-то типа Османской империи — взрывоопасная концепция, особенно среди светски настроенных групп турецкого населения, которые видят в ней шаг на пути к введению шариата.
Турецкая мощь растет и, несомненно, будет оказывать все большее влияние на Европу и на Кавказе, и на Балканах, причем это ее влияние как целой страны будет сильнее, чем влияние турецких и других мусульманских иммигрантов.
Часть 3. «Горячие точки» России
Европейский полуостров ограничен с юга Средиземным и Черным морями, с севера — Балтийским и Северным. В самой восточной точке Балтийского моря расположен Санкт-Петербург. В самой восточной точке Черного моря — город Ростов. Мысленно проведя линию от Петербурга до Ростова, вы увидите, где проходит условная граница Европейского полуострова и материковой части Европы: все, что слева от нее, — полуостров, справа — материк Евразия.
Совсем недалеко от этой воображаемой линии расположены западные границы современной России. Государства Прибалтики, Белоруссия и Украина, которые были частями Российской империи и Советского Союза, являются самыми восточными странами Европейского полуострова, а исторически принадлежат и ему, и материку. На этих землях смешиваются и католическая, и православная ветви христианства.
На протяжении веков западная граница Российской империи сдвигалась и на запад, и на восток, охватывая и включая эти страны в состав империи или, наоборот, предоставляя их своей собственной судьбе. Во времена холодной войны Россия (в виде Советского Союза) де факто продвинулась вглубь самого полуострова, выйдя далеко за рамки этих пограничных территорий и контролируя территории вплоть до центра Германии.
Напротив, в исторической ретроспективе ни одна из стран Европейского полуострова не преуспела в установлении долговременного контроля над российскими территориями. Те, кто пытался это сделать — Наполеон и Гитлер, — оказались разбитыми. В общем, можно условно сказать, что два слоя стран образуют пограничную область между фрагментированным Европейским полуостровом и единой Россией: первый — по линии от Балтийских стран до Украины, второй — от Польши до Болгарии.
Полуостров и материк значительно отличаются друг от друга с точки зрения физической географии. Полуостров имеет относительно небольшой размер, простираясь примерно на 2400 км в своей самой широкой части между севером Дании и южной оконечностью Италии. Сужаясь от востока к западу, в самой своей узкой части — Пиренеях — полуостров имеет только около 500 км в ширину. Европейский полуостров является наиболее населенной частью Европы — и по общему количеству проживающего на его территории населения, и по концентрации различных наций.