– Давай зайдем внутрь. Может, ты найдешь здесь что-нибудь для твоих фейских садов?
Я киваю, но не уверена, что мне хватит денег хоть на что-нибудь. Некоторые изделия здесь по вполне разумной цене, но большинство привезено с Мурано, поэтому феи и единороги стоят от сорока евро и дороже. Куда дороже, чем я могу себе позволить.
– Как тебе это? – Дэв показывает мне мухомор. Он крошечный – меньше моего мизинца, – но очень красивый. И стоит всего десять евро.
– Идеально.
После того как я покупаю мухомор, мы с Дэвом идем гулять дальше по улицам Венеции и рассматривать цветастые витрины. Вдруг его взгляд оказывается прикованным к уменьшенным копиям произведений искусств, выставленным на продажу. Я пробую позвонить Уиллу, но меня сразу же перекидывает на голосовую почту. Затем я звоню маме, чтобы пожелать ей счастливого Дня благодарения. Сложно представить, что в этот момент миллионы американцев едят индейку и смотрят футбол. К горлу подступает ком, когда она описывает сырную запеканку, которую она попробовала в этом году на параде Дня благодарения. Я впервые провожу этот день вдалеке от нее.
– Когда приедешь домой, мы в какую-нибудь субботу устроим свой День благодарения. И тогда ты точно ничего не пропустишь, – предлагает мама.
– Звучит восхитительно.
– Я скучаю по тебе. Но ты даже не заметишь, как пролетит оставшееся время и ты окажешься дома. А пока наслаждайся каждой секундой в Италии.
Хотелось бы мне, чтобы мы вместе отметили День благодарения в одном из плавучих кафе, но для этого нужно столько денег. Так что мы встречаемся с Фрэнком и Хуаном, берем по гигантскому куску пиццы и направляемся обратно к Гранд-каналу.
Дэв жует пиццу и рассказывает нам об одной из старых экранизаций Джеймса Бонда, которая была снята здесь.
– Получше, чем в «Пицце Хат», да? – Он подмигивает мне и возвращается к рассказу. Он рассеянно снимает несколько кусочков пеперони со своего куска и перекладывает на край моей бумажной тарелки. Он любит только тонкие и хрустящие кусочки пеперони, но если они толстые, я забираю их. Я кладу кусочек в рот и разглядываю его профиль. В какой момент я вообще узнала это? Когда мы стали друзьями, которые без слов делятся друг с другом едой? Я даже не заметила, как мы дошли до этого… наверное, потому что с Дэвом все просто. Мы дразним друг друга, смеемся и спорим, словно знаем друг друга всю жизнь. На знаю, как так вышло, на за эти несколько месяцев он стал одним из самых близких друзей, которые у меня когда-либо были.
– Какие-нибудь новости от Уилла? – спрашивает меня Фрэнк.
– Что? А… – Я достаю телефон, испытывая укол вины, потому что мои мысли заняты Дэвом в этот момент. В последний раз Уилл отправил мне фотографию своего обеда и несколько смайликов. Это было то же индийское блюдо, которое мы ели у него дома в октябре. – Уже несколько часов ничего.
– Он, наверное, слишком вымотан, чтобы много писать, – сочувственно говорит Фрэнк, и мой желудок сжимается. Я надеюсь, что это не так. Мне больно от мысли, что он несчастен… особенно когда мои мысли не там, где должны быть.
– Прокатить? – окликает нас голос.
Мы оборачиваемся и видим гондольера. Он выглядит так, словно отчаянно хочет подзаработать еще немного денег, прежде чем закончить на сегодня работу.
– Хотите? – спрашивает Хуан. – Мы не можем уехать из Венеции, ни разу не прокатившись на гондоле.
– Было бы классно, – отвечает Фрэнк. – Ребята, не возражаете, если мы прокатимся на разных?
– Конечно, нет.
По тому, какие взгляды Фрэнк и Хуан бросают друг на друга, понятно, что плыть на одной гондоле с нами им совсем не хочется, и я не могу винить их. Они садятся в соседнюю лодку, а мы подходим к тому гондольеру, который окликнул нас первым.
– А-а-а-а. – Он ухмыляется, когда смотрит на нас с Дэвом. – Любовь сегодня витает в воздухе, да?
Дэв быстро мотает головой.
– Нет, что вы. Точно не для нас. Этот воздух можете направить в ту сторону. – Он показывает на удаляющихся Хуана и Фрэнка.
Гондольер удивленно поднимает брови и смотрит на меня.
– Вы уверены? Что ж, без разницы. Мужчины всегда приходят, когда заходит солнце. – Он подмигивает.
Мои щеки рдеют, и я делаю шаг назад. О чем он говорил? Он предложил нам прокатиться, потому что думал, что мы вместе? В этом, конечно, есть смысл, потому что этот бизнес крайне популярен у парочек. Но проблема в том, что мы с Дэвом определенно не вместе. И нам не обязательно отправляться вдвоем в такую романтичную поездку. Я смотрю на лодку. Там только одно сиденье, обитое красным бархатом. И это сиденье весьма узкое.
Я делаю еще один шаг назад.
Это неправильно. Мне нельзя кататься на гондоле с кем-то, когда я встречаюсь с Уиллом. Мне нельзя даже думать об этом.
Дэв переводит взгляд с меня на гондольера, на его лице читается смятение.
– Я не…
– Я передумала.
– Что? Но тебе же нравится такое.
Он прав, но то, что он знает это, делает ситуацию только хуже. Я качаю головой.
– Нет, не сегодня. Я… У меня голова болит. И я обещала позвонить Уиллу. Увидимся в отеле.
И я разворачиваюсь и ухожу. Дэв окликает меня, но я не останавливаюсь. Мне надо побыть одной.
Глава 32
Я мчусь по узкой улице и пробегаю по крошечному мосту, который соединяет два маленьких острова. Мне надо побыть наедине с собой и подумать. Мне не нравится, что люди считают нас с Дэвом парой. Это близко к измене, хотя я и понимаю, что это глупость.
– Элли, постой!
От звука голоса Дэва я ускоряю бег. Я не хочу, чтобы он увидел меня в таком состоянии. Он слишком хорошо меня знает. Он бы сразу понял, что что-то не так.
– Увидимся в отеле! – кричу я. Звук моих шагов эхом раздается по улице, предупреждая любого, кто находится поблизости, о моем приближении. Гранд-канал остается позади, мне становится холодно.
– Остановись! Эта дорога не к отелю. – Дэв нагоняет меня. – Не стоит бродить одной по чужому городу ночью.
– Отстань!
Я проскальзываю между зданиями через маленький мост и попадаю в небольшой двор. Здесь стоят церковь и продуктовый магазин, который уже закрыт. Слева от меня на скамейке сидят двое стариков и разговаривают. От площади ведут три дороги, и я понятия не имею, куда они могут меня привести. Мое отчаяние уступает место страху. Я зашла слишком далеко и не знаю, где нахожусь.
Я поворачиваюсь и вижу, что Дэв стоит в паре метров от меня.
– Какого черта происходит? Ты что, убегаешь от меня?
– Нет. Я просто… Я хотела побыть одна. – Он быстро дышит после бега, как и я.
– Почему? Это из-за того странного гондольера? Я не виню тебя, что ты не захотела плыть с ним, но ты могла просто сказать, а не убегать сломя голову. – Он подходит ближе и оглядывается. – Где мы?
– В Венеции.
Он закатывает глаза.
– Прекрасно. Теперь мы еще и заблудились.
– Это остров. Ты не можешь здесь заблудиться.
– Отлично, тогда почему бы тебе не привести нас обратно к отелю?
– Потому что, как я уже пыталась сказать, мне надо побыть одной.
На его лице промелькнула боль.
– Тебе была так противна сама мысль, чтобы сидеть со мной в одной гондоле? Я не думал, что тебе так не нравится моя компания.
– Совсем не так. – Я протираю глаза и медленно иду обратно. – Я… скучаю по Уиллу. Было бы лучше, если бы он был здесь. И гораздо проще.
Дэв мрачнеет.
– Конечно. Только Уиллоуби во всем мире может сделать твой день лучше.
– Почему он тебе так не нравится? Ты ведешь себя так с самой первой вашей встречи.
– Неправда. – Он сует руки в карманы. – Хорошо, ладно, это правда. Но подумай только, он ездит на ягуаре. Это уже слишком.
– Не знала, что тебя так волнуют машины.
– Мне все равно.
– Тогда в чем проблема на самом деле? – Я останавливаюсь. Внезапно я правда хочу узнать, что он думает о Уилле. Мои руки трясутся, и я не знаю, из-за того ли это, что мне холодно, или потому что я боюсь услышать его мнение.
– Элли, давай забудем. Нам лучше не говорить об этом.
– Нет, скажи мне. Я хочу знать.
– Ты же совсем не… ладно. Он мне не нравится, потому что у него есть все, о чем остальные могут только мечтать, и он просто тратит впустую время. Деньги, связи, возможности. Как будто ему плевать. – Он тяжело вздыхает и смотрит мне в глаза. – Но больше всего он мне не нравится потому, что не достоин тебя. Мне кажется, что он это прекрасно знает. И именно поэтому он делает то, что делает.
У меня сжимается горло и трясутся колени.
– Ты все неправильно понял. Это он слишком хорош для меня.
У него опускаются плечи.
– Надеюсь, однажды ты увидишь в себе то, что видим все мы.
Я не могу больше вынести его взгляд. И иду дальше, но Дэв следует за мной. Чтобы не думать о его словах, я стараюсь сконцентрироваться на том, что вокруг. Наш путь упирается в узкий канал. Его ширины хватило бы только для небольшой лодки или гондолы. Уже темно, поэтому наши лица скрыты друг от друга.
– Мы заблудились. – Дэв вздыхает и садится на одну из ступенек, которые ведут к каналу.
Я сажусь рядом с ним. И чувствую слабость во всем теле, а мои ноги болят от ходьбы. Несколько минут мы сидим в тишине, слушая, как вода бьется о пристань.
– Может, стоит еще раз попробовать? – наконец говорю я. – Готова поспорить, рано или поздно мы выйдем к отелю. Или мы можем спросить кого-нибудь. Ci dare indicazioni[9]?
– Ты хотела сказать ci puoi dare indicazioni[10]?
– Ты невыносим.
Он слегка толкает меня плечом.
– Могу сказать то же самое про тебя.
Я встаю и потягиваюсь.
– Давай еще немного посидим. Если тебе, конечно, не надо звонить Уиллу.
Я должна ему позвонить, но не в этот момент. И хотя мне холодно и вода затхло пахнет, у этого заброшенного канала свое очарование. Я мешкаю, но снова сажусь. Мне стоит переживать, что я заблудилась посреди незнакомого города, но… я не боюсь. Я не чувствую себя потерянной рядом с Дэвом.