– Я знал, что ты оценишь! Я так рад. – Он обводит рукой ресторан. – Теперь ты поняла? Почему я привел тебя сюда?
Я сконфуженно смотрю на него.
– Это американский стейк-хаус! И сегодня было положено начало нашим американским совместным ужинам.
Уже подходил комендантский час, когда я наконец оказалась в своей комнате. Весь вечер мы с Уиллом говорили об Америке. У него был миллион вопросов об американских колледжах – на большинство из которых я не смогла ответить, – поэтому мы гуглили информацию о дедлайнах для подачи заявок и о самой процедуре подачи. Восторг Уилла был заразителен, но, когда я осталась одна, поняла, что ни о чем другом мы и не говорили. Он не спросил, как прошла наша поездка, не спросил о моих занятиях. Но говорил о своих новых планах на будущее, и как я могла судить его за это.
Когда я захожу в комнату, первым, что я вижу, становится гигантский букет, который кто-то додумался дотащить до моей комнаты и поставить на пол возле моего стола. Корзина настолько огромная, что мне приходится проходить боком мимо нее.
Сэйдж улыбается мне.
– Добро пожаловать в наш цветочный магазин.
Я смеюсь. Дверь открывается, и, к моему удивлению, в комнату входит Дэв с двумя кружками в руках.
– О, привет. А я думал, ты не успеешь вернуться до комендантского часа.
Он протягивает одну кружку Сэйдж, а затем садится за мой стол. До этого момента я не замечала, что там лежат его ноутбук и тетради.
– Почему ты занимаешься здесь? – спрашиваю я.
– Хуан немного расстроен из-за разлуки с Фрэнком. Я пришел сюда, чтобы дать ему время побыть одному. – Он приподнимает бровь. – Знаешь, не так много у меня оставалось вариантов, поскольку кое-кто кинул меня.
Я хмурюсь и сажусь на кровать Сэйдж.
– Прости.
– Как там Уиллоуби?
Я закусываю губу.
– У него все хоро. Даже отлично. Он, эм-м-м… – Сэйдж поворачивается в мою сторону. Мои нервы натянуты, и в горле пересохло. – Он… решил переехать в Америку. Для учебы.
Они оба откидываются назад, их глаза широко распахнуты. Я пытаюсь понять их эмоции, но на лицах друзей читается только шок.
– И куда он подает документы? – интересуется Сэйдж. Ее голос совсем тихий.
– Он пока не знает. Поэтому я и вернулась так поздно. Я помогала ему с выбором. Он сказал, что пойдет учиться туда же, куда и я.
– Но ты же сама еще не знаешь, куда будешь поступать, – говорит Дэв. – Или это тоже изменилось за последние три часа?
Я качаю головой. Я все еще не знаю, где хочу учиться, но понимаю, что хочу попробовать поступить в колледж. Этот семестр показал мне, что я смогу там выжить, если буду прилагать к этому усилия.
Сэйдж нарушает тишину.
– Что ж… рада за него. Может, именно этого ему и не хватало. А что ты думаешь по этому поводу?
– Я была шокирована. Но, мне кажется, будет классно, если Уилл поедет в Америку. Хотя я до сих пор с трудом верю в это.
Но мое настроение падает, когда я смотрю на цветочную корзину. Она напоминает мне о словах Дэва.
Но больше всего он мне не нравится потому, что он не достоин тебя. И мне кажется, что он это прекрасно знает. И именно поэтому делает то, что делает.
Я кидаю взгляд на Дэва, надеясь услышать от него хотя бы одно доброе слово, но он даже не смотрит в мою сторону. Он занят тем, что собирает свои вещи.
Глава 35
Сэйдж права – пять дней выходных в самом конце семестра были не лучшей идеей. Мы вернулись как раз к началу финальной недели. В коридорах тихо, в классах царит напряжение, а столовая заполнена только наполовину, поскольку студенты слишком заняты учебой, чтобы думать о еде.
И я, как обычно, едва все вытягиваю.
Мне надо дописать работу по британской литературе к следующему понедельнику, во вторник экзамены по психологии и химии, а еще надо выполнить письменную работу по истории искусств к четвергу. Моя голова разрывается от огромного списка дел в те моменты, когда я не обсуждаю с Уиллом Америку или не беспокоюсь, как все это пройдет.
Вокруг меня раздаются различные звуки, которые отпечатываются в моем сознании. Шарканье обуви, переворачивание страниц, тихие вздохи и шепот. Трудно сконцентрироваться на фоне этой какофонии. Я провожу руками по лицу и встаю из-за заваленного книгами библиотечного стола.
Я глубоко вздыхаю, выходя в коридор. Не хочу возвращаться в свою комнату. Сэйдж пишет работу по британской литературе, поэтому ей нужна абсолютная тишина. Хотелось бы мне сейчас заниматься с Дэвом. Хотя я понятия не имею, где он. Он так ничего и не сказал по поводу переезда Уилла в Америку. Если честно, за прошедшую неделю он практически ничего мне не сказал.
Когда я не обнаруживаю Дэва в его комнате, я направляюсь в единственное место, где он мог бы спрятаться: его секретная учебная комната. Я дважды сворачиваю не туда, но в итоге нахожу потайную дверь. В камине потрескивает огонь, и Дэв сидит за столом в наушниках, окруженный книгами. Он меня не замечает. Я останавливаюсь в дверях, наблюдая за ним. Он отстукивает ногой какой-то ритм, как обычно делает, когда учится. В комнате жарко, поэтому на нем только тонкая футболка – его любимая, голубая с эмблемой индийской сборной по крикету. Он склоняется над столом, его позвоночник и лопатки проглядывают сквозь тонкую ткань. Дэв не мускулистый – скорее худой, высокий и немного неуклюжий, – но при этом он в форме. Должно быть, все дело в крикете и квиддиче.
Он поднимает голову и подпрыгивает на месте. Кровь приливает к моему лицу. Боже, он понял, что я пялилась на него? Он вытаскивает наушники из ушей.
– Привет. Что случилось?
– Ничего. – Я спешу сесть напротив. – Пытаюсь отыскать место, где можно поучиться. Кажется, ты нашел единственное тихое место во всем поместье.
– Наверное, потому что никто не знает о его существовании.
– Нам повезло, – говорю я, и меня передергивает. Это звучит так, как будто я флиртую с ним. – Ты не против, если я присоединюсь к тебе?
– А, конечно. – Он отодвигает учебники, освобождая для меня место, но я замечаю его смущение. Я надеюсь, он спросит, что именно я учу сейчас, может, даже предложит заниматься вместе, но он обратно надевает наушники. Мне кажется, он меня упрекает в чем-то.
Я достаю конспект по химии. Недавно я помогала Дэву организовать его исписанные корявым почерком конспекты, и это помогло мне начать оформлять лучше собственные. Раньше я не писала много, но теперь записывала каждое произнесенное преподавателем слово и добавляла свои мысли и примеры. Это означает, что я писала практически без остановки во время занятий. Я уже предупредила Дэва, что подам на него в суд, если у меня разовьется синдром канального запястья[11].
Я также начала выделять главную информацию в учебниках, таким образом, у меня два вида конспектов. Дэв убедил меня, что готовиться к экзаменам надо начинать раньше, чем я привыкла (за ночь до экзамена), тогда у меня получится запомнить больше информации, а не только прочитать конспекты. Приходилось работать очень много. И я ненавидела это. Но зато я получила четыре за последний тест по химии, так что я не жаловалась. Ладно, это не совсем правда. Я жаловалась, но не так много, как могла бы.
Я начинаю перечитывать восемнадцатую главу (о химической термодинамике), но мой мозг отказывается работать. Последние главы в книге самые сложные, да и в итоговом экзамене будут спрашивать весь материал, так что придется повторять не только это. Здешних профессоров вполне можно назвать исчадиями ада. Я бросаю взгляд на Дэва, но он не обращает не меня внимания. Я стучу по его книге.
Он перестает жевать жвачку, но наушники не снимает. Ладно.
– Эй, не хочешь позаниматься вместе? – громко спрашиваю я, чтобы перекричать музыку.
– Давай позже, ладно? – И он возвращается к выделению важной информации в конспекте, даже не дожидаясь моего ответа.
Я сажусь обратно. Дэв никогда не вел себя так.
– Все в порядке?
Он раздраженно фыркает.
– Не совсем. Я пытаюсь учиться, а одна раздражающая особа продолжает отвлекать меня.
– Кажется, нам надо поговорить.
– Я занят сейчас, Элли. И нервничаю. Мне надо получить хорошие оценки за итоговые экзамены, чтобы сохранить свой средний балл.
– Тогда давай заниматься вместе. Ну же! – Я протягиваю руку и трясу его тетрадь. – Ты можешь прочитать мне лекции по химии, как ты это делал раньше! Я завалю этот экзамен, если ты мне не поможешь.
Он бросает текстовыделитель на стол.
– Я не нужен тебе. Тебя просто пугает объем работы, которую тебе предстоит выполнить.
– Что? Вовсе нет.
– Да, именно так. Ты всегда так делаешь. – Он кивает в сторону моих конспектов. – Ты никогда не дочитываешь их до конца. Как только начинается что-то сложное, пугаешься и убегаешь.
– Я так не делаю.
– Нет? Тогда что случилось после того случая на вечеринке у Энди? Ты сбежала в Англию, чтобы не сталкиваться с последствиями. А когда доктор Аллен предложила тебе стать репетитором по химии? Ты моментально отказалась от такой замечательной возможности. И я более чем уверен, ты забросила поиски садоводческих программ. Кто знает, куда ты придешь, если заставишь себя приложить усилия и действительно углубиться в эту тему? Но ты вечно убегаешь и хватаешься за что-нибудь попроще.
Я шокирована.
– Ты слишком боишься действительно попробовать что-то, Элли. – Он наклоняется ближе, его темные глаза мечут молнии. – Боишься заставить себя выйти из своей зоны комфорта, даже если это означает, что тебя ждет провал.
– Ты уже забыл о весьма популярном видео с моим участием, Дэв? – шепчу я. – Вот что происходит, когда я рискую и выхожу из зоны комфорта. Меня размазывают, как букашку.
– Да к черту это видео! Кого вообще волнует, что делает тот придурок? Ты собираешься позволить этому определять остаток твоей жизни? Ты собираешься сидеть сложа руки, а не пытаться сделать что-то, чего тебе на самом деле хочется?