Мэрч подошел к «крайслеру», сел рядом с Келпом и услышал:
— Хай.
— Хай, — сказал Мэрч. — Мальчики, не напивайтесь никогда. Легавые для пьяных — чистая смерть!
Немного позднее, когда они закончили свои дела, Келп и Чефвик отвезли Мэрча через город к тому месту, где был запаркован его «мустанг».
— Кто-то спер твои колпаки, — сказал Келп.
— Я снимаю их сам, когда попадаю на Манхэттен, — сказал Мэрч. — Манхэттен нашинкован ворами.
Он расстегнул рубашку, снял с груди бумаги и отдал их Келпу. Затем сел в свою машину и отправился домой. Он доехал до Сто Двадцать Пятой улицы и по ней через Триборо-Бридж вокруг Грэнд-Сентрал-Паркуэй на Ван-Вик-Экспрессуэй до Белт-Паркуэй и таким путем домой. Стоял жаркий день, наполненный солнцем и влажностью, поэтому дома он принял душ, затем пошел вниз в свою спальню и лег на кровать в плавках и футболке и прочел все, что только мог сказать Кэхилл о «шевроле камаро».
3
На этот раз эбеновый человек с длинными тонкими пальцами проводил Келпа прямо в комнату с бильярдом, без всяких крюков и уклонений от маршрута. Он слегка склонил перед Келпом голову и убыл, закрыв за собой дверь.
Стояла жаркая ночь последней недели июля, влажность подскочила до ста процентов. Келп был в легких облегающих брюках и белой рубашке с короткими рукавами, и от централизованного кондиционирования воздуха здесь, в здании, ему стало зябко. Он вытер со лба оставшуюся испарину, поднял руки, чтобы проветрить подмышки, подошел к бильярдному столу и встроил шары.
Сегодня у него не было желания делать что-то особенное, поэтому он просто стал тренироваться в разбивании пирамиды. С помощью рамки он выстраивал шары пирамидой, ставил свой шар в той или другой точке, наносил удар в одно или другое место, с той или иной подкруткой или без нее, целясь то в одну, то в другую точку своего шара, и смотрел, что из этого получается. Потом он опять расставлял шары, клал свой шар на новое место и проделывал все заново.
Майор вошел, бросил взгляд на бильярдный стол и обронил:
— Сегодня у вас нет особого прогресса.
— Просто валяю дурака на этот раз, — ответил Келп. Он положил кий и вынул из заднего кармана брюк влажный и смятый листок бумаги. Развернув его, вручил Айко. Тот взял листок с очевидной неохотой, ему явно не хотелось прикасаться к бумажке руками.
Келп вновь занялся бильярдом.
Он как раз положил в лузы три штуки, когда Айко возопил:
— Вертолет!!
Келп положил кий и повернулся к нему, чтобы сказать:
— Мы не были уверены, что вам удастся его достать, но… видите ли… не будет вертолета, не будет никакого дела. Дортмундер сказал, чтобы я просто отнес вам список. Как обычно. А уж решайте вы сами.
Во взгляде Айко появилась какая-то странность.
— Вертолет, — сказал он. — Каким образом, по-вашему, я могу достать вертолет?
Келп пожал плечами.
— Не зна-а. Но нам казалось, что за вами — целая страна.
— Это правда, — сказал Айко. — Но страна, которая стоит за мной, — Талабво. И это, увы, не Соединенные Штаты.
Келп удивился:
— Что, у Талабво нет вертолетов?
— Конечно же, у Талабво есть вертолеты, — сказал Айко раздраженно. Казалось, уязвили его национальную гордость. — У нас есть семь вертолетов. Но они, естественно, находятся в Талабво, а Талабво в Африке. И американские власти начнут задавать разного рода вопросы, если мы попытаемся импортировать сюда американский вертолет из Талабво.
— Ага, — сказал Келп. — Дайте мне подумать.
— Все остальное в этом списке не вызывает никаких осложнений. Но вы уверены, что непременно нужен вертолет?
— Камеры предварительного заключения, — терпеливо разъяснил Келп, — находятся на верхнем этаже, который в здании участка является пятым. Если вы войдете с улицы, вам придется пробиваться к этим камерам сквозь пять этажей вооруженных легавых, а потом перед вами снова окажутся те же пять этажей легавых, чтобы прорваться обратно на улицу. И знаете, что будет там, на улице?
Айко покачал головой.
— Легавые, — ласково объяснил ему Келп. — Три или четыре патрульных машины плюс легавые, что снуют туда-сюда из здания.
— Понимаю, — тихо согласился Айко.
— Так что наш единственный шанс, — продолжал терпеливо Келп, — попасть туда с верхотуры. Высадиться на крышу и уже оттуда спуститься в здание. Тогда камеры окажутся под рукой и мы избежим встречи с большинством легавых. Берем изумруд и… Тем же ходом обратно.
— Понимаю, — кивал Айко.
Келп подобрал кий, закатил шар номер семь и обошел вокруг стола.
— Но вертолет страшно шумит. Они услышат, что вы прилетели, — сказал ему в спину Айко.
— Нет, не услышат, — возразил Келп. Он облокотился о стол, загнал в лузу четверку и, выпрямившись, сказал: — Над этим районом целый день летают самолеты. Большие реактивные лайнеры, совершающие посадку в аэропорту Ла Гардиа, проходят над этими местами много ниже, чем вы бы подумали. Знаете, они начинают заход на посадку уже где-то от Аллентауна. Ну… некоторые из них.
— И вы используете их шум для прикрытия?
— Мы составили расписание, — сказал Келп. — Нас интересуют те, что прибывают регулярно. Мы подлетим, пока один из них будет проходить рядом. — Он уложил двенадцатый.
Айко сказал:
— А что, если вас увидят с другого дома? Ведь кругом есть и более высокие здания, не так ли?
— Увидят, как вертолет сел на крышку полицейского участка? — небрежно спросил Келп. — Ну и что? — Он закатил шестерку.
— Ол райт, — сказал Айко. — Я убеждаюсь, что это может сработать.
— И ничто другое сработать не может, — ответил Келп и уложил пятнадцатый.
И тут Айко обеспокоенно насупился.
— Может быть, вы и правы. Но вопрос в том, где я возьму вертолет?
— Ну, не знаю, — сказал Келп, загоняя в лузы еще два шара. — А где вы брали ваши вертолеты до этого?
— Мы их, естественно, покупали, у… — Айко замер, и его глаза широко раскрылись. Белое облачко сформировалось над его головой, и в этом облачке появилась электрическая лампа. Лампа ярко вспыхнула. — Я могу сделать это! — закричал он.
Келп загнал одиннадцатый и, рикошетом, восьмой. После этого остались еще тройка и четырнадцатый.
— Хорошо, — сказал он и положил кий. — Как вы собираетесь это сделать?
— Мы просто закажем вертолет, — сказал Айко. — По обычным каналам. Я это могу организовать. Когда вертолет прибудет в Нью-Йорк для погрузки и транспортировки морем в Талабво, его поместят на те несколько дней, что будут оформляться бумаги, в помещение нашего пакгауза. Я смогу устроить так, чтобы вы воспользовались им, но только не в нормальные рабочие часы.
— А зачем он нам в нормальные рабочие часы, — сказал Келп. — Мы рассчитываем попасть труда где-то в половине восьмого вечера.
— Тогда все будет прекрасно! — воскликнул майор. Теперь он был явно в восторге от идеи. — Я распоряжусь, чтобы вертолет был заправлен и готов.
— Очень хорошо.
— Вот только, — проговорил майор, и восторг его слегка подтускнел, — это займет некоторое время, ну, пока заказ будет оформлен. Недели три, может быть, больше.
— Нормально, — сказал Келп. — Изумруд подождет. Лишь бы мы каждую неделю получали нашу зарплату.
— Я постараюсь раздобыть его так быстро, как только смогу, — заверил Айко.
Келп сделал жест в сторону бильярда:
— Не возражаете?
— Нет-нет, конечно, — снисходительно улыбнулся Айко. Он спокойно наблюдал, пока Келп не закатит два последних шара, а затем задумчиво произнес: — Может, мне стоит брать уроки этой игры. Она, по-видимому, действительно снимает напряжение.
— Зачем вам уроки? — возразил Келп. — Берите кий и начинайте. Умение придет. Хотите, я покажу вам, как надо?
Майор бросил взгляд на часы, явно колеблясь.
— Ну, — сказал он, — разве что несколько минут.
4
Дортмундер сортировал деньги на своем кофейном столике — кучка потертых однодолларовых бумажек, меньшая кучка смятых трешек и тоненькая пачка десяток. Он успел снять туфли и носки и все время шевелил пальцами ног, как если бы их только что выпустили из тюрьмы. Был поздний вечер, длинный августовский день завершался наконец-то за окном, и распущенный галстук Дортмундера, его жеваная рубаха и всклокоченные волосы говорили о том, что он лишь небольшую часть дня провел здесь, в своей кондиционированной квартире.
В дверь позвонили.
Дортмундер тяжело поднялся, подошел к двери и посмотрел в глазок. Бодрое лицо Келпа красовалось в его обрамлении, как на камее. Дортмундер открыл дверь, и Келп вошел со словами:
— Ну, как дела?
Дортмундер закрыл дверь и проворчал:
— У тебя вид человека, довольного жизнью.
— Так оно и есть, — сказал Келп. — Почему бы нет? — Он взглянул на деньги, разложенные на кофейном столике. — Но и твои дела, кажется, идут неплохо.
Дортмундер похромал обратно к дивану.
— Ты так думаешь? Весь день на улице, таскаешься от дверей к дверям, за тобой гоняются собаки, над тобой издеваются дети, тебя оскорбляют домохозяйки, и что ты получаешь за это? — он презрительно махнул в сторону мятых бумажек на кофейном столике. — Семьдесят долларов, — сказал он.
— Эта жара портит все дело, — сказал ему Келп. — Выпить хочешь?
— Это не жара, — возразил Дортмундер, — это влажность. Да-а, я хочу выпить.
Келп прошел на кухоньку, но не перестал говорить.
— Что за динамо ты проворачиваешь? — крикнул он оттуда.
— Энциклопедии, — нехотя ответил Дортмундер. — И проблема в том, что, если ты просишь аванс больше десяти долларов, они либо упираются, либо хотят выписать чек. Сегодня я получил один десятидолларовый чек, и, спрашивается, какого черта я должен с ним делать?
— Можешь в него высморкаться, — предложил Келп. Он выплыл из кухоньки с двумя стаканами «бурбона» со льдом. — Почему ты работаешь с энциклопедиями? — спросил он.
Дортмундер кивнул в сторону стройного чемоданчика, стоявшего у двери.