Жестокая правда, которой я должен был посмотреть в глаза, состояла в том, что Пейдж была права. Это я влюбился в нее.
Молча доев ланч, мы с Питером взяли подносы со стола, сложили тарелки в предназначенные для них мусорные контейнеры.
– Неважно. – Я тяжело вздохнул. – Я подал заявление в ординатуру.
– Это великолепная новость. – Питер усмехнулся, глядя на меня. – Давно пора, черт бы тебя побрал.
Когда доктор Рамирез предложил направить меня в больницу в Денвере, где разворачивалась всемирно известная кардиологическая программа, я не мог отказаться от такой возможности. Для меня не было ничего важнее того, что я работал под его руководством и знал, что он верит в меня. А с учетом того, как сложилась ситуация с Пейдж и моей сестрой, идея уехать из города казалась чертовски привлекательной.
Когда мы вышли из больничного кафетерия, я почувствовал тяжесть в груди. Выбрав свой путь, я должен был ощущать легкость и спокойствие после всех этих долгих месяцев неопределенности.
Вместо этого я с болью осознавал сложившуюся ситуацию. Я влюбился в человека, которым не мог обладать, и теперь я делал единственное, на что был способен, – бежал.
Глава 26Пейдж
Стук в дверь удивил меня. На долю секунды во мне загорелась надежда на то, что это, возможно, Кэннон. Затем я вспомнила, что он никогда не стучал, разве что в первый раз. У него был ключ, правда, он не пользовался им больше недели.
Открыв дверь, я была поражена, увидев девушку студенческого возраста с мягкими светлыми кудряшками и грустными глазами медового цвета. Она была невысокой, одета в леггинсы и толстовку не по размеру с эмблемой Мичиганского университета, свободно висевшую на ней, отчего она казалась еще изящнее.
Она не смутилась от моего пристального взгляда, видимо, испытывая не меньшее любопытство, чем я. Потом она стрельнула глазами мне за спину, в гостиную.
– Могу я чем-то помочь вам? – спросила я.
– К-Кэннон здесь? – запинаясь, проговорила она.
– В данный момент – нет.
– Но он живет здесь?
Я сглотнула, внезапно почувствовав неловкость, не говоря уже о том, что я совершенно не знала, как ответить на ее вопрос.
– Простите, вы кто?
Выражение ее лица изменилось, и она стыдливо улыбнулась.
– Простите. Я – Мишель. Подружка Кэннона.
У меня глаза вылезли из орбит.
– Кто вы ему?
Улыбка на ее лице угасла.
– Я имею в виду, бывшая подружка. Теперь я не знаю, кто я. Мы еще не обсудили.
Все мгновенно встало на свои места. Она была причиной, из-за которой ему вдруг понадобилось жилье. Он порвал со своей девушкой и нуждался в прибежище. Я была для него просто бегством от реальности. У меня перехватило горло, и я, чтобы удержаться на ногах, схватилась за дверной косяк.
– Он не упоминал о вас, – сказала я.
Улыбка исчезла с ее лица.
– Я не удивлена. Вы плохо знаете Кэннона. У нас… сложная история…
Он говорил мне, что в прошлом у него были какие-то сложности с женщинами, но теперь я засомневалась, все ли он рассказал мне. Видимо, нет, потому что я понятия не имела, кем была эта женщина, стоявшая на моем крыльце. Он никогда не называл имени Мишель.
– А вы его… – Мишель замолчала, явно выуживая информацию.
– Я – подруга его старшей сестры. – Господи, это прозвучало так неубедительно.
– Ах. Тогда понятно. Я имею в виду, я не думала… неважно. – Она ухмыльнулась, легкомысленная улыбка выдавала ее возраст.
– В следующий раз, когда я увижу его, я скажу, что вы заходили.
Она кивнула.
– Пожалуйста. И попросите его позвонить мне.
– Попрошу.
Мишель отступила на подъездную дорожку, где был припаркован ее красный седан, и я увидела, что, забравшись внутрь, она напоследок задумчиво посмотрела на меня, а потом уехала.
Все еще в замешательстве от визита Мишель, я направилась на свою маленькую кухню, чтобы поужинать в гнетущем одиночестве.
Глава 27Кэннон
Последние полторы недели я пробыл с мамой. Хотя Пейдж ничего не говорила, я чувствовал, что мне в ее доме больше не рады. Мне было еще хуже от того, что, в сущности, в то утро Элли обнаружила нас по моей вине. Я уехал от мамы среди ночи, не попрощавшись ни с кем, притащился к Пейдж пьяным и, видимо, забыл запереть дверь, когда вернулся. И я был измучен, поэтому не слышал, как Элли входила в дом, практически до тех пор, пока она не появилась в дверях, глядя на нас осуждающим взглядом.
Элли все еще злилась на меня, но я знал, что через некоторое время она переживет это. Если она думала, что Пейдж отвлечет меня от моей карьеры, то она ошибалась. В будущем Пейдж не хотела быть со мной. Во всяком случае, она заставила меня в это поверить.
– Привет? Мама? – окликнул я, входя в дом.
Я нашел ее на кухне, где она что-то выпекала. Мама пекла, когда находилась в стрессовом состоянии, для нее это было своего рода спасением. На столе стояло блюдо с кусочками глазированного тыквенного пирога, а на плите остывал противень с шоколадными пирожными с орешками. Мамины руки были по локоть погружены в чашу миксера, в которой она месила что-то похожее на бисквитное тесто. Я оглядел все оценивающим взглядом.
– Кэннон. – Увидев меня, она улыбнулась. – Как хорошо, что ты здесь. Подай мне банку с пола.
Я сделал так, как она сказала, потом сел за стол на высокий табурет и стал наблюдать за тем, что она делает.
– Как ты со всем этим справилась? – Я вскинул брови, оглядывая теперь уже полностью заставленные столы.
– Что? Это для церковного бранча в выходные.
Я закатил глаза. Печь пироги было лучше, чем лежать в постели и плакать, но все же она была моей мамой, и мне было позволительно подшучивать над ее причудами.
– Ну, расскажи мне о Денвере, – сказала она, высыпая побольше муки на стол.
Я позвонил ей, как только у меня появилась свободная минутка, желая узнать ее мнение, хотя в конечном счете решение должен был принимать я сам. Но так было до того, как умер Боб. Теперь все изменилось.
– Мама, возможно, я не могу оставить тебя сейчас. После того, что случилось.
Я не рассказывал ей о нас с Пейдж и взял с Элли обещание, что она тоже этого не сделает. У мамы без того хватало тревог. Ей не было нужды знать о все еще не утихшей ссоре между нами. Элли неохотно согласилась, отправив мне СМС, но по-прежнему отказывалась разговаривать со мной.
– Конечно, можешь и поедешь. Я всегда знала, что этот день наступит, и я давно готова к нему, Кэннон.
Я взвешивал ее слова, прокручивая их в своей голове. Я никогда не ставил себя на ее место, никогда не задумывался о том, что значит быть родителем, знать, что твои дети вырастут и однажды покинут тебя. Но она была права, это то, о приближении чего ты всегда знаешь.
– Я нормально пережила твой отъезд в Йель, и теперь все будет в порядке.
Я раскрыл было рот, чтобы возразить, но глубокая морщина между ее бровей доказывала ее правоту. Большую часть своей взрослой жизни моя мама провела в одиночестве. Мой отец не слишком долго прожил с нами, прежде чем уйти совсем, и она справилась с этим. Все эти годы она сама пробивала себе дорогу в жизни, таща за собой двоих маленьких детей.
Мама перевернула комок теста на засыпанной мукой столешнице и начала раскатывать его большой деревянной скалкой.
Я благодарил Бога, когда она встретила Боба и полюбила его. Было несправедливо, что она прожила с ним всего пять лет. Но опять же, я знал, что жизнь несправедлива. От мамы я научился тому, как увидеть просвет в самые мрачные, самые горькие периоды жизни. Пришло время для моей мамы находить выход из сложного положения.
– Кэннон, я еще кое о чем хотела тебя спросить, – сказала мама.
– О чем же?
– О твоей соседке, Пейдж. – Она колебалась, вытирая руки о фартук.
Сердце гулко застучало у меня в груди. Неужели Элли проболталась? Было нелегко этим утром видеть, как Элли бесится. Но то, с каким безразличием реагировала на меня Пейдж, было гораздо хуже.
– Что насчет нее?
– Я наблюдала за тем, как ты вел себя с ней на похоронах. Ты был внимательным и нежным, и учитывая, что мне известно, что ты питал к ней тайную страсть, когда был юношей… – Мама снова стала мять руками комок теста. – Можешь назвать это материнской интуицией, но просто мне кажется, что между вами двумя, возможно, что-то происходит. И потом ты так внезапно ушел и удрал сюда.
– Мам, я люблю тебя, но я не намерен говорить с тобой о своей сексуальной жизни.
Она что-то проворчала в знак согласия.
– Это только подтверждает сказанное.
Я закатил глаза.
– Это только физическое влечение, Кэннон? Отчасти я всегда с тревогой ожидала того, что вы оба зайдете за черту и ваши отношения станут не просто дружескими.
– Не думаю, что Пейдж заинтересована в этом, мама. И кроме того, Элли никогда не смирилась бы с этим.
– Кто знает, Пострел. Многое можно решить за чашкой кофе и за разговором.
Я прижал основание ладони к виску, чувствуя пульсацию, предвещающую головную боль.
– В любом случае теперь это не имеет значения. Ты права насчет Денвера. Пока с тобой все в порядке, нет никакой причины оставаться здесь.
Это была слишком хорошая возможность, чтобы упускать ее. И если мама настаивала на том, что не нуждается во мне, меня ничто здесь не удерживало. Если не считать сестры, с которой мы не разговаривали, и женщины, которую я всегда желал, которая с самого начала не скрывала, чего она хочет от меня – пару-тройку умопомрачительных оргазмов и больше ничего.
Мама с легкой улыбкой на губах кивнула.
– Я знаю, ты все сделаешь правильно. Ты всегда все делаешь правильно.
Я не был в этом уверен.
Глава 28Пейдж
Благодаря тому, что Элли дала мне второй шанс, я ухватилась за возможность выпить с ней по бокалу вина в местном баре. Практически единственным, что у меня осталось, была ее дружба.