Взглянув на себя в зеркало, Уитни с удовлетворением кивнула. Теперь она была готова ко всему.
Когда в дверь постучали, Уитни звучным голосом разрешила войти и смерила Ремо взглядом снежной королевы, который так обожал Дуг.
– Мистер Димитри ждет.
Не говоря ни слова, Уитни последовала за Ремо. Ладони ее увлажнились, но Уитни подавила искушение сжать руки в кулаки. Вместо этого она спустилась по лестнице, слегка прикасаясь к перилам. Если она идет на казнь, подумала Уитни, по крайней мере это будет хорошо смотреться. Она прошла вслед за Ремо через весь дом и вышла на открытую террасу, по периметру которой стояли вазоны с цветами.
– Мисс Макаллистер, наконец-то! Она сама не знала, что ожидала увидеть. После всех этих кошмаров, которые она слышала о нем и пережила из-за него, она представляла себе нечто свирепое и ужасное, громилу двухметрового роста. Мужчина, который встал ей навстречу из-за стола, был бледен, невысок и не производил особого впечатления. Круглое лицо с мягкими чертами и редкие волосы. Кожа была настолько бледная, что казалось, будто Димитри никогда не видел солнца. В голову Уитни пришла озорная мысль, что если ткнуть пальцем в его щеку, то щека разойдется в стороны, как мягкое тесто. Из-под темных негустых бровей смотрели почти бесцветные, светло-голубые глаза. Было трудно сказать, сколько ему лет – сорок или шестьдесят, а может, что-что среднее.
Рот Димитри был тонким, нос – маленьким, а круглые щеки, если Уитни не ошибалась, были слегка нарумянены.
Белый, изящный костюм не скрывал имеющегося брюшка. Встретив Димитри где-нибудь на улице, можно было принять его за вполне заурядного маленького человечка. Но Уитни обратила внимание на девять слегка поблескивающих ногтей и розовый обрубок.
На фоне его внешности это уродство бросалось в глаза. Димитри приветственно поднял руку, и Уитни смогла разглядеть кожу, собранную на конце обрубка. Ладонь была гладкой, как у молодой девушки.
Но какова бы ни была его внешность, нельзя было забывать, что Димитри злобен и опасен, как тварь, выползающая из своей норы. Он не подчеркивал своей власти над подчиненными, но Ремо вышел из комнаты, повинуясь лишь его взгляду.
– Я так рад, что вы со мной, моя дорогая. Ничто так меня не угнетает, как обед в одиночестве. У меня есть неплохое кампари. Хотите попробовать?
Уитни открыла рот, но страх сковал ее, и она не смогла ничего ответить, не смогла сдвинуться с места. Но, заметив промелькнувшее в глазах Димитри удовольствие, она собрала всю силу воли:
– С удовольствием. – Уитни направилась к столу. Но чем ближе она подходила, тем сильнее становился ее страх. Это глупо, сказала себе Уитни. Он похож на обыкновенного напыщенного дядьку. Но уговоры не помогали – страх нарастал. Наверное, в этом были виноваты глаза Димитри – кажется, он смотрел, никогда не моргая. Он просто смотрел, смотрел, смотрел. Уитни пришлось сосредоточиться, чтобы ее руки не дрожали, поднимая бокал.
– Ваш дом, мистер Димитри, просто великолепен.
– Зная вашу репутацию как профессионала-дизайнера, я воспринимаю ваши слова как незаслуженный комплимент. Я потратил на поиски этого дома очень мало времени. – Он сделал глоток, деликатно промокнул рот белой салфеткой. – Владельцы были столь... любезны, что на несколько недель отдали дом в мое распоряжение. Мне очень нравится сад. Здесь можно отдохнуть от ужасающей жары. – Учтивым жестом Димитри отодвинул для нее кресло. Уитни с трудом подавила приступ паники и отвращения. – Я уверен, что вы наверняка очень голодны после такого трудного путешествия.
Она посмотрела на него через плечо и заставила себя улыбнуться:
– Действительно, последний раз я ела вчера вечером, но, замечу, благодаря вашему гостеприимству.
На лице Димитри, который вернулся к своему креслу, отразилось легкое любопытство.
– Неужели?
– В джипе, который мы с Дугом позаимствовали у ваших... служащих? – Димитри утвердительно кивнул, и она продолжила:
– Там была бутылка очень славного вина и очень неплохая еда. Особенно мне понравилась икра.
Уитни, заметив перед собой стоящую на льду икру, черную и блестящую, не стала церемониться.
– Понятно.
Уитни не поняла, раздосадовала его эта подробность или развеселила. Съев немного икры, она улыбнулась:
– Я должна сказать, что у вас хорошие кладовые.
– Я надеюсь, что вы оцените мое гостеприимство. Попробуйте суп из омаров, дорогая. Позвольте мне за вами поухаживать. – С изяществом, которого Уитни от него не ожидала, Димитри опустил в супницу серебряный половник. – Ремо проинформировал меня, что вы избавились от нашего мистера Лорда.
– Благодарю вас. Какой замечательный запах! – Уитни выдержала паузу, попробовав суп. – Дуглас стал мне немного надоедать. – Это игра, уговаривала себя Уитни. И она только начала в нее играть. Маленькая ракушка слегка повернулась на цепочке, когда Уитни протянула руку за бокалом. И она играет для того, чтобы выиграть. – Я уверена, что вы меня понимаете.
– Конечно. – Димитри ел медленно, изысканно. – Мистер Лорд и мне уже некоторое время стал надоедать.
– Если не ошибаюсь, он украл бумаги у вас из-под носа. – Уитни заметила, что белые наманикюренные пальцы крепче сжали ложку. Спокойно, не надо дерзить, подумала она. Он не станет радоваться тому, что его одурачили. Уитни улыбнулась. – Дуглас был по-своему умен, – сказала она. – Жаль, что он был таким грубым.
– Я думаю, что можно до некоторой степени признать его умным, – согласился Димитри. – В противном случае придется признать, что мой персонал не умеет работать.
– Возможно, что верно и то, и другое. Димитри согласился, совсем чуть-чуть наклонив голову.
– Но надо заметить, что у него были вы, Уитни.
Я могу называть вас Уитни?
– Конечно. Я признаюсь, что помогала ему. Я всегда стараюсь смотреть, как падают карты.
– Это очень разумно.
– Несколько раз случалось, что… – Она прервала свои слова, вернувшись к супу. – Я не хочу плохо говорить о мертвых, мистер Димитри, но Дуглас часто совершал поспешные и нелогичные поступки. Тем не менее мне удавалось кое в чем его направлять.
Димитри смотрел, как она ест, восхищаясь точеными пальцами, нежной молодой кожей, которую прекрасно оттеняло светло-зеленое платье. Было бы жаль ее портить. Может быть, он найдет ей какое-нибудь применение. Он представил, как она будет выглядеть в его доме в Коннектикуте – величественная и элегантная за обедом, покорная и послушная в постели.
– Кроме того, мистер Лорд был молод и привлекателен, не так ли?
– О да. – Уитни заставила себя еще раз улыбнуться. – Некоторое время он меня развлекал. Но в долгосрочном плане я ценю в мужчине скорее вкус, чем физические достоинства. Икры, мистер Димитри?
– Да. – Принимая от нее тарелку, он дотронулся до нее и почувствовал, как Уитни сжалась от прикосновения поврежденной руки. Это небольшое проявление слабости возбудило его. Димитри вспомнил то удовольствие, какое испытывал, наблюдая за богомолом, ловящим мотылька: длинное, тонкое, умное насекомое все ближе и ближе подтаскивает к себе трепещущую жертву, терпеливо выжидая, когда ее движения замрут, и наконец жадно пожирает ее хрупкие блестящие крылышки. Молодое, слабое и хрупкое рано или поздно всегда подчиняется. Как и у богомола, у Димитри были терпение, вкус и безжалостность.
– Должен сказать, Уитни, мне трудно поверить, что такая чувствительная женщина, как вы, может выстрелить в человека. В этом салате очень свежие овощи. Уверен, что они вам понравятся. – С этими словами Димитри принялся накладывать салат в ее тарелку.
– В такой знойный день это прекрасно, – согласилась Уитни. – Чувствительность, – продолжала она, внимательно разглядывая вино в своем бокале, – отступает перед необходимостью. Вы не находите, что это так, мистер Димитри? В конце концов, я деловая женщина. Я уже говорила: Дуглас стал мне немного надоедать. Я везде стараюсь использовать имеющиеся возможности. – Она подняла бокал и улыбнулась, глядя поверх него. – Его смерть приносила мне двойную пользу: она избавляла меня от неудобства и давала бумаги. Я использовала появившуюся возможность. В конце концов он был всего лишь вором.
– Действительно. – Димитри начинал ею восхищаться. Хотя холодное спокойствие Уитни до конца его не убедило в том, что она говорит правду, но в ней чувствовалась порода. Незаконнорожденный сын религиозной фанатички и странствующего музыканта, Димитри испытывал глубокую зависть к тем, чье происхождение было другим. Правда, за эти годы он сумел добиться почти равноценного. Власти.
– Значит, вы забрали бумаги и сами нашли сокровища?
– Это было довольно просто. В бумагах сказано все ясно. Вы их видели?
– Нет. – Уитни снова заметила, как его пальцы напряглись. – Только образец.
– Теперь это безразлично. В любом случае дело уже сделано. – Уитни с деланным удовольствием занялась салатом.
– Я так и не видел их все, – мягко сказал Димитри, глядя ей в глаза.
Уитни подумала, что бумаги находятся в джипе вместе с Дугом.
– Боюсь, что вы их не увидите, – сказала она, доставляя себе удовольствие сказать правду. – Я уничтожила их после того, как закончила дело. Я не люблю, когда остаются следы.
– Разумно. А что вы планировали сделать с сокровищами?
– Что сделать? – Уитни взглянула на него с удивлением. – Конечно, наслаждаться ими.
– Именно так, – с удовлетворением согласился Димитри. – Но теперь они у меня. Вместе с вами.
Уитни выдержала паузу, глядя ему прямо в глаза. Салат едва не застрял у нее в горле.
– Когда начинаешь игру, следует иметь в виду возможность поражения, как бы это ни было неприятно.
– Хорошо сказано.
– Теперь я в полной зависимости от вашего гостеприимства.
– Вы очень правильно смотрите на вещи, Уитни. Это мне нравится. Мне также нравится, когда прекрасное находится от меня на расстоянии вытянутой руки.
Уитни почувствовала, как ее желудок сжался. Она протянула бокал, дожидаясь, пока Димитри наполнит его вином почти до краев.