К тому же и следить-то за фотографом никто не намеревался. У Богданова и его товарищей относительно него имелся другой план. Спецназовцы намеревались каким-то образом выманить парня из дома и побеседовать с ним. Устроить ему перекрестный допрос с разнообразными психологическими изысками. Такой допрос был сродни искусству, и этим видом искусства Богданов, Дубко, Рябов и Терко владели в совершенстве. Другой вопрос — как его выманить. Можно было, конечно, побеседовать и дома, но вне родных стен куда как лучше. Тогда тот, с кем беседуют, всегда чувствует себя неуверенно. Вне дома он боится гораздо больше, чем в обычной для него обстановке. К тому же дома могут быть лишние свидетели. Какая уж тут беседа — при свидетелях?
Никогда еще четверка отпускников-спецназовцев не выполняла столь сложной задачи. И дело заключалось не в том, что им нужно было окончательно выяснить, кем же на самом деле является этот фотограф. Тут особых сложностей как раз и не предвиделось — у бойцов было множество проверенных способов, как установить его личность. И уж один из них обязательно оказался бы действенным.
Сложности заключались в другом. У Богданова и трех его подчиненных не было официальных полномочий разбираться в этом деле. Они находились в отпуске, следовательно, считались частными лицами. Такими же, как и все прочие отпускники, а потому могли действовать только частным образом и никак иначе.
А что означает «действовать частным образом»? О, очень многое. Во-первых, это означает, что они могли надеяться только на себя. В официальном смысле они сейчас не бойцы спецназа КГБ, а кто-то вроде частных сыщиков-любителей. И если, скажем, они нарушат какой-нибудь закон, то и отвечать будут как частные лица. Никто не придет им на выручку — даже их начальник генерал Скоробогатов. Наоборот, генерал, при всей своей прямолинейности, лишь усугубит безрадостное положение, в которое вполне могут вляпаться спецназовцы. «А что это вас занесло на обочину? — сурово спросит он. — Почему это вам не отдыхалось, как всем нормальным людям? Для чего вы затеяли эту самодеятельность? Затеяли — и вляпались. А коль так, то и отвечайте по всей строгости наших справедливых законов. Я даже пальцем не пошевелю, чтобы вам помочь. И не потому, что не хочу, а потому, что не имею права!» И в заключение добавит еще несколько горьких, но справедливых фраз. И, по сути, он будет прав.
Вот поэтому-то отпускникам нужно сделать все, чтобы не нарушить закон. Да, но как исхитриться сделать это? Вот в чем заключалась главная сложность.
Были и другие сложности, которые не давали им покоя. Одна из них — с какого боку подступиться к фотографу? Где его искать? Как его выманить, если он дома? Не станешь же вламываться в квартиру посреди ночи! Днем еще куда ни шло, днем можно было бы что-нибудь придумать, прикинуться какими-нибудь сантехниками или, скажем, электриками. Но ночью? Какие ночью сантехники и электрики? И все же ночью действовать было проще, потому что днем все на виду, днем много лишних глаз и ушей, а они-то, глаза и уши, совсем некстати для тех, кто пытается выяснить истину частным образом.
— И все-таки, — сказал Богданов, — придется прикинуться электриками. Скажем, что произошла жуткая авария и возможен пожар, поэтому проверяем электропроводку во всем доме — не искрит ли где-нибудь… В общем, что-то в этом роде.
— Не очень-то убедительно, — покачал головой Дубко. — Халтурой попахивает.
— Придумай что-нибудь лучше, — сказал Богданов. — Кто же тебе не дает?
— Допустим, можно прикинуться милиционерами. Уж милиции-то он обязательно откроет.
— Как же, милиционерами! — хмыкнул Богданов. — Это значит попасть под статью Уголовного кодекса. Присвоить несуществующие полномочия, да еще и воспользоваться ими! Мы же никакие не милиционеры! Доказывай потом, что мы это сделали не ради корыстных целей, а Родину защищали…
— Ну давай скажем, что мы из КГБ, — предложил Дубко. — Тут-то все по правде.
— И тут не по правде, — возразил Богданов. — Потому что в данный момент мы в отпуске, а не при исполнении служебных обязанностей. Нет у нас такого приказа — носиться по ночам по Севастополю и вламываться в чужие квартиры. Мы частные лица, и этим все сказано.
— К тому же может оказаться, что этот фотограф и впрямь личность благонамеренная и все нам только почудилось, — добавил Рябов. — И если мы станем посреди ночи ломиться в квартиру честного советского гражданина, то это уже будет похоже на бандитизм. Разве не так?
— Так, — подтвердил Богданов. — Все так…
— Ладно, разбойнички! — махнул рукой Дубко. — Придется действовать как обычно, по обстоятельствам. Вот подберемся к этому фотографу поближе, там и решим, как быть. Вблизи оно всегда виднее.
К дому, в котором проживал фотограф, пришли за полночь.
— Вон там его квартирка, на третьем этаже, — сказал Терко. — Видите свет в двух окошках? Там он и проживает.
— Значит, свет в окошках? — удивился Дубко. — Вот как… Что же это ему не спится в столь поздний час?
— А и впрямь, — хмыкнул Терко. — Интересное дело… Главное, все спят, а у него свет в окошках…
— А может, он привык спать при свете, — предположил Рябов. — Бывают такие оригиналы…
В это время в одном из окон промелькнула человеческая тень. Вскоре мелькнула другая, судя по всему, женская.
— Эге! — насмешливо произнес Дубко. — Сдается мне, ситуация понятная! Таинственная гостья под ночным покровом! Романтическая встреча!
— А может, и не гостья и не встреча, — возразил Рябов. — Может, жена. Откуда нам знать?
— Может, и жена, — согласился Дубко. — Но, опять же, почему они не спят? Ведь уже почти час ночи!
— Выясняют семейные отношения, — предположил Рябов.
— Это в час-то ночи? — удивился Дубко.
— А это смотря какие отношения, — сказал Рябов. — Бывает, что и до утра…
— Да уж, — проворчал Дубко, — ситуация…
Ситуация и впрямь складывалась невыгодная. Одно дело — выманить из квартиры человека, когда он там в одиночестве. И совсем другое дело — если человек не один. В том деле, которое спецназовцы затеяли, свидетели были лишними. И неважно, кем была та женщина: женой, случайной подругой или кем-то еще. В любом случае она была свидетелем.
— Ах ты, собака тебя покусай! — воскликнул в сердцах Богданов. — Ну и что будем делать?
— А что делать? — спокойно произнес Дубко. — То же самое, что мы всегда делаем в подобных случаях. Будем вести наблюдение и ждать подходящего момента — в любом случае он когда-нибудь наступит.
В словах Дубко был свой резон. Так часто бывало: когда ждешь, удобный случай непременно представится. Нужно только его вовремя угадать и правильно им воспользоваться. И еще нужно запастись терпением, чтобы дождаться этого случая. Все это Богданов с товарищами умели, ибо это было частью их профессии.
Они отступили в тень, куда не доставал свет от фонарей у подъезда и откуда хорошо были видны два светящихся окна, и принялись ждать.
Ждать пришлось недолго, где-то минут сорок. И вот он — случай! Сначала в обоих окнах погас свет. Вскоре скрипнула дверь, и на крылечке показалась мужская фигура.
— Это он, — чуть слышно сказал Терко. — Фотограф.
— Интересно, куда это он собрался посреди ночи? — прошептал в ответ Дубко. — Действительно, таинственная личность…
Но и это было еще не все. Вскоре из подъезда вышла женщина, остановилась рядом с фотографом, и они принялись о чем-то говорить.
— Уж не та ли это дамочка, которая мелькала в окне? — шепотом произнес Дубко. — Похоже, что она и есть… Нет, это не любовница. Кто же станет выпроваживать любовницу посреди ночи? И не жена. Потому что куда мужу и жене переться из дома ночью? Тут явно какая-то тайна…
Дальше события стали развиваться самым нежелательным для спецназовцев образом. Вкратце о чем-то переговорив, фотограф и таинственная дама направились к одной из легковых машин, стоявших с краю двора. Это был «Москвич» зеленого цвета. Женщина открыла дверцу и села за руль, мужчина сел рядом. Мотор заурчал, и машина тронулась с места.
— Ну я так и знал! — с досадой хлопнул себя по бокам Терко. — Уж это как водится! Скрылись на машине в неизвестном направлении! А мы без машины! И что же теперь делать?
Говорят, кто делает доброе дело, тому обязательно повезет, тому непременно представится случай завершить его. Возможно, на этот счет существует какой-то специальный закон мироздания. Наверное, он действительно существует, потому что иначе жизнь на Земле складывалась бы самым печальным образом. Творились бы лишь злые дела, а добрые глохли бы в самом своем начале.
К чему все эти слова? А вот к чему. Не успел зеленый «Москвич» покинуть двор, как ему навстречу со стороны улицы выехал темно-серый «Запорожец». Едва не столкнувшись с «Москвичом», «Запорожец» вырулил на середину двора и остановился. Его мотор продолжал работать, видимо, хозяин машины подыскивал удобное место для стоянки.
Это и был тот самый упомянутый выше счастливый случай. Не медля ни секунды, все четверо спецназовцев бросились к «Запорожцу». Небольшого роста дедок, который находился в кабине, от неожиданности разинул рот.
— Мигом, отец, мигом! — торопливо произнес Богданов, открывая дверцу машины. — Галопом вон за тем зеленым «Москвичом»!
— А вы кто такие есть? — с подозрением спросил дедок. — Загулявшие граждане? Или, может, из милиции? Вы для начала представьтесь, а уж потом и командуйте. А я еще погляжу, выполнять ваши команды или нет.
— Мы из КГБ! — ответил на это Богданов.
— Эге! — сказал дедок. — Из КГБ! А откуда мне знать, что вы оттуда? Может, это с вашей стороны обман?
Богданов торопливо сунул дедку под самый нос красное удостоверение, на котором значились три буквы — КГБ. Вникать в суть самого удостоверения дедок не стал, с него хватило и этих трех букв.
— Ну это совсем другое дело, — сказал он. — И что же, вся ваша компания оттуда?
— Оттуда, отец! — ответил Богданов, приплясывая от нетерпения. — Скорее, батя, скорее! Ведь упустим!