— Так это что же получается! — не утерпел старик. — Это получается, что за рулем «Москвича» была женщина!
— А почему бы и нет? — усмехнулся Терко.
— Ночью, по бездорожью, с потушенными фарами… — Старик повертел головой. — Лихая, получается, дамочка! Откуда же она набралась такого умения?
— Ну, — развел руками Терко, — дамочки бывают разные. Порой похлеще любого мужика. Доводилось нам видеть таких дамочек… Ну о дамочках потом поговорим. Сейчас главное — тайник.
— Вы говорите — тайник? — переспросил старик. — Очень может быть. В этом месте в скалах имеется множество пещерок и расщелин. В них при желании можно спрятать все что хочешь. Хоть целый танк.
— Говоришь, танк? — усмехнулся Богданов. — Что ж, посмотрим…
— Тогда пошли! — решительно произнес старик. — Поищем!
— Э, нет, отец! — сказал Богданов. — Ты останешься тут, у своего «Запорожца». И отсюда — ни шагу.
— Но… — попытался возразить старик.
— Это не обсуждается, — мягко, но настойчиво произнес Богданов. — Тут, может статься, дело серьезное. Тайники бывают всякие, в том числе и заминированные. Причем таким мудреным способом, что без опыта и не разглядишь.
— А у вас, стало быть, такой опыт имеется? — спросил старик.
— У нас имеется, — подтвердил Богданов.
— Ну тогда хотя бы возьмите мой фонарь, — сказал старик. — У меня мощный фонарь, почти как прожектор. Думаю, вам пригодится.
— Вот за это спасибо! — поблагодарил Богданов. — Фонарь возьмем. А то ведь от наших фонариков толку немного…
Собираясь на частную ночную операцию, Богданов с товарищами запаслись, конечно, фонарями. Но что это были за фонари? Любительские, на батарейках. От таких фонарей толку немного — это вам не профессиональный спецназовский фонарь, способный разрезать ночной мрак и высвечивать самые затемненные уголки. А у старика имелся вполне приличный фонарь. Запасливый оказался дедок и по-житейски мудрый.
…Понятно, что место, которое фотограф обозначил светом фонаря, спецназовцы запомнили накрепко — будто сфотографировали. И потому им не составило особого труда добраться до него. Место представляло собой глубокую расщелину, точнее сказать, пещеру. В эту пещеру вполне мог протиснуться взрослый человек.
Конечно, никто из спецназовцев не стал этого делать: пещера и впрямь могла таить в себе всевозможные смертоносные ловушки. Богданов с товарищами осмотрели каждый сантиметр у входа в нее, а также прилегающую к ней территорию, но ничего такого не обнаружили.
— Посмотрим, что там внутри, — сказал Дубко. — Ну-ка, публика, раздвинься и спрячься, а я проверю. Всем нам там делать нечего, да и не поместимся.
Вооружившись дедовским фонарем, Александр осторожно, буквально сантиметр за сантиметром, стал протискиваться внутрь пещерки. Сейчас он был внимателен и сосредоточен настолько, насколько вообще может быть внимательным и сосредоточенным человек. Но и внутри пещеры не таилось никаких смертоносных сюрпризов. Зато были обнаружены другие «сюрпризы», и они оказались настолько неожиданными, что Дубко на какое-то время даже впал в ступор.
— Эге! — сказал он. — Вот так штука! Непонятное дело…
— Что там? — спросил Богданов.
— Кажется, акваланги. Да, точно акваланги.
— Какие еще акваланги? — не понял Богданов.
— Сейчас разберусь какие, — ответил Дубко. — Да, так и есть — акваланги. Хорошие такие, надежные. Явно не для любителя. Все в наличии, хоть сейчас спускайся на дно. А вот я вам сейчас покажу — сами убедитесь.
Дубко выбрался из пещеры с аквалангом в руках. При свете дедова фонаря спецназовцы принялись изучать эту удивительную находку.
— И в самом деле, — сказал Терко, — акваланг в полной готовности. Эге! Да он к тому же заграничного производства! Вот видите здесь пометочку? Удивительное получается дело! Сколько их там, тех аквалангов?
— А вот сейчас мы сосчитаем, — сказал Дубко и вновь стал протискиваться в пещерку. — Принимай по одному!
Всего аквалангов оказалось восемь. И все в полной готовности. Кроме них, ничего в пещере обнаружено не было.
— Удивительное дело! — повторил Терко. — Как есть удивительное. И наталкивающее на серьезные размышления.
Дело действительно было удивительным и наталкивающим на размышления. Тут, собственно, и обсуждать-то было нечего, так как и без того все вырисовывалось вполне отчетливо.
Итак, восемь аквалангов в полной готовности. Восемь профессиональных аквалангов, которые просто так не раздобудешь, которыми обычно пользуются лишь профессионалы. Например, подводники-спасатели или спецназовцы. Богданову и его товарищам приходилось пользоваться аквалангами, но это были не заграничные, а советские акваланги. А тут заграничные. Из чего сам собой напрашивался вывод, что и прибыли они из-за границы. Кто-то их доставил издалека и припрятал в пещерке на самом берегу моря. Кто и для чего?
И вот тут-то, опять-таки сами собою, следовали выводы. Это были безукоризненные по своей логике выводы. Да других и быть не могло, потому что картина вырисовывалась вполне отчетливая, как любили выражаться Богданов с товарищами. Если кто-то доставил акваланги из-за границы и припрятал их в тайнике на самом берегу моря, то этот кто-то в количестве восьми человек в самое ближайшее время намеревался ими воспользоваться, то есть спуститься на морское дно. Ибо для чего еще нужны акваланги, да еще в полной готовности, да к тому же у самой кромки моря?
Спрашивается, что этим восьмерым таинственным личностям понадобилось на морском дне? Наверное, что-то этакое, секретное, иначе для чего прятать акваланги? Если, предположим, эти самые личности вознамерились совершить обычную морскую подводную прогулку, то почему секретно? Значит, и прогулка намечалась секретная, а вовсе не увеселительная.
Секретности добавляло еще и то, что нынешней ночью фотограф и некая дамочка посетили тайник с аквалангами. Вернее, не сам тайник, а то место, где он находится, ибо в сам тайник никто из них не заходил, просто фотограф обозначил фонарем то самое место, где находится тайник, и все.
Теперь все становилось на свои места. Точнее, не все, а многое. Потому что оставались всевозможные неразъясненные вопросы. Но главное было понятно. Итак, в самое ближайшее время намечается тайный выход в море. В море должны выйти восемь человек, поскольку аквалангов было восемь. Нынешней ночью со своего рода инспекцией к тайнику прибыли двое. Один из них, фотограф, показал другому, дамочке, конкретное место, где припрятаны акваланги. Из чего следовало, что, вероятнее всего, эта самая дамочка — одна из тех, кто намерен выйти в таинственное подводное плавание. Дамочка? А почему бы и нет? Дамочки, они бывают разные… Да и безопаснее, если это будет женщина. Кто станет в таких делах подозревать женщину? Хотя, думается, в составе таинственной восьмерки будут и мужчины. Подводное плавание и всякие подводные дела — это тяжелый и опасный труд, и мужчине справиться с ним проще. Это профессиональное отношение к делу, а те, для кого припрятаны акваланги, без сомнения, профессионалы.
Оставался самый главный вопрос. Вернее, два главных вопроса. Для какого такого дела эти восемь человек намереваются отправиться в море? И кто они такие? Впрочем, с большой долей вероятности ответы на данные вопросы имелись. В этом деле замешан фотограф. Тот самый фотограф, который вел себя подозрительным образом, когда толпа восторженных зевак встречала прибытие секретного военного корабля. И там фотограф, и тут тоже фотограф. Стало быть, дело каким-то образом касается того самого корабля. Именно так и никак иначе — случайностью это быть не могло. Итак, корабль. Секретная боевая единица, равной которой нет во всем мире, она есть только в советском военном флоте.
Ну а корабль и акваланги связаны друг с другом самым тесным образом, тут уж сомневаться не приходилось. Каким образом они связаны? Самым простым и очевидным. Кто-то собирается подобраться поближе к кораблю, для чего и были припасены акваланги. Для чего подобраться? Опять же вполне понятно: чтобы вывести корабль из строя. В самом деле, не для охоты же на камбалу спрятаны в тайнике профессиональные заграничные акваланги! Значит, корабль.
— Ну и что будем делать? — спросил Богданов у своего немногочисленного воинства.
— А что делать? — пожал плечами Дубко. — На мой взгляд, тут возможны два решения. Первое — прикрыть тайник. То есть забрать все восемь аквалангов, да и дело с концом. Если не будет аквалангов, не сможешь выйти в море. А не выйдешь в море, то и к кораблю не подберешься. Второй вариант — обо всем сообщить в службу безопасности военно-морской базы. С самыми подробными разъяснениями. И пусть они сами решают, как быть дальше.
Однако Терко имел на этот счет совсем другое мнение.
— Сомнительные у тебя варианты, вот что я скажу, — сказал он.
— Это почему же? — не согласился Дубко.
— А ты сам подумай. Да и всем нам не мешает поразмыслить. Ты говоришь: прикрыть тайник, забрать из него акваланги. Допустим, мы так и сделаем. А что, если где-то поблизости есть другой такой же тайник? Третий? Четвертый? На всякий случай? По-моему, это логично. Представь, что это нам с тобой нужно провернуть такое дело — вывести из строя боевой корабль. Так неужто мы ограничились бы лишь одним тайником?
— Пожалуй, нет, — вынужден был согласиться Дубко. — Мы бы организовали второй тайник. А может, и третий. Так надежнее.
— Вот именно! — воскликнул Терко. — Так почему же и они не могут сделать то же самое? Теперь идем дальше. Если мы прикроем этот тайничок, то тем самым напугаем тех ребят, для которых припасены акваланги. Представь: они явятся за аквалангами, а их нет. И что они подумают? А подумают они, что кто-то вычислил их намерения и установил за ними слежку. Ну и что они сделают в этом случае?
— Затаятся, — с неудовольствием ответил Дубко. — Или введут в действие запасной план. Должен же у них на всякий случай быть в запасе еще один план? Всенепременно. Потому что это азбука. А мы ничегошеньки о втором плане не знаем. Не говоря уже о третьем, который также не исключен.