— Делать мне больше нечего, — оскалился в усмешке мужик. — Мне и здесь неплохо.
— Вот все так говорят, — вздохнул Терко. — Но ведь надо же кому-то жить и в обнимку с белыми медведями! Надо или не надо?
На это оба мужичка лишь неопределенно передернули плечами: дескать, если тебе это надо, то ты там и живи и обнимайся с белыми медведями.
— Ну так как? — спросил Терко. — Где у вас это сладкое местечко? Ведь есть же оно у вас? Быть того не может, чтобы не было!
— Это местечко у нас называется «туча», — сказал один из мужиков.
— Хорошее название, — одобрил Терко. — Самое что ни на есть подходящее. Я бы даже сказал, поэтическое.
— Здесь она, неподалеку, — сказал второй мужик. — Ступай прямо, потом завернешь за угол, пройдешь еще немного, там и увидишь. Не ошибешься.
— И что же, там и в самом деле можно прибарахлиться? — спросил Терко.
— А это смотря что тебе надо, — уклончиво ответил мужик.
— Ладно, разберемся. Спасибо, мужики. Значит, это место у вас называется «туча»? Ну-ну…
Богданов, Дубко и Рябов терпеливо ждали, чем закончится Степаново хождение в народ.
— Слышали, как ловко я все выведал? — сказал Терко, подходя к товарищам. — Учитесь! Народ, он всегда подскажет и поможет! Ну пошли, что ли.
…Народу на «туче» было немало, и потому Сергея Маковоза спецназовцы нашли не сразу. Но нашли. Продавал он самый что ни на есть дефицитный товар — джинсы. На прилавок, разумеется, их не выкладывал — спекулянты так не делают. Да и прилавка, собственно, никакого не было. «Туча» представляла собой довольно-таки обширное, утоптанное сотнями ног пространство с несколькими кособокими строеньицами непонятного назначения. Товар у спекулянтов находился в сумках и мешках и извлекался оттуда лишь по мере надобности, когда кто-то из покупателей всерьез интересовался товаром.
В том, что Сергей Маковоз торгует именно джинсами, Богданов с товарищами убедились воочию, когда кто-то из покупателей после долгого торга приобрел наконец желанный товар.
— Ну-с, пожалуй, начнем, — сказал Богданов.
Вместе с Терко он подошел к Сергею. Дубко и Рябов остались в стороне, их задачей было наблюдение — кто знает, может, Маковоз был не один. Могло статься, что его прикрывали какие-нибудь лихие ребята. Зачастую спекулянты из тех, кто побогаче, нанимали для себя персональную охрану, и это было делом вполне логичным: спекулянт — профессия рисковая. Но, похоже, Маковоз работал один, без телохранителей, хотя утверждать это наверняка было нельзя. Народу на «туче» толкалось немало, и попробуй вот так, с налету, определить, кто есть кто.
Подойдя, Богданов и Терко какое-то время смотрели на Сергея, ничего ему не говоря. Маковоз, разумеется, обратил на них внимание и тоже несколько раз взглянул в их сторону, причем взгляд у него был недоверчивый и настороженный.
— Кажется, он в чем-то нас подозревает, — вполголоса заметил Богданов.
— Работа у него такая — всех подозревать, — сказал Терко. — Тем более нас. С нашими-то протокольными физиономиями… А вдруг мы из ОБХСС?
— А вот сейчас мы его в этом разубедим, — сказал Богданов.
Он подошел к Маковозу, окинул беглым взглядом две его сумки с товаром и сказал:
— Привет. Штанцы бы мне посмотреть.
— Штанцы — это в городском универсаме, — ответил Маковоз. — Там и спрашивайте. А у меня джинсы.
— Виноват, — ухмыльнулся Богданов. — Извиняюсь за терминологию. Ну так как, покажешь джинсы?
— И мне заодно, — сказал Терко, подходя.
— Будете покупать, так и покажу, — сказал Маковоз. — А просто так смотреть нечего. Просто так смотрят в музее. Или на девочек на пляже.
— Вот ведь какой ты остроумный парень! — заметил Терко. — Мы покупатели серьезные, при деньгах. Так что показывай. Понравятся — купим. Для того мы и пришли.
— Что вам показать? — спросил Маковоз.
— Ну так понятно что — джинсы, — ответил Терко.
— Какая марка вас интересует?
— А что, у тебя есть всякие? — весело удивился Терко.
Маковоз с легкой усмешкой назвал несколько ходовых заграничных брендов.
— Ого! — удивился Богданов. — Богато живешь! Ну, показывай поштучно, а мы выберем. Кстати, назови цену.
— Самые дешевые — сто пятьдесят, — сказал Маковоз. — Есть и по двести. И по двести пятьдесят тоже.
— Подходяще, — кивнул Богданов. — Хороший товар и должен столько стоить. Ну, показывай.
Весь этот разговор, хоть и выглядел ни к чему не обязывающим и поверхностным, на самом деле имел смысл. Спецназовцам нужно было стопроцентно убедиться, что Сергей Маковоз один, никаких телохранителей при нем нет. Возня с телохранителями не входила в их планы, она могла отвлечь Богданова с товарищами от выполнения основной задачи. Да и вообще, работать тихо гораздо лучше, чем с шумными эксцессами. Похоже, никаких телохранителей и впрямь не было. Дубко с Рябовым их также не заметили, а уж у них-то глаз был наметанный.
Маковоз тем временем вытащил из сумки две пары джинсов. Отдавать их в руки Богданову и Терко он не стал — никто из опытных спекулянтов так не делает. А вдруг, завладев джинсами, покупатель не станет за них расплачиваться, а сразу же попытается убежать? Бывали такие случаи, и часто. Конечно, если при спекулянте есть телохранители, то они постараются догнать ушлого покупателя, отнять у него товар, а самого вразумить должным образом. А если их нет? Сам спекулянт вдогонку никогда не побежит, потому что куда девать сумки с товаром? А с сумками не догонишь. Стало быть, убыток. Причем немалый, потому что те двести рублей, а то и двести пятьдесят, в которые оценивалась лишь одна пара, иной честный человек и за месяц не заработает.
— Ну так дело не пойдет! — сказал Богданов, пощупав одну пару. — Разве это настоящие «Луи»? Это ширпотреб, сшитый на урюпинской швейной фабрике, вот что это такое! Им красная цена — пятнадцать рублей!
— Да ты, оказывается, не честный фарцовщик, а жулик! — поддержал Терко игру Богданова. — Нет, вы только гляньте, что он хотел нам всучить! Рабоче-крестьянские порты вместо фирменных джинсов! Парнишка, за такие дела можно и передних зубов лишиться! А то и на перышко напороться! У нас на Севере это запросто!
Такого оборота Маковоз явно не ожидал. На это у спецназовцев и был расчет. Попавшего в двусмысленное положение человека прихватить и увезти с собой куда как проще, чем всякого прочего. Человек, оказавшийся в двусмысленном положении, теряется, стало быть, теряет волю к сопротивлению.
— Да вы что! — испуганно зашипел Маковоз. — Какая урюпинская фабрика! Это настоящие «Луи»! А если вы не понимаете…
— Это ты пока не понимаешь, — с нарочито холодной усмешкой произнес Богданов. — Ничего, скоро поймешь…
И он тотчас же нанес второй психологический удар: вытащил из кармана удостоверение, поднес его к глазам спекулянта и прошипел:
— Читать умеешь?
— Да… — с ошалевшим видом закивал Маковоз.
— Тогда читай, да повнимательней! Ну, что здесь написано?
— КГБ… — пролепетал Маковоз.
— Правильно, КГБ. Знаешь, что это такое?
— Э… — только и смог произнести Маковоз.
Было понятно, что ничего подобного он не ожидал. Ладно бы ОБХСС — это было бы понятно и объяснимо. Но КГБ? Что может быть общего между спекуляцией и КГБ? Ответа на этот вопрос быть не могло, и потому Маковоз впал в состояние, которое можно было бы назвать прострацией. Обычно так всегда бывает с человеком, которого застали врасплох и который понятия не имеет, как ему выпутаться, что делать и что говорить.
— Значит так, — жестким голосом произнес Богданов. — Сейчас ты берешь свои сумки и следуешь за нами! Понял?
— Куда?.. — пролепетал Маковоз. — Зачем?..
— И чтобы тихо! — не отвечая на жалкие спекулянтские вопросы, сказал Богданов. — Пикнешь — тебе же будет хуже! Ты меня хорошо понял?
Маковоз ничего не ответил: кажется, на ответ у него уже не осталось сил.
Понятно, что вся «туча» была свидетелем того, как Маковоза повязали. Но никто не поспешил ему на выручку, и никто не проронил ни слова. Да и то сказать — какая выручка? Выручка означала бы вступить в конфликт с милицией или кто там на самом деле повязал оплошавшего Серегу Маковоза. Какой спекулянт, будучи в здравом уме, станет ради кого-то другого конфликтовать с милицией и тем самым нарываться на неприятности? «Туча» — особое место, здесь каждый сам за себя. Поэтому некоторые спекулянты сделали вид, что это их не касается и вообще они ничего не заметили, а другие, подхватив сумки и мешки с товаром, на всякий случай дали деру или сделали вид, что они никакие не спекулянты, а всего лишь случайно забредшие на «тучу» люди.
Глава 14
Морально подавленного Маковоза прежде всего тщательно обыскали. Конечно, никто не надеялся обнаружить при нем пистолет или хотя бы нож. Обыск нужен был для того, чтобы Сергея окончательно вогнать в психологический ступор. Ведь когда тебя обыскивает КГБ, то понятно — дело скверное. Значит, эта суровая контора подозревает тебя в чем-то весьма и весьма серьезном. Может быть, даже в измене Родине. И попробуй тут сохранить моральное, да и всякое прочее спокойствие! Особенно если у тебя и впрямь рыльце в пушку.
Обыскав, Маковоза усадили в машину на заднее сиденье, а сумки с товаром зашвырнули в багажник. Терко сел за руль, Богданов — рядом с Маковозом. Тронулись. Следом тронулась и другая машина, в которой находились Дубко и Рябов.
В молчании проехали весь город, выехали за городские пределы. Машина затарахтела по грунтовой дороге, усыпанной камнями. И только тогда Маковоз робко поинтересовался:
— Куда вы меня везете?
— А ты не знаешь? — сурово глянул на него Богданов. — Неужели и впрямь не догадываешься? Что же, и эта дорога тебе незнакома?
— Не знаю… — промямлил Маковоз.
— А разве не по этой дороге ты ехал сегодня ночью в зеленом «Москвиче» с некоей дамой? — насмешливо спросил Богданов. — Может, пока мы едем, ты нам расскажешь, куда и зачем вы так торопились ночью? А заодно поведаешь что-нибудь и о самой даме. Ну так как же? Мы готовы тебя выслушать.