— Намекаешь на тот букет прегрешений перед законом, который нашими стараниями расцвел буйным цветом? — уточнил Терко.
— Намекаю. — Дубко почесал затылок и добавил: — Хотя тут и без намеков все ясно. Чую, упекут нас за нашу самодеятельность. Далеко и надолго.
— Что ж, зато отсидим с чистой совестью, — усмехнулся Богданов.
— Только это и утешает, — тоже усмехнувшись, Дубко склонил голову в поклоне.
— А может, и не упекут, — возразил Терко. — Может, наоборот, вынесут благодарность за неравнодушную гражданскую позицию. Вот, скажут, люди в отпуске, а обратили-таки свой зоркий глаз на вражеские происки. Проявили, так сказать, гражданскую сознательность. Ну и все такое прочее. В крайнем случае спрячемся за генеральскую спину. Уж наш генерал Скоробогатов не выдаст своих боевых орлов. Защитит! Не такой он человек, чтобы выдать! Так что выше головы, спецназовцы!
— Вот за что я тебя, Степа, больше всего уважаю, так это за твой оптимизм, — сказал Дубко. — Во всем ты умеешь находить светлые стороны! Даже в таком преступном деле, которым мы сейчас занимаемся. Низкий тебе за это поклон, Степа!
— И тебе не унывать, — невозмутимо парировал Терко.
— Ладно, поплакались, друг друга утешили, а теперь к делу, — сказал Богданов. — Итак, что мы имеем на данный момент? А имеем мы конкретного свидетеля, который осчастливил нас весьма ценной информацией. Весь вопрос в том, что нам с этой информацией делать.
— И со свидетелем тоже, — добавил Рябов.
— И со свидетелем, — согласился Богданов.
Да, это и впрямь были актуальные и трудноразрешимые проблемы Ладно, информация — она хоть и актуальная, хоть и побуждающая к немедленным действиям, но, как говорится, пить-есть не просит. Другое дело — тот, кто огласил эту информацию. Спекулянт Сергей Маковоз, по сути, полноценный агент вражеских спецслужб. С ним-то что делать четырем спецназовцам, которые в данный момент были вовсе и не спецназовцами, а частными лицами без всяких полномочий? Отпустить? Это было бы неправильно, да и неразумно. Мало ли куда подастся этот самый Маковоз после того, как его отпустят!
Скорее всего, он тотчас же помчится к таинственному Валентину и поведает ему, в какую беду угодил. А что дальше? Дальше и вовсе ничего непонятно, потому что неизвестно, кто такой этот Валентин на самом деле. То, что он каким-то боком связан с вражеской разведкой, — это факт. Но как именно с нею связан, какую роль выполняет? Кто он вообще такой? Советский гражданин, завербованный иностранными спецслужбами? Профессиональный вражеский разведчик, прикрывающийся советскими документами? Все могло быть. Как он себя поведет, когда узнает, что под ним задымилась земля? Каких бед натворит?
Конечно, вполне могло быть и такое, что Маковоз, если его отпустить, не побежит к Валентину. Не рискнет бежать, испугается. Должен же он понимать, чем это для него может обернуться! Не исключено, что этот Валентин просто-напросто уберет оплошавшего Маковоза и тем самым обрубит все концы, которые связывали его с Сергеем. Заметет за собой след. И что тогда? Где тогда искать Валентина? И как его искать, по каким приметам? Вот то-то и оно.
Нет, отпускать Маковоза ни в коем случае нельзя. Но тогда что с ним делать? Куда его девать? За пазуху к себе его не сунешь и круглосуточный караул к нему тоже не приставишь. Да, задача…
Но даже не это главное. Нет, не это. Главное — что из тайника исчезли акваланги. А перед этим Маковоз под покровом ночи привозил к тайнику таинственную женщину-ревизора, личность которой также необходимо выяснить. Потому что, если вдуматься, это была не просто женщина-ревизор, это была ниточка, с помощью которой можно размотать весь шпионский клубок.
Маковоз, стало быть, ее привез, а наутро все восемь комплектов для подводного плавания из тайника исчезли. И это говорило о многом. Это означало, что акваланги кому-то срочно понадобились. А для чего они могли понадобиться? Только для одного — чтобы срочно выйти в море. Для каких таких надобностей нужен этот срочный выход, было тоже понятно. Как ни крути, а связан он с прибывшим на базу секретным военным кораблем.
Скорее всего, где-то поблизости обосновались вражеские диверсанты-подводники, хорошо обученные, ловкие и умелые, которые прибыли в эти края, чтобы уничтожить секретный корабль. Каким образом они просочились и как им удалось здесь обосноваться, не вызывая ни у кого подозрений, это вопрос отдельный. Сейчас гораздо важнее знать, как они намерены подобраться к кораблю. А ведь намерены, это бесспорный факт. Значит, у них есть на этот счет специальные задумки. И кто может гарантировать, что эти задумки не увенчаются успехом? Вот это и есть самое главное, а все остальное можно было отложить на потом.
— Ладно. — Богданов задумчиво потер лоб. — Пускай этот веселый спекулянт посидит в машине. Пускай подумает, может, вспомнит что-то еще. А нам пока нужно всех гусей согнать в одну стаю. Степан, начинай. А мы, если надо, продолжим.
— Значит, дело тут такое, — начал Терко. — Со спекулянтом, который сейчас томится в машине, все более-менее понятно. Его элементарным образом завербовали. По классической схеме: нашли бездельника, подсунули ему сладкий пряник, затем этот пряник ловко отобрали. Иными словами, разыграли сценку с изъятием товара мнимыми работниками ОБХСС. Красивая партия, ничего не скажешь, разыграна на профессиональном уровне. И вот наш неудачливый спекулянт затрепыхался на крючке. Хороший крючок, надежный, с которого просто так не соскочишь. Либо сполна и в короткий срок возвращай деньги, либо отрабатывай долг. Конечно, наш спекулянт тут же ухватился за второй вариант. Ухватился с радостным восторгом. На это у Валентина и был расчет, и этот расчет полностью оправдался. С психологической точки зрения все было организовано так, что лучше и не бывает. И вот тебе готовый мальчик для поручений. Мальчик, который согласен на все, лишь бы ему не платить долг. Мальчик, который и спрашивать-то не будет, что, как и почему. Мальчик с завязанными глазами… Что и говорить, ловкий парень этот Валентин! Обученный лепить себе помощников из всякой грязи. Знаем мы, в каких школах обучают таких специалистов…
— Он такой же Валентин, как я Пафнутий, — сказал Дубко. — Не мешало бы, конечно, познакомиться с ним поближе. Много чего интересного он мог бы поведать, ой как много! В этой игре роль его вполне ясна. Он все организовал, он же встретил диверсантов с распростертыми объятиями. Эх, прихватить бы его! Ну это дело не наше. Так что же будем делать, командир? Как нам быть с информацией? И с незадачливым спекулянтом тоже? Поторопиться бы надо…
— Надо, — согласился Богданов. — Что ж, придется еще раз вступить в контакт со службой безопасности военно-морской базы, хотим мы того или не хотим. Ничего другого не остается. Уж на этот раз, я думаю, они отнесутся к нам с большим уважением.
— Ну да, — скептически произнес Дубко. — На этот раз мы предстанем перед ними не с пустыми руками и не с предположениями, а с фактами. Должны же эти бравые морские волки понимать, что такое факты?
На том и порешили. Все расселись по машинам и тронулись.
— Вот что, Серега! — сказал Богданов, похлопав притихшего Маковоза по плечу. — Сейчас мы отвезем тебя в одно хорошее место. Там будут хорошие дяденьки, которые, я так думаю, захотят с тобой побеседовать. Так ты им расскажи все, что рассказал нам. Не вздумай ничего утаивать, а тем более врать! Для твоей же пользы. Ты меня понял?
— Да-да! — торопливо закивал Маковоз. — Я все расскажу! Все, что знаю!
— Вот и молодец! — одобрил Богданов.
Глава 15
Диверсантам — пятерым мужчинам и трем женщинам — удалось добраться до Крыма без всяких приключений. В соответствии с заранее намеченным планом они намеревались обосноваться не в самом Севастополе, а в Феодосии. Конечно, Феодосия находилась от Севастополя далековато, но так было безопаснее. Пограничный контроль диверсанты прошли без проблем. А какие тут могли возникнуть проблемы? По документам все восемь человек считались туристами из Болгарии, и это должно было притупить бдительность советских пограничников. Болгары и советские граждане считались братьями, а от братьев разве можно ожидать каких-то пакостей?
После нескольких дней пребывания в Феодосии диверсанты должны были перебраться в Севастополь и встретиться там с Валентином. Он и был тем самым человеком, который должен был все подготовить, обеспечив тем самым выполнение задания, ради которого они и прибыли в Крым.
Здесь надо сказать несколько слов о Валентине. Конечно, никаким Валентином он не был. На самом деле под этим псевдонимом скрывался Алексей Гудков. И был он гражданином СССР, которого завербовали иностранные спецслужбы.
Раньше Алексей был матросом и ходил в загранплавание. В одном из европейских портов его и завербовали. На чем подловили или чем соблазнили — это не так и важно. Важно было другое. Вернувшись в Крым, он оставил матросскую службу и осел на берегу.
Понятно, что Гудкову надо было на что-то жить, но об этом заранее позаботились те, кто его завербовал. Ему назвали несколько имен так называемых деловых людей из Крыма и адреса, по которым они проживали. Этих людей и впрямь можно было назвать деловыми. По налаженным каналам они получали из-за границы всевозможный дефицитный товар и продавали его на рынках. Понятно, что не сами, а через всевозможных посредников.
Одним из таких посредников и стал Алексей, он же Валентин, который в свою очередь обзавелся собственными посредниками-спекулянтами. Понятно, что и сам Валентин, и непосредственные продавцы дефицита получали от продажи свою долю. Валентин — большую, продавцы — меньшую. Основная часть денег шла деловым людям. Но поскольку дефицитный товар стоил очень и очень дорого, то денег хватало всем.
Да, конечно, без всевозможных проблем и эксцессов здесь обойтись было никак нельзя. Спекуляция в СССР считалась уголовным преступлением, за которое полагалось суровое наказание. Но до поры до времени все заканчивалось малым испугом. Часть возникающих проблем Валентин решал сам, а если проблема грозила перерасти в совсем нерешаемую, подключались деловые люди. У них, что называется, все было схвачено и за все заплачено.