Запаслись бойцы и другим оружием — длинными веревками с петлей на одном конце. Это были петли-ловушки, с помощью которых можно заарканить хоть зверя, хоть человека. Само собой, пользоваться такой веревкой спецназовцы умели в совершенстве.
— Сидим ждем! — скомандовал Богданов. — Если что — общаемся условными звуками.
Условные звуки в данном случае напоминали крики чаек. Море было совсем рядом, и этих птиц здесь было великое множество. Чтобы не спутать настоящий птичий крик с условным звуком, бойцы договорились кричать по-птичьи специальными сериями — по несколько звуков в одной обойме. Три крика подряд означало «внимание, вижу посторонних людей», четыре крика, по два с коротким промежутком, — «это диверсанты», один короткий крик — «начинаем действовать». Ну и так далее.
…Ждать пришлось недолго. Первым диверсантов зорким снайперским глазом заметил Рябов. Вернее, сначала он чутким снайперским ухом услышал шум приближающейся машины. И вот она показалась из-за огромных, нагроможденных один на другой валунов. Это был легковой УАЗ, который бодро прыгал по камням. Вскоре он остановился, и мотор тотчас же заглох. Из машины вышли пятеро — четверо мужчин и одна женщина. Тогда-то Рябов и подал условный сигнал. Впрочем, он мог его и не подавать — все остальные спецназовцы также увидели и машину, и людей, которые вышли из нее.
Четверо мужчин и женщина. Укрытие спецназовцев находилось не так и далеко, поэтому, вглядевшись в женщину, они ее опознали. Разумеется, по приметам, потому что раньше никогда ее не видели. Эти приметы полностью совпадали с теми, которые сообщил Маковоз: и фигура, и возраст, и цвет волос, и еще некоторые мелочи… Из чего следовало, что эта женщина и есть та самая Росица, которая вначале общалась с Маковозом в Феодосии, а затем с ним же приезжала ночью проверять акваланги.
И раз уж женщина — та самая Росица, то и ее четверо спутников — диверсанты. Иного просто быть не могло — не на пикник же приехала сюда эта милая компания! Хороша компания, в которой единственная дама — шпионка!
Женщина тем временем о чем-то коротко поговорила с мужчинами, и двое из них стали выгружать из уазика какие-то свертки. Всего четыре свертка. Точнее сказать, это были даже не свертки, а нечто аккуратно запакованное в брезентовые мешки с лямками и застежками. Акваланги это были, вот что! Тут уж сомнений почти не оставалось.
Мужчины разобрали мешки и направились за ближайшие камни. Спецназовцы перестали видеть диверсантов, но особой беды в том не было. И так понятно, что они сейчас подгоняют акваланги и готовятся к выходу в море.
Женщина между тем не уехала, даже не села в машину. Похоже, еще кого-то ждала, потому что то и дело поглядывала в ту самую сторону, откуда сама прибыла вместе с четырьмя спутниками. Спрашивается, кого она ожидала? Кто еще должен сюда прибыть? И зачем? Ответов на эти вопросы у затаившихся спецназовцев не было. Все, что им оставалось, это наблюдать за событиями и ждать. Ждать удобного момента, когда можно будет ринуться в атаку. Оружие у них было наготове, и сами они напоминали сейчас сжатые до предела пружины, которые в любой момент могли распрямиться. А еще они напоминали притаившихся хищных зверей, готовых выскочить из засады и вцепиться смертельной хваткой в добычу.
Но все в одночасье изменилось. Вдруг из-за тех же самых валунов, откуда недавно выкатился уазик, появились еще люди — на этот раз пешие. Их было шестеро, все мужчины. Молодые, рослые, все как на подбор. Сразу стало понятно, что именно их и ждала рыжеволосая женщина. Один из мужчин подошел к ней, и они о чем-то коротко переговорили. После этого мужчина взмахнул рукой, и остальные пятеро сноровисто рассредоточились за камнями, так что увидеть их можно было лишь наметанным взглядом. Тот, кто говорил с рыжеволосой женщиной, также укрылся за камнем и почти перестал быть видимым.
Так вот оно что! Эти шестеро тоже имели прямое отношение к диверсантам! Нет, сами они не были диверсантами-подводниками — они их прикрывали! Это была группа прикрытия! Для чего? На всякий случай. А точнее, чтобы не позволить случиться ничему этакому. Чтобы предотвратить любой случай, пускай даже немыслимый и гипотетический. Чтобы четверо диверсантов-подводников спокойно могли отправиться в море и сделать там свою работу. Ну а рыжеволосая женщина, похоже, всеми ими командовала. Она была командиром, координатором, возможно, и связной кого-то еще — самого главного, того, кого сейчас здесь не было, который, возможно, находился за многие тысячи километров отсюда.
Что ж, все становилось ясным. Группа прикрытия! Не сказать, что это было для спецназовцев откровением, — с такими вещами раньше они уже сталкивались. Однако то, что группа прикрытия возникла именно сейчас, — этого, конечно, они не ожидали. Не учли в своих рассуждениях, не придали этому факту значения.
А раз так, то приходилось на месте решать, что же делать дальше. Причем решать немедленно. Понятно, что воспрепятствовать диверсантам они никак не смогут — группа прикрытия им этого не позволит. Единственное, что оставалось, это вступить с ней в бой. И, разумеется, победить. Несмотря ни на что: ни на численное превосходство противника, ни на то, что у противника наверняка имелось огнестрельное оружие.
Это было непросто, да вот только если бы все этим и кончалось! Но вырисовывались и другие существенные нюансы. Ладно, с группой прикрытия Богданов с товарищами постараются справиться. Но это не поможет в главном: диверсанты все равно будут в море, и их оттуда не выудишь! И в погоню за ними не кинешься без снаряжения! Кроме того, на военно-морской базе наверняка никто не знает, как складываются дела. Никто не знает, что диверсанты вот-вот уйдут в море, а что будет потом, понятно и без продолжения.
Поэтому самое главное на данный момент — предупредить базу. Как можно скорее, в идеале — немедленно. Но как? Пешком не добежишь — далеко, да и времени на это уйдет слишком много, непоправимо много — ведь диверсанты вот-вот выйдут в море. Доехать? Но на чем? Никакого другого транспорта, кроме уазика, поблизости не наблюдалось. Да, уазик… Правда, до него еще надо добраться, а попробуй доберись, когда за камнями притаилась группа прикрытия! Пуля — она, как известно, быстрее человека…
И все же кому-то надо рискнуть: выскочить из засады, стремглав добежать до машины, заскочить в нее, завести, сорваться с места. И при всем при этом постараться уклониться от пуль, которые наверняка последуют. Задача почти невыполнимая, но ничего другого не оставалось.
Но кому поручить такой смертельный трюк? Тут выбор невелик: либо сам Богданов, либо Дубко, потому что на базе в лицо знают только их двоих. А вот если послать Терко или Рябова, им придется еще доказывать, кто они такие и откуда, и кто знает, сколько на это понадобится времени, которого и без того было в обрез. Значит, все-таки либо Дубко, либо он. И, скорее всего, именно он. Потому что сейчас Богданов никакой не командир, а частное лицо, поэтому не имеет права никому приказывать, тем более отдавать смертоубийственные приказы. Только самому себе.
Вероятно, о том же самом думал и Дубко. С той лишь разницей, что мысли его были не о Богданове, а о себе. Он сам намеревался предпринять отчаянную, авантюрную попытку добежать до уазика, уклониться от пуль, сесть в машину и умчаться на ней, чтобы предупредить службу безопасности военно-морской базы: начинайте немедленно действовать, диверсанты в количестве четырех человек уже вышли в море и, по всей вероятности, приближаются к базе. А точнее, к секретному кораблю.
Богданов посмотрел на Дубко и по его взгляду понял, о чем он думает: ты оставайся здесь, потому что ты командир и у тебя в подчинении войско из двух человек, а я попробую захватить вражеский автомобиль и доехать до базы. И, дескать, не надо о нем беспокоиться — это лишнее. Все будет нормально: и не из таких передряг выходили с честью. По-своему Дубко был прав, и Богданову ничего не оставалось, как только согласно кивнуть головой и ободряюще улыбнуться.
Этот обмен взглядами видели, конечно, и Терко с Рябовым и правильно все поняли. Они тоже ободряюще улыбнулись, а Терко вдобавок показал жест, означавший, что как только все закончится, они это событие обязательно отметят. Разумеется, все вместе, в полном составе и в присутствии жен. И вообще, нет на свете такой пули, которая могла бы настигнуть такого ловкого парня, как майор спецназа КГБ Дубко.
Не остался в стороне и Рябов. Он показал знаками, что и он сам, и Богданов с Терко прикроют Дубко, когда он будет бежать к машине. Прикроют, как могут, с помощью имеющегося у них оружия — пращи. В умелых руках праща ничем не хуже автомата. Так что все будет в порядке.
Дубко совсем уже было собрался выскочить из укрытия и помчаться к машине, как вдруг в дело решила вмешаться капризная и непредсказуемая судьба и преподнесла спецназовцам шикарный и притом выгодный подарок. Во-первых, из-за камней показались четыре фигуры в аквалангах. Они подошли к самой кромке моря, несколько секунд постояли, затем одна взмахнула рукой, и все четверо диверсантов-аквалангистов друг за дружкой вошли в море и поплыли. Плыли они поверху, не опускаясь до поры до времени на дно. Для затаившихся спецназовцев это было несомненной удачей. Ведь их расчеты оказались верны во всем, вплоть до мелочей. Вот они, четверо аквалангистов-подрывников. Они уже в море и приближаются к базе.
Ну а затем судьба-проказница и вовсе расщедрилась. Постояв еще какое-то мгновение и убедившись, что все идет как надо, рыжеволосая женщина прощально помахала рукой и уселась за руль уазика. Мотор фыркнул, и машина медленно тронулась в обратный путь. И вот это уже была не просто спецназовская удача, а удача в квадрате. Даже, можно сказать, удача в кубе.
— Действуй! — больше глазами, чем словами сказал Богданов, обращаясь к Дубко.
Дубко прекрасно знал, что ему делать. Дорога в город, если ее вообще можно было назвать дорогой, огибала огромную кучу камней-валунов, по которым не смогла бы проехать ни одна машина. Свернуть в другую сторону тоже было невозможно — там плескалось море. Кроме того, проехать на высокой скорости по такой дороге тоже было проблематично. Все это вместе взятое и было спецназовской удачей. Если пробежать по камням, то таким образом вполне можно сократить путь, обогнать еле ползущую машину и встать на ее пути. Или затаиться за каким-нибудь камнем, а когда машина приблизится — действовать.