Учитывая затянувшийся процесс прорыва первой позиции обороны противника, командующий войсками фронта для ускорения прорыва обороны приказал ввести в сражение танковые корпуса. Но ввод в сражение подвижных соединений не был обеспечен из-за плохо организованного инженерного обеспечения. Едва вступив в соприкосновение с противником, танковые корпуса сразу же попали на минные поля, проходы через которые саперы заблаговременно сделать не успели, а потому понесли, значительные потери. Один только 25-й танковый корпус лишился 27 танков (ЦАМО. Ф. 229, оп. 590, д. 14, л. 8; Оп. 604, д. 3, л. 8). Танкистам пришлось приступить к проделыванию проходов в минных полях противника собственными силами. Положение усложняла вражеская авиация, обрушившая на скопления советских танков удары с воздуха. К вечеру стрелковые войска, овладев первой позицией противника, завязали бои за его вторую позицию. За ночь проходы в минных полях противника были проделаны, и с рассветом 17 декабря танковые войска устремились вперед.
В центре полосы наступления Юго-Западного фронта 3-я гвардейская армия также предприняла попытку прорвать оборону противника, однако сломить сопротивление 62-й и 294-й немецких пехотных дивизий на направлении главного удара этой армии не удалось и прорыва не получилось.
Стремясь как можно скорее завершить прорыв, советские войска не прекращали боевых действий и ночью. Одновременно были осуществлены внутриармейские перегруппировки, приняты меры для подтягивания артиллерии.
Утром 17 декабря 6-я и 1-я гвардейская армии после короткой авиационной и артиллерийской подготовки возобновили наступление. В ходе второго дня наступления стрелковые дивизии широко применяли маневр с целью обхода и охвата вражеских опорных пунктов, овладевая ими в тесном взаимодействии с танками и артиллерией.
Первыми завершили прорыв главной полосы обороны 25-й танковый корпус (командир генерал П. П. Павлов) и 4-й гвардейский стрелковый корпус (командир генерал Н. А. Гаген). В образовавшуюся брешь устремились 17-й и 18-й (командир генерал Б. С. Бахаров) танковые корпуса, расширяя прорыв в сторону флангов. Противник был вынужден начать отход на армейский рубеж, подготовленный по р. Богучарка. К вечеру танковые корпуса и дивизии 4-го гвардейского стрелкового корпуса продвинулись на 20–25 км, завершили прорыв тактической зоны обороны и попытались с ходу прорвать армейский рубеж. Однако неприятель, заблаговременно подтянув резервы, сумел отразить их попытку с ходу прорвать подготовленную оборону.
Перед наступающими войсками стала задача не дать противнику возможности организованно отойти, подтянуть резервы и закрепиться на тыловом оборонительном рубеже. Поэтому командующие фронтами потребовали более решительных действий, ускорения продвижения. Выполняя эти требования, командующие 6-й и 1-й гвардейской армий принимают решение о продолжении наступления ночью, чтобы в кратчайший срок завершить прорыв оперативной обороны на всю ее глубину.
В ночь на 18 декабря 25-й танковый корпус во взаимодействии с 41-й гвардейской стрелковой дивизией сумел сломить сопротивление войск противника на р. Богучарка, форсировал ее и продвинулся почти на 10 км в южном направлении. Прорыв корпуса создал угрозу тылам всей оборонявшейся здесь итало-немецкой группировки. Для закрытия бреши командующий 8-й итальянской армией выдвинул из состава Альпийского корпуса 3-ю итальянскую горнострелковую дивизию «Юлия», 27-ю немецкую танковую дивизию и часть сил 387-й немецкой пехотной дивизии. С утра 18 декабря советские войска завязали упорные бои с этой группировкой. В течение дня они отразили несколько сильных контратак. Надо отметить роль реактивной артиллерии при отражении этих контратак. Залпы «Катюш» наносили урон войскам противника, нарушали управление ими, вносили дезорганизацию в действия войск. Да и просто чисто психологическое воздействие реактивных снарядов на оборонявшиеся или контратакующие войска. Противник, несший большие потери, не выдержал удара советских войск. Атакованный стрелковыми соединениями с фронта, а танковыми корпусами с флангов и тыла, он оставил армейский рубеж обороны и начал отходить на юг и юго-запад. В итоге его оборона на богучарском направлении была прорвана.
Танковые корпуса немедленно перешли к преследованию. Громя тылы и отступавшие колонны итальянских войск, они стремительно продвигались вперед. За ними, закрепляя достигнутый успех, наступали стрелковые соединения. К исходу дня советские танки вышли в тыл 35-го армейского итальянского корпуса, отрезая ему пути отхода на юг. Обнаружив это, многие его части оставили удерживаемые позиции и, бросая технику и вооружение, обратились в паническое бегство. Картина отступления противника живописно показана в книге итальянского автора Д. Толлои «С итальянской армией в России». Он писал: «16 декабря советские войска опрокинули фронт итальянской армии… Многие штабы начали сниматься с места, теряя всякую связь с войсками. Части, атакованные танками, пытались спастись бегством врассыпную… Артиллерия и автомашины были брошены. Многие офицеры срывали с себя знаки различия, солдаты бросали пулеметы, винтовки, снаряжение» (Сталинград. Событие. Воздействие. Символ. — М.: Прогресс — Академия, 1995. — С. 64).
В центре полосы наступления Юго-Западного фронта 3-я гвардейская армия 17 декабря после 30-минутной артподготовки предприняла новую попытку прорвать оборону, однако сломить сопротивление 62-й и 294-й немецких пехотных дивизий на направлении главного удара этой армии снова не удалось. Вклинение советских войск в оборону врага было незначительным. Чтобы переломить неблагоприятный ход событий и ускорить прорыв, командующий армией ввел в сражение 1-й гвардейский механизированый корпус (командир генерал И. Н. Руссиянов). Совместно с соединениями 14-го стрелкового корпуса (командир генерал Ф. Е. Шевердин) он, преодолевая упорное сопротивление противника, начал медленно продвигаться в направлении Боковской.
Утром 18 декабря танкисты ворвались в эту станицу — последний крупный узел сопротивления в главной полосе обороны. Завязались упорные бои. Противник дрался за каждую улицу, за каждый дом, не считаясь с потерями, но к исходу дня ему пришлось оставить свои позиции. Однако и советские войска понесли большой урон. Только 1-й гвардейский механизированный корпус потерял 32 танка, т. е. 20 % своего состава. У танковых полков, непосредственно поддерживавших пехоту, вышли из строя в общей сложности 52 танка из 89 (ЦАМО. Ф. 232, оп. 590, д. 15, л. 31). Немалые потери были и в личном составе, особенно в стрелковых дивизиях.
На левом фланге Юго-Западного фронта вела наступление 5-я танковая армия. 16–18 декабря силами 5-го механизированного корпуса и 321-й стрелковой дивизии она с боем форсировала р. Чир северо-восточнее Обливской и на ее правом берегу захватила плацдарм протяженностью 15 км по фронту и почти 5 км в глубину.
Таким образом, в ходе трехдневных ожесточенных боев войска Юго-Западного и Воронежского фронтов прорвали оборону противника на трех участках. При этом на направлении главного удара они продвинулись на глубину до 40 км, расширив прорыв по фронту до 60 км. Благодаря этому создались условия для быстрого развития наступления и окружения главных сил 8-й итальянской армии и оперативной группы «Холлидт». В ходе ожесточенных боев были разгромлены 3-я и 9-я итальянские, 294-я и 298-я немецкие пехотные дивизии, нанесены значительные потери 52-й итальянской пехотной дивизии.
После прорыва обороны противника перед войсками Юго-Западного фронта встала задача перерезать пути отхода 8-й итальянской армии, окружить и уничтожить ее главные силы. Обстановка требовала ведение преследования противника в высоких темпах, так как немецкое командование приступило к спешной переброске резервов из глубокого тыла и соседних армий. Появление новых соединений подтверждало стремление противника остановить дальнейшее наступление советских войск и удержать занимаемые позиции прежде всего для того, чтобы обеспечить свободу действий группе армий «Дон» по деблокированию окруженных в Сталинграде 6-й и 4-й танковой армий.
Учитывая сложившуюся обстановку, Ставка ВГК приняла меры к объединению руководства всеми наступавшими на Среднем Дону войсками. Ее распоряжением 19 декабря 6-я армия была включена в Юго-Западный фронт. На следующий день Верховный Главнокомандующий согласился с предложением Военного совета этого фронта расширить полосу его наступления от р. Калитва до рубежа Ново-Марковка, Миллерово. Армиям необходимо было ускорить наступление и в кратчайшие сроки выполнить поставленные задачи.
Командиры соединений получили приказ не ввязываться в затяжные бои, а, обходя противника, стремительно развивать наступление в глубину. Ведущая роль при этом отводилась подвижным войскам. Они должны были нанести удар во фланг и тыл группе армий «Дон» и сорвать ее контрудар на котельниковском направлении. С этой целью 25-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса получили задачу к 22 декабря овладеть районом Морозовск, 24-й танковый корпус к 23 декабря — Тацинская, а 17-й и 18-й танковые корпуса к 24 числу — Миллерово (ЦАМО, оп. 590, д. 5, л. 107, 109, 111, 113; д. 26, л. 17).
19 декабря, суббота
От советского Информбюро
Вечернее сообщение
«В районе Среднего Дона наши войска вели наступление и заняли города Новая Калитва, Кантемировка, Богунар и районные центры Талы, Радченское, Боковская».
Принятые меры привели к решительным результатам. Уже 19 декабря фронт противника на Среднем Дону рухнул, и советские войска перешли к его преследованию. Чтобы задержать их наступление, немецкое командование начало спешно создавать в районе Миллерово, Тацинская, Морозовск крупную группировку в составе восьми дивизий, из них половина танковых. Следовало опередить противника. Танковые и механизированный корпуса продолжили стремительное продвижение, окружая вражескую группировку. Высланные от танковых корпусов передовые отряды, не ввязываясь в бои с отдельными частями противника и отрезая им пути отхода, наносили удары с тыла, захватывали узлы коммуникаций, разрушали линии связи, дезорганизовывали управление войсками. Вслед за ними выдвигались основные силы, завершая окружение и разгром продолжавших сопротивление группировок. Противник был полностью деморализован.