Когда Тимур резко оттягивает меня за хвост от себя, чуть не шлепаюсь на пол, поднимая на него мутный вопросительный взгляд. Я хотела, чтобы он так кончил, но он рывком ставит меня на ноги, разворачивает к себе спиной, заставляя упереться руками столешницу, хлестко шлепает по загоревшейся заднице, нагибается быстро, раздвигая мне ноги и целуя в засос прямо в мокрые набухшие складки. Встаёт и , крепко перехватив одной рукой за шею, а второй - живот, входит быстрым глубоким толчком.
Это так остро, что почти шокирующе. Из меня вырывается громкий утробный стон, который дробится на звуки, потому что Тимур не дает мне времени привыкнуть, а сразу грубо, размашисто трахает, отчего все тело начинает трястись. Становлюсь на цыпочки, инстинктивно пытаясь увернутся, выгибаюсь, но он держит так крепко, насаживая на себя, что остается только скрести ногтями на по каменной столешнице. Низ живота немеет. Громко стону, чтобы хоть как-то компенсировать рвущуюся из меня энергию, когда я не в силах нормально пошевелиться. Бедра сводит от напряжения, но внутри так быстро разбухает гремучий раскаленный ком, что мне даже немного страшно. Чувствую как Тимур кусает меня за холку сзади словно зверь. Выгибаюсь под его удары, шизея, от того, как мышцы лона жадно обхватывают его. На снова стучат...
Чёрт...Задрали...А-а-ах...
Наплевав на несчастных соседей, кричу, а потом замираю в диком напряжении и рассыпаюсь. Тело дергает сладкими судорогами, накатывающими сильной приливной волной, ложусь на столешницу полностью, прикрывая глаза и кайфуя от того, как Тимур крепко держа меня за влажные бедра, догоняет. Несколько грубых быстрых толчков, и он резко отстраняется, а горячая сперма капает мне на поясницу. У меня дурацкая улыбка на губах. Какой хороший вечер...
Не двигаюсь, лежу, пока Тимур, рассеянно поцеловав меня в лопатку, отрывает бумажное полотенце и вытирает с моего тела свои следы.
- Твои соседи заебали, - ворчит.
- Ну что поделать, такая слышимость, - блаженно вздыхаю.
- Поехали ко мне, - вдруг предлагает, выкидывая салфетку в урну.
От неожиданности открываю глаза. Встречаемся с Тимуром взглядами, и его - совершенно серьезен.
Я даже теряюсь. Выпрямляюсь, отлипая от столешницы, и поднимаю с пола футболку.
- Может уже просто ляжем спать?
- Не хочу я спать. Поехали, заодно погуляем. Настроение такое...Заедем куда-нибудь поедим.
- Эм, у меня есть суши, могу карбонару приготовить, а так мне завтра рано вставать и в порт ехать, - хмурюсь.
- В порт? - Тимур удивленно выгибает бровь, - Наш, на Болтах?
- Да, по Жиренко доснять кое-что.
- Ну так мне тоже завтра утром в порт, у нас же там офис. Вот и отлично. Всё, собирайся, я тебя отвезу завтра, - хлопает в ладоши, будто больше и говорить не о чем.
- Тимур,- смеюсь, смотря, как он бодро натягивает трусы, будто сейчас уже не двенадцать ночи, - А машина? А как я обратно?
- Зачем тебе машина? Позвонишь - обратно тоже отвезу, ну или водителя пошлю на крайний случай. Не придумывай проблем, так где их нет, Мариш. Кому тут вообще под сорок? Мне или тебе? - хмыкнув, щелкает меня по носу. Чёрные глаза весело горят.
- Ну раз ты такой активный у нас не по годам, Тимур Тигранович, может в клуб и до утра, м? - мурчу, вешаясь со смехом ему на шею.
- Нет, это перебор. Четверг, работа, обойдемся без цыган и медведей, - с показным сожалением вздыхает и целует меня в подставленную специально для этого шею. Шлепает по заднице, - Иди вещи собирай.
- А зачем мне вещи?
- Чтобы переодеться, если что, Марин, - объясняет таким тоном, будто дитю неразумному, - Бери сразу нормально, не на один раз. Пусть лежат у меня. Чтобы было.
- Как скажете, Тимур Тигранович, вещи так вещи, - ехидничаю, а у самой внутри просто фейерверк.
Он предлагает целую сумку моих шмоток в его дом притащить? Правда? А-а-а....!!!
Где-то в глубине души я все еще отлично помню, как он со мной поступил в доме Жиренко, и что он - должно быть козел. Но именно в эту секунду мне на это совершенно плевать. Все люди ошибаются, в том числе Тимур. Мне так проще - считать это ошибкой.
—-------
Следующая от Тимура.
46. Тимур
46. Тимур
Мой будильник звенит раньше, чем её. Забыл переставить с шести утра, а легли только в пять. Даже не пытаюсь открыть глаза - свешиваюсь с кровати и на ощупь шарю рукой по полу в поисках раздражающего телефона. Марина страдальчески хрипло шепчет, утыкаясь лицом мне в плечо.
- Что, уже?!
- А тебе во сколько в порт? - нахожу телефон наконец, вырубаю.
Повисающая тишина как сладкая сонная музыка.
- К половине девятого... - отвечает заспанно.
Разворачиваюсь к ней и сгребаю под себя. Такая мягкая, теплая, разморенная. Не сопротивляется - только головой вертит, чтобы устроиться поудобней и волосы вытащить из-под моей придавившей руки.
- Мариш, а у тебя будильник заведен?
- Мхм…
- Значит по твоему встанем. Всё, спим, - тискаю её лениво, ощущая, как снова уплываю в дремоту. Голова раскалывается от недосыпа, не соображаю толком ничего.
Судя по ровному тихому дыханию, Марина послушно вырубается тут же, а я так и зависаю между реальностью и сном. Многолетняя привычка вставать по будням в это время играет со мной злую шутку. Рассеянно глажу спину женщины, так доверчиво и трогательно сопящей мне в шею.
В голову разное лезет...
Внутри будто теплый, нарастающий ком. Он появился ещё вчера, на интервью, и не желает исчезать.
Чувство, что это "моё".
Умом я понимаю, что это что-то гормональное, скорее всего. Накатило вот так неожиданно, хотя кто же о таком предупредит. Что я её совсем не знаю... Но это чувство все равно не отпускает.
Внимательно слежу за ней, ловлю реакции, оцениваю поведение, слушаю, что говорит, и всё пока в такт попадает, звучит, как я хочу. От этого появляется ощущение некой общности.
Узнавание.
Невольно веришь в судьбу и "половинки", и в голову лезет всякий романтичный бред. А потом ещё вспоминаешь, что ты никому ничем не обязан, свободен, крепко стоишь на ногах и что "давно пора", как иногда выдают мне со мученическими лицами старшие родтсвенники, и думаешь - да!
Почему нет? Вот же она - доверчиво спит в твоих руках, положив ладонь тебе на грудь и уткнувшись губами в основание шеи. Красивая, чувственная, умная, с чуть сумасшедшим чувством юмора и такой сияющей теплотой улыбкой. Просто не отпусти. И я не собираюсь. Я живу уже достаточно, чтобы понимать, что такие встречи в жизни очень редки. Нюхаю её макушку, зарывшись носом в волосы. Вкусная. Мне все вкусно.
Мне сразу так было, при самой первой встрече, но мысль, что она - шлюха, засела глубоко где-то и не позволяла дать выход этим ощущениям. Даже, когда узнал, что нет. Всё равно было не то. Не понимал, какая она на самом деле, не видел. Спать - пожалуйста. Да, хотел её. Но привести такую женщину в дом?
И дело даже не в семье, хотя и они бы молча косились, а кое-кто и высказал бы пару ласковых слов. Нет, я бы сам не смог. Мне надо женщину свою уважать, а такой выбор судьбы не вызывает у меня уважения. Я могу понять, но принять...нет.
Так было с матерью Ренаты - Ариной. Забавно, что её настоящее имя оказалось такое же, как у Марининого альтер эго. У судьбы поистине извращенное чувство юмора.
Настоящее свое имя Арина терпеть не могла - говорила, что оно деревенское, как у нянечки, рассказывала,что в школе ее дразнили. Я так не считал. Да и по мне, Арабелла звучит гораздо более странно, когда у тебя фамилия Капустина, но хозяин - барин, как говорится. Насколько я знаю, она сейчас и по паспорту Арабелла, а фамилию сменила на Ли. А вот выпады про "как у нянечки" запомнились своей глупостью крепко, потому я так и сказал на автомате Марине, когда она представилась.
Когда я встречался с Ариной, если наш регулярный секс и совместные походы в клубы одной большой золотой тусовкой можно было так назвать, мне было двадцать один. Пятый курс, уже более - менее свободный график в Макаровке, своя квартира, подаренная отцом, своя тачка, подаренная дедом. Деньги на карте от обоих, крепкий бесконечный стояк от возраста и обилия гормонов и пока что очень мало мозгов в голове, хотя я тогда конечно было уверен обратном.
Арина была веселой, глуповатой, легкой на минет в любой подворотне, с кукольным лицом, сексуальными шмотками и отличной крепкой тройкой, залипательно прыгающей, когда она сверху. Что еще мне было в то время надо после изнуряющих построений и выматывающих лекций, как надо жить,от отца? Да ничего!
То, что она несла чушь, стоило ей рот открыть, так я никогда не слушал, а сам рот был у нее замечательный.
Всё изменилось в один прекрасный день, когда Арина дрожащим голосом сообщила, что беременна. От шока я первым делом уточнил точно ли от меня, чем спровоцировал истерику и схлопотал пощечину. Даже боли не почувствовал - мне казалось, что у меня вся жизнь кончилась. Какая уж тут боль!
Я смотрел на эту женщину, к которой по сути ничего не чувствовал, и холодел от мысли, что это моя будущая жена. Что мне теперь до смерти слушать фоном, какую сумку она присмотрела и куда нынче модно летать. Что я буду одним из тех папиных приятелей, которые о женах отзываются как о декоративных собачках. Я вдруг понял, что так жить точно не хочу.
Но ребенок...
Арине я не стал ничего обещать, но повёз знакомить её с родней в первые же выходные. Понимал, что скорее всего вердикт будет один "женись, раз ума не хватило не залететь", и холодный пот ручьями лил по спине. Но неожиданно пронесло.
Дед с отцом, послушав мою подружку минут пятнадцать, мягко попросили женщин её увести, а затем поинтересовались только - люблю ли я её. Я сказал, что нет.
"Фух. Отлегло!" - выдал дед, опрокинув рюмку.
После минут десять меня мурыжили, что не стоит экономить на презервативах, если уж мне так нравится зажимать по углам каких-то дур, а после разрешили не жениться. Арина плакала, угрожала абортом, пыталась меня шантажировать, но моя семья (так как я на тот момент сам ничего не зарабатывал) полюбовно сошлась с ней на сумме алиментов для Ренаты, и она перестала мечтать о замужестве вслух.