…Привет, привет, привет…Какая ты красотка! А ты!...Ой, Лен, подстриглась?!... Да!...Мне идет?...Огонь!
Целуемся с девчонками, обмениваемся приветствиями, и я усаживаюсь рядом с сестрой.
- Кальян будем? - провожает Кристина выразительным взглядом проходящего мимо кальянщика.
Коктейли уже стоят перед ними. Я открываю меню, выбирая, что себе заказать.
- Да, конечно, давайте, - поддерживает сестру Оля. Девчонки подзывают кальянщика, а я официанта, чтобы взять себе бокал вина.
Свет в зале становится ещё более тусклым, на сцену под аплодисменты выходит ведущая. Начинает подводку.
- Я в туалет, пока не началось, - шепчу на ухо сестре и выбираюсь из-за нашего столика.
Чтобы попасть уборную, нужно снова пройти через зал ресторана, обогнув там барную стойку. Торопливо иду в нужном направления, особо не смотря не по сторонам. И все же боковым зрением цепляюсь за до боли знакомый профиль. Мужской…
Лишь ощущение, почти неосознанное, но от него у меня леденеет низ живота.
Словно в замедленной съемке поворачиваю голову. Сбавляю шаг…
Перед глазами вспышками расцветают кровавые круги, когда убеждаюсь, что не ошиблась - это Тимур. Вдвоем с женщиной. Очень красивой, ухоженной блондинкой примерно его возраста. Она держит его руку в своих тонких ладонях и что-то тихо, но очень эмоционально ему говорит. Я чувствую, как все раскаленно звенит между ними, даже стоя в нескольких метрах. Он её слушает внимательно, а она говорит- говорит, бегая беспокойным взглядом по его лицу.
Тимур что-то коротко отвечает, гладя её руку. Она улыбается как-то надрывно, берет его лицо в ладони и…целует его в губы. Он не сопротивляется.
Не могу больше смотреть. Не могу!
Внутри что-то лопается, обдавая внутренности кислотой. Перед глазами багровая пелена. С трудом ориентируясь в пространстве, возвращаюсь к девчонкам. Забираю сумку, стараясь ни с кем не встретиться взглядом.
- Крис, мне там срочно…Надо…Потом расскажу…- хриплю, сбегая.
Она что-то удивленно говорит, но у меня так в ушах пульс долбит, что я не слышу ничего. Смерчем проношусь по залу ресторана к выходу, специально не смотря по сторонам. Забираю шубу из гардероба, выскакиваю на улицу и, кажется, только сейчас делаю первый вдох с того момента, как увидела здесь Тимура.
Морозный воздух колет иглами лёгкие, влага, кристаллизуясь, повисает на накрашенных ресницах. А внутри будто бушует ядерный взрыв.
Боже, я такая дура !!!
48. Марина
48. Марина
В моём доме царит темнота, но она - яркий свет по сравнению с тем, какой мрак разлился в душе. Выжигающий всё дотла. В пепел.
Сижу на кровати, укутавшись в одеяло по самый нос, а знобит так, что зубы перестукивают. Невидящим взглядом пялюсь в не задернутое шторами окно напротив, где электрический отсвет ночных огней крадет с неба звезды.
Я же знала, что он мудак.
Ёще с первой встречи всё должна была про него понять, сделать выводы. Как я могла так ошибиться? Ему было плевать на мои чувства в доме Жиренко, с чего вдруг что-то должно было измениться сейчас? От осознания собственной непроходимой наивности подкатывает изжога. Мне выкручивает физически, настолько я разбита морально. Стыд, обида, задетая гордость, разлетевшиеся осколками мечты...
Тимур бесспорно умеет очаровывать, умеет внушить, что ты - единственная, а он - самый лучший. Вот и та женщина смотрела на него так. Будто других таких не знает. Я ведь точно так же смотрела на него. И от этой мысли хочется сплюнуть горечь с языка. Слёзы подкатывают в очередной раз, сковывают горло, но совершенно не приносят облегчения. Нос так распух, что дышать получается лишь ртом.
Боже, он этого не достоин, но я всё равно извожу и извожу себя.
Чтобы я ещё раз вот так без оглядки поверила?! Никогда!
Звук входящего вызова заставляет вздрогнуть. На автомате нащупываю на тумбочке телефон. Смотрю на пять светящихся на экране букв в ледяном оцепенении.
Тимур.
Двенадцатый час...
Что, уже натрахался и вспомнил про меня?
Ладонь влажнеет, вибрирующая трубка почти выскальзывает из слабой руки. Звонок прерывается. Образовавшаяся тишина засасывает как вакуум. А потом по загривку словно проходит волна кипятка, когда Керефов звонит снова.
Поддавшись порыву, беру. В горле плотный ком, не позволяющий выдавить из себя даже элементарное "да".
- Мариш, привет. Не спишь? - бархатный обволакивающий голос как издевка.
Удавка на моей шее затягивается. Шумно тяну воздух, собираясь с силами, чтобы не разреветься прямо в трубку.
- М-м, - отрицательно мычу.
- Может я заеду тогда? - предлагает ласково.
Какая же сволочь, а!
Рвано выдыхаю. Беспомощная ярость взрывается в голове пулеметной очередью.
- Что, та на ночь не осталась? - выпаливаю истеричным голосом, и мне плевать что звучу как расстроенное визжащее пианино. Плевать! - Уже всё успел или пока не даёт?!
- Что? - так искренне, что я сжимаю до хруста телефон, представляя его шею!
Мне хочется выплюнуть в ответ миллион гадостей, но эмоциями топит, я в них захлебываюсь и лишь срываюсь в плач. Опять. Прямо в трубку.
Слушаю мёртвую тишину в динамиках сквозь свои неконтролируемые всхлипы. Она плотная, тяжелая, осязаемая.
- Марин, ты в "Сплетнях" была что ли?...Ты всё не так поняла, - через бесконечную паузу выдает Тимур глухо.
- Ты её целова-а-ал! - реву.
- Нет, - твердо. Словно издевается!
- Я с- слепая что ли по - твоему?!
- Нет, накрутила себя. Марин...Я приеду сейчас. И мы поговорим.
- Я тебя не впущу! Не трать время! - но ответом мне служит сброшенный вызов.
Зарываюсь в подушку, закрываю глаза. Крупно трясёт, а внутри всё сильней и сильней натягивается тревожная струна ожидания.
Ночью, без пробок до меня из центра можно доехать минут за сорок. Тимур справляется меньше, чем за полчаса. От настойчивой трели дверного звонка цепенею. Потом накрываюсь с одеялом. Сердце бухает в груди, больно колотясь о ребра. А он всё звонит в дверь и звонит! И я задыхаюсь от этих звуков.
Начинает стучать. Слышу приглушенный стеной рык: "Марин, открывай". Бесконечное треньканье звонка…Сжимаюсь в комок, ощущая себя мышью, которую лапой из норы пытается выковырять кот.
Тимур тарабанит в дверь. Его нарастающая злость как ядовитые испарения проникает внутрь квартиры, отравляя тут всё.
Через минут пять, кажется, хлопает чужая дверь на лестничной клетке. Ворчание Нины Алексеевны - соседки. "Что вы тут шумите? Я полицию вызову". "Вызывайте". Опять звонки в дверь. "Да нет ее, мужчина! Устроили тут…” Ещё пара настойчивых звонков. Удар кулаком в дверное полотно.
И шум прекращается. Становится тихо.
Выжидаю несколько долгих минут и только потом показываю нос из-под одеяла. Завороженно смотрю на телефон, валяющийся на прикроватной тумбочке, будто сейчас он может ожить и тоже начать звонить, хотя я выключила его сразу после разговора с Тимуром, предварительно отправив Керефова в бан.
Прислушиваюсь к шорохам в парадке. Ничего. Тишина.
Наверно ушел.
И у меня будто и душа тоже куда-то уходит. Такая вакуумная чёрная пустота образуется в груди.
Измученная этим ужасным вечером, закрываю глаза и проваливаюсь в муторный сон.
49. Марина
49. Марина
В субботу не встаю совсем. Выходной, а у меня нет ни планов, ни желания вылезать из постели.
Сегодня мы хотели с Тимуром съездить куда-нибудь за город на сутки, потому что в воскресенье мне к обеду необходимо в студию. Но всё так внезапно рухнуло...
Боль из острой, надрывной преобразовалась в тупую и ноющую, и я позволила себе тихо плавать в ней, примиряясь со случившимся.
Я всё уже это проходила с Вадимом. Пять лет ада - моих слёз, его вранья, пустых обещаний, телефонов экраном вниз и неожиданных "командировок" неизвестно куда и зачем. Я знаю всё, что мужчины говорят в таких случаях - Керефов бы просто не смог придумать что-то новое и меня удивить. Она - его подруга, родственница, коллега, надо было поддержать - у нее квартиру затопило или кошка умерла. И конечно без сочувствующих поцелуев просто никак, а я глупая и просто ничего не понимаю, раздувая из мухи слона.
Пф! Нет уж...
Остаётся только тихо радоваться, что его истинное лицо я увидела через две недели знакомства, а не через два года, когда связей между вами в сотни раз больше и сил рубануть с плеча практически нет. В итоге ты веришь во все эти дурацкие оправдания, которые способен логически опровергнуть даже школьник, и тянешь-тянешь-тянешь, всю жизнь вымывая из себя.
Включаю телефон после обеда. Он молчит, не считая звонка от сестры. Вечером поддаюсь тоскливому порыву и достаю Керефова из бана, но ничего не меняется. Мою трубку не разрывает от не принятых входящих и пиликанья смс. Тишина.
Что ж. Ему есть куда идти - это я уже увидела собственными глазами. И почти приняла.
Было слишком быстро и идеально, чтобы быть правдой.
Ночью ворочаюсь, не в силах нормально уснуть. Маюсь духотой, хотя под утро уже и окно нараспашку. Это духота откуда- то изнутри душит, заполняя голову тяжелым вязким туманом.
Встаю разбитая. По инерции принимаю душ, почти не крашусь - так лень! Да и зачем, для кого? Собираю волосы в низкий хвост, выбираю джинсы и простой свитер крупной вязки. Думая, что надо бы что-то поесть, плетусь на кухню, но от одного вида еды воротит. Останавливаюсь на кофе. Пью обжигающе горячий напиток, поглядывая на так и не оживший телефон. Я только за временем слежу. Правда. Не хочу опоздать.
Пуховик, удобные ботинки, вязаная шапка, большая сумка, ключи от машины...
Перед тем как открыть входную дверь, замираю на секунду, испытывая совершенно иррациональное чувство, что Керефов стоит в парадной. Глупо...Толкаю ручку и не могу сдержать волну опустошающего разочарования, пробегающую по телу. Конечно, его не оказывается на лестничной клетке. Чтобы ему тут делать? Он даже не звонит...