Караульный увидел коменданта крепости, вышедшего из штаба, и тут же продемонстрировал служебное рвение. Он молодецки вытянулся, приподнял юношеский острый подбородок.
Комендант прошел по длинному коридору и оказался на площадке с крошечным узким окошком, весьма напоминающим амбразуру. Отсюда хорошо просматривалась быстрая Варта, покрытая льдинами.
«В ближайшие часы русские наверняка предпримут очередную попытку форсировать реку. Вот только без мощной артиллерии преодолеть многоуровневую глубинную оборону им не удастся», – подумал комендант города.
Из оконца потянуло свежестью. Впереди лишь провальная чернота! Ни отблеска, ни искорки.
Где-то на уровне первого этажа фельдфебель громко отчитывал новобранцев из местного населения, прибывших в часть накануне. Не обученные, знавшие войну только по разрывам снарядов, солдатами они были плохими, но карабин держали уверенно. Стало быть, имелся шанс, что эти люди будут держаться стойко, не разбегутся после первой же атаки русских.
Неожиданно кругом все затряслось, загрохотали взрывы. На город с пронзительным невыносимым свистом обрушились артиллерийские залпы.
– Проклятье! – выкрикнул Гонелл. – Быстро в штаб! Сообщи там, что мы действуем по плану «Сирена»! – приказал генерал-майор ординарцу, стоявшему рядом.
Комендант Познани нисколько не сомневался в том, что русские дивизии обязательно пойдут в наступление после усиленного артобстрела. Длительным огнем они уничтожат немецкую артиллерию, бронетехнику, живую силу, попрятавшуюся по землянкам и блиндажам, огневые точки, прежде всего полевого типа. Взрывы снарядов проделают проходы в минных полях, безжалостно порвут проволочное заграждение. Когда передовые позиции будут основательно перепаханы снарядами и минами, в атаку поднимется штурмовая пехота.
Оперативным штабом было выработано несколько тактических решений на возможные случаи наступления русских. Они не остановятся на усиленной артподготовке и предпримут попытку форсировать Варту где-нибудь в спокойном участке. Именно такой отрезок наблюдался в районе завода «Тукан», в юго-восточной части города, с которого удобно атаковать центр.
Создавшаяся ситуация подходила под операцию «Сирена», когда требовалось ответить на артподготовку русских всеми возможными средствами. Личный состав, не задействованный в подавлении огневых точек русских, должен укрыться в подземных укреплениях.
– Слушаюсь, господин генерал-майор! – немедленно отозвался ординарец и поспешной походкой направился к штабу гарнизона.
Артиллерийский обстрел русских будет усиливаться с каждой минутой. Следом за гаубицами к делу подключатся пушки меньшей мощности, дивизионные и полковые. Не останутся в стороне даже батальонные минометы, весьма удобное средство для обстрела первой линии обороны.
Гаубичные залпы следовали ровно через десять секунд. Снаряды летели с противным свистящим воем. Через минуту заработала дивизионная артиллерия, а дальше все растянулось в один непрерывный рев, жестоко бьющий по нервам и буквально наизнанку выворачивающий душу.
В глубину двора цитадели ударил снаряд, вырыл глубокую яму, куда мог бы поместиться целый автомобиль. Другой разорвался рядом с артиллерийской батареей, раскидал по сторонам орудийный расчет.
Ответный огонь со стен и с крыш фортов вели минометы и зенитная артиллерия. От них не отставали гаубицы и мортиры, стоявшие подле крепостных стен. Укрытые маскировочными сетями, буквально сливавшиеся с землей, они трудно поддавались обнаружению. В общий хор включилась полевая артиллерия, обстреливавшая противоположный берег Варты.
Эрнст Гонелл спустился на нижний этаж, где размещался штаб обороны южной части города.
Майор Холдфельд стоял у стола и громко кричал в телефонную трубку:
– Усилить огонь! Не дайте русским подойти к берегу!
Подле него за столом сидели два капитана и нервно вслушивались в разговор. Один из них имел сухощавое вытянутое лицо. На бугристой коже щек виднелись следы давних нарывов. Второй был круглолицый, с широким выпуклым лбом. Увидев генерал-майора, офицеры немедленно вскочили, выставили вперед правые руки и вытянулись по стойке смирно.
Майор Холдфельд немедленно прервал телефонный разговор и посмотрел на коменданта города.
– Продолжайте, Холдфельд, – сказал Эрнст Гонелл командиру участка «Юг», потом перевел взгляд на капитана с бугристым лицом и спросил: – Кажется, вы служили в артиллерии?
– Так точно, господин генерал-майор! Под командованием Георга фон Кюхлера. Сначала в Польше, а потом в группе «Север».
– Сколько солдат в вашем распоряжении?
– Под моим началом полковая батарея, господин генерал-майор.
– Много ли в батарее опытных солдат?
– Больше новичков из фольксштурма. Нам пришлось обучать их едва ли не на ходу.
– Желание служить фюреру и Третьему рейху сделает из них отличных солдат! Вы танкист? – Гонелл перевел взгляд на другого офицера.
– Так точно! Командир танковой роты.
– Где воевали?
– Под началом Эрвина Роммеля на Западном фронте. Тогда он был генерал-майором. Потом была Северная Африка. Когда его не стало, наше подразделение было переведено в панцергренадерскую дивизию СС «Нордланд», расположенную под Нарвой. Три месяца назад я был переброшен в Познань.
– У вас богатый послужной список. Сколько осталось танков в вашей роте?
– Последний из них был уничтожен сегодняшним утром. Сейчас мы уже не танкисты, пехота. Нас около двадцати человек. Надеемся починить три танка и стать полезными фюреру.
– Мне доложили о ваших подвигах, капитан. Вряд ли на вашем месте кто-то сделал бы больше. Ваш взвод даже без танков будет стоить целой роты пехоты. Для вас и ваших людей у меня есть особое задание. Знаете, где расположен парк «Виктория»?
– Так точно, господин генерал-майор! Близ него находится форт с подземными укреплениями, – ответил капитан.
Майор Холдфельд уже закончил телефонный разговор и внимательно слушал Эрнста Гонелла, выглядевшего воплощением спокойствия. Его голос был твердым, уверенным.
«Вот настоящий прусский генерал, хладнокровный, расчетливый, умеющий достигать поставленной цели. Руководство приняло очень верное решение, когда поставило его комендантом города Познань, на сегодняшний день самой важной точки войны с русскими», – подумал Холдфельд.
– Именно там. Ваши люди будут защищать этот форт. Через него проходит самая короткая дорога к цитадели.
– Господин генерал-майор, мне казалось, что важно не дать русским высадиться на противоположном берегу Варты, – слегка волнуясь, произнес танкист.
– Все так. Однако вряд ли в силах одного гарнизона остановить русскую лавину. Самое большее, чем мы может помочь фюреру и рейху, так это задержать русских у Познани хотя бы на месяц, дать возможность нашим войскам подготовиться к отражению дальнейшего наступления противника на Берлин, может, даже переломить ход войны. Вам все понятно, господа офицеры?
– Так точно, господин генерал-майор! – ответили они в один голос.
– Русские все равно переправятся через Варту, даже под самым яростным нашим огнем. Все дело в сроках, в том, когда именно это произойдет, перед рассветом или ранним утром. Чем позже такое случится, тем лучше для Германии. Ваша задача, майор, остается прежней. Вы должны не давать русским высаживаться на противоположный берег, ударить по ним всей мощью артиллерии, препятствовать всеми возможными силами.
– Сделаем все, что в наших силах, господин генерал-майор, – ответил на это майор Холдфельд.
Глава 16Не дайте русским прорваться!
Генерал-майор Эрнст Гонелл сидел за столом, выслушивал по телефону доклады. Выяснилось, что город был атакован русскими одновременно со всех сторон. Особенно скверно складывались дела на южном и восточном направлениях, где противник сосредоточил значительные силы. Напротив него на стульях устроились начальник штаба полковник Ландманн и три офицера из оперативного штаба.
Ситуация менялась стремительно, выглядела сложной. Комендант быстро принимал решения, часто действовал единолично. Так уж выходило, что его распоряжения являлись единственно верными.
Безвозвратные потери оказались немалыми, еще больше было раненых. Госпитали крепости оказались переполнены. Теперь санитары укладывали тяжелораненых солдат в подвальные помещения цитадели, где они могли чувствовать себя в относительной безопасности. Врачи делали все возможное, чтобы облегчить участь раненых. Лекарств и обезболивающих пока было достаточно. Летчики, проявляя чудеса героизма, приземлялись во дворе цитадели, привозили самое необходимое, забирали с собой тяжелораненых. Однако никто не знал, что случится через несколько дней. Хирурги буквально ночевали в операционных, но раненые продолжали поступать сплошным потоком.
На бетонированной кровле форта «Раух», в котором временно расположился штаб обороны города, разорвался гаубичный снаряд. Здание основательно встряхнулось. Крепкие стены мужественно выдержали сильнейший удар.
– Господин генерал-майор, русские форсируют Варту севернее города, одновременно в нескольких местах, – докладывал подполковник Гросс.
Его полк занимал позиции по обе стороны реки близ форта, считавшегося северными воротами, ведущими в Познань.
– Нам нужна огневая поддержка.
– Через полчаса ждите подкрепления и огневой поддержки, – заявил Эрнст Гонелл.
В присутствии генерал-майора офицеры штаба ощущали собственную невостребованность. На фронте как-то было понятнее. Враг впереди, требуется его уничтожить. Здесь же, под защитой толстых стен, все выглядело иначе. Противник давил отовсюду. Совершенно непонятно было, какое направление являлось самым опасным. Если кто и был по-настоящему полезен генерал-майору, так это посыльные штаба, смирнехонько сидевшие у самого входа. Их способность проникать в места, где отсутствовала всякая связь и обстреливался едва ли не каждый метр, удивляла всех и по достоинству отмечалась комендантом крепости. Всякий раз, когда они возвращались с донесениями, обсыпанные кирпичной пылью, с рваными шинелями, порой слегка поцарапанными осколками, генерал-майор одобрительно кивал. При его скупой манере общения, лишенной всяких эмоциональных красок, это было как высшая степень одобрения.