За последние три часа были убиты двое посыльных, третий получил ранение в голову. Неизвестно было, выживет ли этот парень. Потеря оказалась ощутимой. Посыльный штаба – это солдат с определенной формой мышления. Он обладает набором особых качеств и чертами характера, отсутствующими у обычных пехотинцев. Дело тут не только в повышенной ответственности, хотя без нее тоже невозможно, а в умении добраться до цели, передать приказ командования и вернуться живым с докладом о текущей обстановке на данном участке.
Тяжеловатый взгляд генерал-майора остановился на сухоньком узколицем блондине лет двадцати пяти. Звали его Ганц Фехнер. До 1942 года этот парень играл нападающим в «Штальке‐04», любимой команде фюрера, и вместе с ней победил в финале национального первенства австрийскую «Виенну».
Сейчас Фехнер находился при штабе, был посыльным. Подгоняемый патриотическими чувствами, он попросился на фронт сразу после окончания чемпионата. Ему пришлось пробить немало стен, проявить невиданные усилия, прежде чем его наконец-то взяли на фронт.
Возможно, он был и прав, когда сказал:
«Если не будет Германии, то кому будут нужны мои ноги?»
Сейчас бывший футболист, едва ли не обгоняя пули, каждый день бегал по переднему краю. Он не исполнял поручения, буквально играл со смертью, держа в кармане крапленого туза. Пока ему удавалось обставить курносую, вот только неизвестно было, как оно может повернуться дальше.
«Будет жаль, если Ганца все-таки подстрелят, – подумал комендант города. – Совсем не потому, что именно он, будучи невероятно удачливым и талантливым футболистом, забил в финальной встрече решающий гол. Парень легко мог бы остаться где-нибудь в глубоком тылу и получать все блага военнослужащего, однако он рвался на передовую, как когда-то на футбольном поле стремился к чужим воротам. Туда, где от разрывов снарядов плавится земля, а от пороховой гари так закладывает легкие, что не существует большего желания, чем вдохнуть хотя бы однажды горного баварского воздуха».
Ганц Фехнер заметил, что генерал-майор остановил на нем свой взгляд, но не ощутил душевного трепета, каковой испытал бы всякий унтер на его месте. Наоборот, он как-то широко, по-ребячьи улыбнулся, показал безукоризненные зубы.
Комендант города ответил ему слабой, но искренней улыбкой. Гонелл всегда болел за «Виенну», старейший клуб австрийской столицы, имевший давние и серьезные традиции. Именно благодаря мастерству этого худенького, но прыткого паренька австрийцы в 1942 году лишились чемпионского титула.
– Как тебе удалось забить гол в финале? – неожиданно спросил Гонелл. – Ведь впереди тебя были два защитника, ты бил под острым углом и с неудобной ноги.
– Просто почувствовал, что если я сейчас ударю по воротам, то будет гол. Так оно и произошло.
– Да, вот ответ настоящего футболиста. Я болел за «Виенну».
– Извините, господин генерал-майор, что я вас огорчил три года назад. Не думал, что когда-нибудь буду воевать под вашим началом.
– Не извиняйся. Ты меня огорчишь еще больше, если тебя убьют. Надеюсь увидеть твою игру уже после войны.
– Я тоже на это очень надеюсь.
– Ганц, мне бы не хотелось тобой рисковать, но лучше и быстрее тебя с таким заданием никто не справится. На батарее осколком снаряда разбита рация. Я дважды посылал к ним посыльных, но они так и не вернулись. Не знаю, что с ними произошло. Возможно, что их уже нет в живых.
– Господин генерал-майор, я готов выполнить любой ваш приказ!
– Хорошо. Передай капитану Шлостеру, командиру гаубичной батареи бастиона «Редор», чтобы он направил весь огонь на квадрат двадцать три. Это на восточном берегу, в районе оборонного завода «Тукан». Сейчас там русские форсируют Варту. Пусть не жалеют снарядов! Сумеешь? – В потеплевшем голосе Гонелла прозвучала надежда.
– Сделаю все, что в моих силах, господин генерал-майор.
– Тогда поторапливайся! Главное, береги ноги! Они у тебя золотые.
Посыльный поднялся, подхватил штурмовую винтовку, стоявшую в углу, и немедленно выскочил за дверь. Парень проворный, что не однажды доказал на футбольном поле. Если все будет благополучно, то через пятнадцать минут батарея ударит из всех орудий.
В небе полыхнули осветительные мины. Стала видна панорама сражения, развернувшегося на реке. С немецкой стороны задавали тон противотанковые пушки, в особенности зенитки, чей треск был особенно хорошо различим в шуме боя.
– Как обстоят дела на городском кладбище и у костела? – крепко сжимая в ладони телефонную трубку, спросил Гонелл.
– Пулеметные расчеты пытаются сдерживать натиск русских, но перевес сил на их стороне.
– Приказываю выдвинуть на окраину Марлево артиллерию капитана Штольца и ударить по русским, засевшим на кладбище.
Генерал-майор Гонелл склонился над картой и красным карандашом принялся отмечать участки, захваченные русскими.
Телефонный звонок заставил его отложить карандаш в сторону.
– Господин генерал-майор, докладывает подполковник Шредер. Русские дивизии наступают в районе Миниково. Мы делаем все возможное, чтобы не дать им прорваться к центру города, но нас очень мало. Мы нуждаемся в подкреплении.
Комендант крепости выдержал красноречивую паузу и проговорил:
– Я знаю, что вы опытный солдат, подполковник, и прекрасно справляетесь со своим делом. Научитесь рассчитывать свои силы. В вашем распоряжении целый оборонительный пояс, состоящий из фортов и подземных укреплений. Активно используйте тоннели, проходящие между ними, для перегруппировки. Создайте массированный кулак и ударьте там, где русские вас не ждут. Бейте по ним с тыла! Мы знаем город, а русские нет. В этом заключено наше главное преимущество. Его нужно использовать. В Миниково русских не пускать! Если они прорвутся, то под угрозой окружения окажутся все форты восточной оборонительной цепи. Вам все понятно, господин подполковник?
– Так точно, господин генерал-майор!
– Что у нас на участке «Запад»? Соедините меня с майором Эверестом! – приказал генерал-майор фельдфебелю, сидевшему у коммутатора.
Три года назад, когда Эрнст Гонелл возглавлял офицерскую школу, Генрих Эверест был его заместителем. Дотошный, грамотный, любивший порядок, он произвел на него самое благоприятное впечатление. Именно поэтому Гонелл поставил его во главе района «Запад», знал, что не подведет.
– «Адлер» вызывает «Кондора»! Господин генерал-майор, майор Эверест на связи.
– Генрих, как обстоят дела? Докладывай!
– Русские атаковали два форта, пытались зайти с тыла. Мы выставили на их пути шесть артиллерийских расчетов, перешли в контратаку и отвоевали свои позиции в районе Марцелина. Помощь не нужна, обходимся своими силами. Во всяком случае, пока.
– Доложишь о ситуации через час.
– Есть доложить о ситуации через час!
– Соедини меня с пехотным полком майора Заубера, – сказал генерал-майор связисту.
Полк майора Заубера располагался в нескольких укрепленных зданиях, прикрывал дорогу к южным крепостям. Еще комендант города считал, что русские вряд ли пойдут в наступление и здесь. Однако все вышло не так.
– «Адлер» вызывает «Филина». Прием! «Филин» на связи!
Эрнст Гонелл взял трубку:
– Что там у вас? Докладывайте!
– Господин генерал-майор, это командир второго батальона капитан Витвер.
– А где командир полка? – осведомился комендант.
– Командир полка майор Заубер убит. Погибли и его заместители. Весь штаб полка накрыло гаубичным снарядом. Начальник штаба майор Фестер тяжело ранен. Из командиров батальонов я – единственный оставшийся в живых.
– Доложите о потерях личного состава!
– Во всех подразделениях до половины погибших. Очень много раненых. Большая часть нашей артиллерии уничтожена во время огневого налета. Вышли из строя четыре танка, прикрывавшие передовые позиции. Из шести пулеметных огневых точек остались только две.
– Как обстоят дела с боеприпасами? – спросил Эрнст Гонелл.
– Боеприпасы имеются, но нам нужно подкрепление. Сил, чтобы сдержать натиск русских, у нас недостаточно.
– Постарайтесь продержаться, через час к вам подойдет подкрепление. Конец связи!
За окном ни на секунду не умолкала пулеметная стрельба. Где-то у самого завода натужно харкала артиллерия.
– Господин майор! – Серые глаза коменданта Познани застыли на долговязом сорокалетнем офицере в мундире с травянисто-зеленым кантом мотопехоты.
Две недели назад майор Шуттер был начальником штаба пехотного полка. Вырвавшись из окружения под Сважендзом, он с сотней бойцов, уцелевших при столкновении с русскими танками, направлялся в свою дивизию. Но все они, как и остатки многих других подразделений, шедших через Познань, были оставлены комендантом Эрнстом Гонеллом для защиты города. Майор Шуттер являлся опытным штабистом, поэтому вошел в оперативный штаб. Сейчас надобность в этом отпала. Чтобы оборонять крепость, не требовалось таланта Фридриха Барбароссы. Нужно было просто уметь держать оружие и демонстрировать личное мужество.
Майор Шуттер с готовностью поднялся. Его острый подбородок горделиво выступил вперед.
– Возьмите из моего резерва батальон пехоты, усиленный противотанковыми пушками и пулеметным взводом. Немедленно отправляйтесь на подмогу капитану Витверу.
– Но в резерве половина новобранцев из фольксштурма, – растерянно произнес майор. – У многих отсутствует боевой опыт. У них плохо с дисциплиной и…
– Послушайте меня, майор, – устало проговорил Эрнст Гонелл. – Я считал, что вы из тех людей, которых не следует учить, как надо воевать с русскими. Уверен, что вы прекрасно представляете, как нужно поступать, чтобы заставить подчиненных драться с врагом. У нас нет времени на то, чтобы проводить с малодушными солдатами душещипательные беседы, рассказывать им о долге перед родиной и фюрером. Выберите парочку отъявленных смутьянов и расстреляйте их перед строем. Дисциплина мигом наладится сама собой. А воевать они научатся. Мы предоставим им такую возможность. Сейчас все они солдаты фюрера. Вам все понятно, господин майор?