– Так точно, господин комендант! – заявил майор Шуттер, смахнул с вешалки шинель с фуражкой и выскочил за дверь.
Генерал-майор спокойно, не проявляя тревожности, подошел к окну, вспыхивающему ярким светом всякий раз, когда поблизости, сносимая сильным ветром, пролетала ракета. По времени Ганц должен быть уже давно на месте. У парня быстрые ноги. Для русских будет полнейшей неожиданностью, когда по ним ударят сразу два десятка гаубичных стволов.
Артиллерия, упрятанная в траншеях и укрытая маскировочной сетью со всевозможными нашивками из ваты и тряпья, очень напоминавшими почерневший перепачканный весенний снег, располагалась подле оборонительного завода «Тукан». Комендант города предполагал использовать ее только в таком вот крайнем случае, когда возникнет угроза переправы. Однако русские плоты уже приближались к западному берегу, а батарея продолжала хранить молчание.
Генерал-майор подумал, что следует отдать должное штурмовым отрядам русских, обстреливаемых с правого и левого берегов реки. Они с неукротимой силой, презрев смерть, метр за метром продвигались дальше и беспрестанно вели огонь с плотов.
Даже взбунтовавшийся лед был против русских. Он наползал на плоты огромными тяжеленными глыбами, переворачивал лодки с бойцами и минометами. А они все двигались и двигались.
Гаубичный залп прозвучал очень неожиданно, заглушил пулеметный треск. Разорвавшиеся снаряды взбаламутили быстро текущую реку, подняли в воздух сотни тонн воды, перевернули плоты, плывшие по фарватеру, разметали по расколотым льдинам наступающих солдат. Западный берег, какую-то минуту назад тесный от скопления русских бойцов и бронированной техники, сумевших форсировать реку, вдруг обезлюдел. Земля покрылась темными неровными пятнами воронок, дымились покореженные самоходные орудия.
Следующий залп, такой же громогласный и слаженный, тоже оказался точным. Он раскидал по реке расщепленные бревна, поломал ледовые нагромождения и придал ускорение течению, охотно подхватившему тела, изувеченные взрывами. Восточный берег колыхнулся от взрывов снарядов. К небу густо поднимался темный пороховой дым.
– Добежал наш футболист! – не сдерживая ликования, произнес генерал-майор, наблюдая за тем, как третий залп вроде бы уничтожил все то живое, что еще продолжало двигаться по воде.
Поднявшийся дым заслонил от его взора русло и противоположный берег реки. В этом море огня и дыма вряд ли что-нибудь могло выжить. Русские непременно должны были отступить. Но когда порыв ветра порвал темную завесу в клочья, Эрнст Гонелл не без изумления увидел, что количество плотов, плывущих по реке, не только не уменьшилось, оно удвоилось.
Не останавливаясь ни на мгновение, преодолевая препятствия, русские упрямо пересекали фарватер и двигались к противоположному берегу. Минометы, установленные на плотах, вразнобой вели свою маленькую войну, выискивали на осажденном берегу подходящие цели.
Форсирование реки продолжалось на широком фронте. Русские не считались с потерями, энергично ступали в воду и на ходу палили из стрелкового оружия.
В бой вмешалась их артиллерия. Снаряды летели едва ли не над головами солдат и зачастую точно поражали свои цели.
Генерал-майор Эрнст Гонелл стиснул зубы. Он уже осознавал, что берег им не удержать. Как только русские зацепятся за кусочек суши, они тотчас начнут его расширять, теснить в глубину города немецкие полки. Здесь вопрос времени. Возможно, на это потребуется три часа, может быть, пять, но ясно, что нынешним утром бой будет вестись на территории завода. Он, конечно, укреплен бетонными дотами, однако вряд ли выдержит все нарастающую мощь русских орудий.
С этим следовало что-то делать.
– Капитан Райхе! – Генерал-майор остановил сумрачный взгляд на коренастом сорокалетнем австрийце. – Возьмите с цитадели пехотный батальон и немедленно направляйтесь к заводу «Тукан». Русские будут там часа через три. В резерве у нас осталось одиннадцать танков. Два из них можете забрать для прикрытия своей пехоты. Во дворе завода возведите баррикады, укрепите их каким угодно металлическим хламом, но не дайте русским прорваться в центр города!
Глава 17Шесть часов на подготовку
– Товарищ генерал-майор, докладываю! Мой штурмовой батальон только что форсировал Варту, – стараясь перекричать грохот боя, сообщил командиру дивизии майор Бурмистров. – Закрепляемся.
– Держите плацдарм! Вцепитесь в него зубами! – прорычал Баканов так, что чуткие телефонные мембраны едва ли не полопались. – Выходите в город двумя ротами и тесните немцев с железнодорожной станции Староленко.
– Есть выходить в город и теснить!
– Лично проверю! Стою на восточном берегу и наблюдаю за вами.
– Вы бы побереглись, товарищ генерал-майор, – заявил Бурмистров. – Немец упорствует, лупит из всего, что у него есть.
– Обойдусь без советчиков, – угрюмо проговорил командир дивизии и прервал разговор.
Закрепление плацдарма проходило успешно. Расчеты выкатили вперед пушки и методично стали расстреливать пулеметные точки. В следующие полчаса бойцы инженерно-саперного штурмового батальона отвоевали у немцев еще метров двести.
В одной из траншей они обнаружили немецкого лейтенанта, раненного в ногу, и, не теряя времени, допросили его под грохот разрывающихся снарядов. Выяснилось, что родом он из Австрии, служил под началом своего земляка капитана Райхе, пришедшего с батальоном пехоты для усиления береговых позиций.
Первая и вторая рота штурмового батальона вышли в город и успешно теснили немцев с железнодорожной станции Староленко. Они истребляли на своем пути всех особенно несговорчивых солдат и офицеров противника, швыряли в них наступательные гранаты, расстреливали из пулеметов.
После захвата станции советским частям и подразделениям открывался путь прямиком в тыл к немцам. Они могли выйти и к цепи фортов, растянувшихся полукругом в нескольких километрах на север от их направления.
Пленный офицер не врал. Сопротивление противника усиливалось. Не иначе как к береговым частям подоспело подкрепление.
Следующий звонок раздался в тот момент, когда тяжеленный плот командира дивизии преодолел реку и прилип к берегу, на котором велись бои.
– Бурмистров, как дела?
– Захватили языка, допросили его на месте, – ответил командир батальона. – Он рассказал, что комендант города отправил роту пехотинцев на станцию Староленко. Правота его слов подтверждается ожесточенным боем. Немцы постоянно контратакуют.
– Нужно теснить их дальше, пока они не опомнились.
– Товарищ генерал-майор, здесь все не так просто.
– А жизнь вообще штука не самая простая, тем более здесь, на войне! Я уже рядом с тобой, на западном берегу! Дождись меня! – прокричал по рации генерал-майор Баканов. – Вперед пойдем вместе!
– Слушаюсь, товарищ генерал-майор! – Командир инженерно-саперного штурмового батальона вынужден был подчиниться приказу.
Он прекрасно понимая, что с появлением генерала у него на одну проблему станет больше.
– Попробуем взять их западнее. По данным разведки, у них там брешь, – проговорил Бурмистров.
На станции Староленко завязались тяжелые бои, грозившие перерасти в затяжные. В двухэтажном здании вокзала немцы оборудовали крепкий опорный пункт. То и дело раздавался пушечный грохот, шла перестрелка. Немецкие самоходки подбили три наших танка, переправившихся через реку. Их черные бронированные прогоревшие тела еще не успели остыть. Они растапливали ледяные глыбы, повылезавшие на берег.
Отряды фольксштурма, укрепленные подразделениями СС, беспрестанно контратаковали, вытесняли советские батальоны за пределы станции. С чердака вокзала, не умолкая ни на секунду, тарахтел пулемет, не давал бронированной пехоте приблизиться.
– Как со связью? – спросил Бурмистров у телефониста, неотступно следовавшего за ним.
– Работает, – скупо ответил телефонист.
Он не пожелал рассказывать комбату о том, что, прежде чем он дополз до станции, провод обрывался трижды. Один раз его перебило пулей и дважды – осколками разорвавшейся мины. Во всех этих случаях ему приходилось пробираться назад под огнем, чтобы отыскать оборванные концы и накрепко связать их между собой.
– Соедини меня с артиллеристами! – распорядился майор и тут же крикнул в трубку: – Федоров, давай, тащи сюда свою пушку. Выбьем этих гадов с чердака!
– Сделаем, товарищ майор!
В телогрейках, в мятых свалявшихся шапках-ушанках, с автоматами за плечами, яростно матерясь, артиллеристы штурмового батальона приволокли полковую семидесятишестимиллиметровую пушку и спрятали ее между домами. Наводчик стиснул зубы, отыскал пулеметное гнездо и тут же жестко оскалился.
Командир орудия выкрикнул:
– Огонь!
Снаряд ударил точно под кровлю, снес половину крыши и уничтожил пулеметный расчет.
Бойцы штурмового батальона будто бы по команде поднялись из разных уголков станции и короткими перебежками, стараясь не угодить под встречную пулю, устремились к немецкому опорному пункту.
С другой стороны двора вдруг ударил пулемет, запрятанный в металлические нагромождения. Его очереди отрезали советским автоматчикам дорогу к баррикаде.
– Проклятье! – выкрикнул Велесов. – Откуда он тут взялся?
– Немцы по подземным коммуникациям прошли, – проговорил Бурмистров, слегка приподнялся и тут же осознал, что безмятежность, возникшая в последнюю минуту, была ложной.
Пулеметная очередь в любую секунду могла ударить из любого угла.
Комбат опять прижался к земле и произнес:
– Они тут нарыли ходов как кроты! Вот что, Миша, давай проберись к ним в тыл. Попробуй их тряхнуть, а мы уже с этой стороны насядем.
– Сделаю, – ответил Велесов и тотчас откатился в сторонку, к своим разведчикам.
На берегу Варты продолжалась артиллерийская перестрелка, только в этот раз немецкие пушки звучали как-то поглуше и были не столь многочисленными, как в первые минуты боя. Значительная их часть, находившаяся на главном направлении продвижения частей и подразделений Красной армии, была подавлена точным огнем. Уцелевшие неприятельские орудия затаились на второстепенных путях и напоминали о себе редкими выстрелами.