Стрелковые полки еще только переправлялись на западный берег Варты, а штурмовые группы уже захватили окраинные форты города. Они проникли далеко в жилые кварталы и продолжали продвигаться дальше. Советские огнеметчики выжигали фашистов, засевших в подвалах.
Оголтело, не давая возможности пошевелиться, застрочил «МГ‐42». Откликаясь на его призыв, с другой стороны баррикады ударил второй, такой же говорливый и злой. Колючие фонтанчики земли осыпали наших автоматчиков, укрывшихся по щелям.
Артиллерийские снаряды, прилетевшие с берега, уничтожили пулеметы, запрятавшиеся в грудах металла. По двору разлетелось гнутое покореженное железо, балки перекрытия, обломки рельсов, мешки с песком.
– Вперед! – выкрикнул Бурмистров, пробежал метров двадцать до укрытия, сооруженного из нескольких мешков с песком, наваленных друг на друга, и залег.
С правой стороны мелькнула неясная фигура. Цель! Боевые рефлексы сработали раньше, чем он успел что-то подумать. Майор повернул автомат, выпустил короткую прицельную очередь, рванулся вперед. Через тридцать метров он снова залег, ткнулся лбом в раскисшую землю, пропахшую гарью.
Впереди торцом к привокзальной площади стоял трехэтажный немецкий опорный пункт, контролировавший все подходы и широкую улицу, ведущую к центру города. С верхнего этажа гулко и громко замолотили пулеметы. Расчеты не жалели патронов, били длинными очередями.
Прохор осмотрелся и понял, что подтянулись отставшие бойцы. Теперь их было значительно больше, нежели несколько минут назад. Значит, и задачи им следовало ставить покрупнее. Красноармейцы притихли, ждали его сигнала, по которому должны были выдвинуться вперед.
В тылу немцев послышалась интенсивная стрельба. Это разведчики Велесова подползли к ним вплотную и завязали бой, отвлекая на себя внимание.
– Федоров на связи?
– Так точно, товарищ майор!
– Дай мне его. Ну что, боги войны, давайте-ка, подсобите нам. Без вас никак! Трехэтажное здание на перекрестке дорог видите?
– Видим, товарищ майор, – ответил командир батареи капитан Федоров.
– Там пулеметчики засели. Житья не дают. Ударьте по фрицам из всех стволов, чтобы эта домина по камушку рассыпалась!
– Сейчас сделаем.
Прозвучали несколько залпов из восьми полковых пушек. Здание брызнуло обломками кирпичей, внутри детонировали боеприпасы. Прогремевший взрыв сорвал черепичную кровлю, обрушил две смежные стены. Они погребли под собой фрицев, находившихся в строении.
Бурмистров махнул рукой – мол, вперед! – пригнулся и устремился к развалинам. С правой стороны от него тянулись два длинных строения. Майор слегка замедлил бег и прицельно бросил гранату в оконный проем. Она глухо бабахнула внутри здания, швырнула через всякие дыры облака поднятой пыли.
С обеих сторон затрещали автоматные очереди. У разрушенного здания завязался ближний бой, но скоро затих. От немецкого опорного пункта осталась лишь груда битого почерневшего кирпича. Где-то по сторонам и позади громыхала война, раскидывала раскаленное железо, а здесь, на клочке земли, называемой станция Староленко, установилось едва ли не затишье. Теперь это место красноармейцы могли считать тылом.
«Сейчас передохнем немного и пойдем далее», – подумал командир батальона.
Навстречу ему шел капитан Велесов, улыбаясь во весь рот, перепачканный гарью. Он был в бушлате, надетом поверх бронированного жилета, и в каске, чуток спадавшей на запотелый лоб.
– Живой! Знаешь, что-то у меня все внутри свербело, – проговорил Михаил Велесов. – Мало ли что…
– А ты меньше думай о плохом! – довольно резко прервал его Бурмистров. – Давай посмотрим, что у нас тут. Вперед нужно топать, пока немец не очухался.
Офицеры спрятались за бетонную закопченную стену, изрядно побитую многочисленными осколками. Немного поодаль лежал перевернутый обгоревший вагон. Разбитые стекла валялись повсюду и блестели осколками льда.
Майор Бурмистров вытащил схему, нарисованную на обычной кальке, и сказал Велесову, плюхнувшемуся рядом:
– Пробиваемся к северным фортам, – майор ткнул пальцем карту, на которой были изображены оборонительные сооружения, загораживающие проход в центральную часть города. – Расчищаем пулеметами и пушками дорогу, а за нами уже дивизия пойдет. Не в первый раз. Ты идешь вот по этой улице, а я – по параллельной. Перемещаемся до самого конца и встречаемся вот на этой площади.
– Я у тебя хотел спросить. Ты думаешь о Полине прямо сейчас, когда тебя может не стать?
– Не самое подходящее время ты выбрал для душещипательных бесед.
– Все-таки ответь. Для меня это важно.
– Хорошо, отвечу. Я ее никогда не забывал, чтобы вспоминать. Тебя устраивает такой ответ?
Тут в сопровождении нескольких автоматчиков через дымовую завесу с «ППШ» в руках прошел командир дивизии генерал-майор Дмитрий Баканов. Еще не отошедший от недавнего боя, он выглядел возбужденным, глаза его блестели азартом, бушлат был разорван на рукавах.
– Видел, как вы их тут долбили. Красиво, ничего не скажешь. Я со взводом автоматчиков был вот в этой точке. – Он показал на схеме участок, расположенный западнее парка «Виктория». – Хотели мы развить наступление, но не смогли, встретили яростное сопротивление немцев, засевших в каких-то подземных сооружениях. Засечь, откуда именно они стреляли, так и не удалось, но огонь был очень сильный. Подняться фрицы не давали, отползать пришлось. В этом районе у них очень серьезная маскировка. Подземные укрепления сливаются со снежным покровом. А снега за прошедшую ночь навалило немало. Ставлю, майор, твоему батальону вот какую задачу. Нужно разведать систему огня немцев, установить, сколько их, где именно они залегли, какое стрелковое вооружение применяют, как укреплены огневые точки. В общем, все, что только возможно. Потом, исходя из этого, определить самые уязвимые точки, штурмом овладеть укрепленным районом, дать возможность пехоте продолжать наступление. Задача ясна?
– Так точно, товарищ генерал-майор! Сколько у меня времени?
– Тянуть мы не можем. Чем раньше ты возьмешь укрепрайон, тем лучше. Даю тебе шесть часов на подготовку. Не больше!
Глава 18Где огнеметчики?
Пришло тусклое утро. Повалил густой мелкий снег, каковой бывает только под конец зимы, а то и ранней весной. Издалека Прохору казалось, что снежинки были подвешены к серому грозовому небу на длинных тонких нитях. Они то кривлялись под напором ветра, а то вдруг разрывались, чтобы в следующую секунду срастись вновь.
Вроде бы и повода нет для радости. Война ведь идет, как-никак. Но при виде белых частых снежных струй на душе у майора становилось как-то малость посветлее.
Легкие лохматые снежинки быстро покрыли мягким летучим слоем место недавнего сражения. Кругом громоздилась разбитая техника, напрочь лишенная какого-то геометрического порядка. Повсюду торчали разноцветные провода оборванных телефонных линий, похожие на перерезанные нервы. Толстые – советские и тонкие – немецкие, они сплетались в большие клубки, которые невозможно было размотать. На свежевыпавшем снегу темнели бушлаты. Это были бойцы, павшие в последней атаке.
От поля сражения тянулись узкие и коротенькие улочки, еще не тронутые войной. Однако средневековую аккуратность здесь нарушали противотанковые заграждения, ямы, порой баррикады, дробившие переулки на отсеки, огневые точки, оборудованные на перекрестках. Местами попадались воронки от снарядов, залетевших в старую часть города.
Два форта стояли недалеко друг от друга. Основной располагался ближе к реке, контролировал подходы к ней. Вспомогательный находился малость поодаль. Оба форта имели форму утолщенной скобы.
Это были сравнительно невысокие бетонированные сооружения с узкими амбразурами, из которых выглядывали стволы орудий и пулеметов. Расстояние от этих фортов до стен цитадели составляло двадцать пять километров.
Майор Бурмистров внимательно изучал крепость и прилегающую местность в бинокль. На первый взгляд повсюду царила безмятежность, никак не вязавшаяся с войной. Но действительность была противоположной. За толстой каменной кладкой прятались орудия и пулеметы, на крыше стояли минометы. Подземные сообщения фортов наверняка были разветвлены как паутина. Скорее всего, они уходили на сотни метров во все стороны и служили для перемещения воинских соединений, чтобы внезапно ударить в тыл противнику. Но на поверхности не наблюдалось даже малейших признаков их существования.
– Ты бывал здесь? – спросил майор Бурмистров капитана Велесова, сидевшего рядом с ним.
Спрятавшись за фрагментом толстенной стены, побитой многочисленными осколками, они чувствовали себя в относительной безопасности.
– Здесь не был, – ответил капитан Велесов. – Эти укрепления далеко от центра расположены, а меня тогда цитадель больше интересовала. Но все форты устроены примерно по одному и тому же принципу.
Рядом с офицерами расположились четверо разведчиков Велесова. Все они молчаливо посматривали в хмурое темное небо.
Снег ослабевал. Горизонт заметно посветлел, лишь порой багрово подкрашивался всполохами огня. Поодаль горел завод.
Тут с верхнего этажа форта ударила длинная очередь, значительно осадившая наступательный порыв бойцов штурмового батальона. Ее немедленно поддержали пулеметы, установленные в средней части башни. Там, где находились позиции стрелкового полка, друг за другом стали разрываться мины. Их колючие осколки распахивали землю, иногда позвякивали о покореженный металл.
Эта стрельба переполошила гарнизон форта, стоявшего по соседству. Из его амбразур, укрытий, ходов сообщений и бастионов в едином хоре застучали автоматы. Немцы вели огонь буквально с каждого метра, не давали красноармейцам ни малейшей возможности приблизиться. Перекрывая общую пальбу, длинно зачастили зенитки. Они сокрушали цепи пехоты, волнами наседавшие на форты.
Бойцы инженерно-саперного штурмового батальона проводили сейчас разведку боем, выискивали слабые места в обороне противника. Но немцы умели организовать сопротивление, прятались за стеной сплошного огня, так что каких-то откровенно слабых мест в их позициях не наблюдалось. Следовало действовать как-то похитрее.