Бойцы инженерно-саперного штурмового батальона заняли передовые позиции и стали подыскивать подходящие укрытия, где можно было бы затаиться. Одни попрятались в земляные щели, другие скрючились в воронках. Были и такие работяги, которые успели вырыть зигзагообразные окопы, весьма эффективное средство против мин. Они залегли в них и терпеливо дожидались, когда закончится вся эта симфония.
В какой-то момент наступила тишина.
«Неужели они отстрелялись?» – подумал Бурмистров, слегка приподнял голову и вдруг увидел, как к дому с двух сторон, перебегая от одного укрытия к другому, двинулись в атаку немцы.
Их было много, не менее трехсот человек. Двигались они грамотно и сноровисто, опасались угодить под встречную снайперскую пулю.
В какой-то момент Бурмистров осознал, что немцев уже не остановить. Они успели проникнуть в переулки, заняли территорию, прилегающую к ним, вплотную подошли к дому и готовы были ворваться внутрь. Сейчас фрицы пойдут в лобовую атаку!
– Немцы! – выкрикнул Бурмистров. – Отходим!
Как-то неожиданно со всех сторон затарахтели автоматы, отрезая немцам возможность ворваться в здание. Вот два их солдата заприметили пробоину на первом этаже и попытались пробраться внутрь, но были скошены встречной очередью из «ППШ».
В какой-то момент нежданное наступление немцев притормозилось. Сверху, давая красноармейцам возможность для отхода, в противника полетели дымовые шашки.
Бойцы отходили под прикрытием дымовой завесы. Дым едко вонял, валил густо, тяжелыми темно-серыми клубами стелился по земле, заполнял собой все неровности.
Немцы продолжали наседать на тех немногих советских бойцов, которые оставались в охранении. Неподалеку от Бурмистрова разорвалась ручная граната. В крошечном окопчике, вырытом наспех, погибли два бойца. У самого его уха злобно свистнула пуля и ударилась в кирпичную стену, брызнувшую крохотными буроватыми каменными осколками. У лица комбата испуганно прошелестел легкий ветерок, остужая кожу.
За бледно-серой стеной дыма майор Бурмистров рассмотрел наступающих немцев, продолжавших двигаться с двух сторон. Они отрезали отход нескольким красноармейцам, оставшимся перед домом.
Только теперь Прохор увидел Михаила Велесова, отступавшего через ворота вместе со своим взводом. Теснимые подразделением немцев, раза в три превосходящим их по численности, разведчики отступали без спешки, высматривали подходящие укрытия.
В какой-то момент Велесов замешкался. Он оставался на открытой местности уже пару секунд. Это целая прорва времени. Его с избытком хватит на то, чтобы подстрелить безумца.
Внутри у Бурмистрова все сжалось от дурного предчувствия. Вот сейчас Михаил рухнет на землю с распластанными по сторонам руками. На какое-то мгновение Прохор позабыл о себе, ожидая худшего. Тотчас злобным предупреждением в бронированную пластину стукнул крошечный осколок мины, потерял былую силу, упал на кусок металлического листа и звякнул там, под ногами.
Бурмистров спрятался за кусок стены, в которую тут же яростно застучали пули. Велесова уже видно не было. Исчезли и те бойцы, которые находились рядом с ним. Неужели полегли? Вот так, от одной очереди? Да, такое нередко случается на войне. Сгущающийся туман забрал то немногое, что еще оставалось: разбитый угол здания, опрокинутый сгоревший грузовик, трупы своих и чужих, лежавшие в самых неестественных позах.
Но уже в следующее мгновение Бурмистров увидел Велесова. На какой-то миг тот задержался у обломка стены, а потом исчез в чернеющем проеме разбитого дома.
– Товарищ майор! – через треск автоматных очередей услышал Бурмистров голос Петра. – Давайте к воротам!
Где-то в самой середине клубков тумана раздался взрыв наступательной гранаты. Несколько темных фигур, завернутых в плотную хмарь, словно в саван, разлетелись по сторонам. Тяжелые пласты дыма, потревоженные взрывной волной, колыхнули взлохмаченными краями, как потревоженная вода над головой утопленника. Теперь от целостной картины сражения остался всего-то небольшой фрагмент – разбитая гаубица с вывернутым стволом.
– Отходите! Я прикрою! – выкрикнул Бурмистров своим солдатам, продолжавшим отстреливаться.
Ему ясно было, что так долго продолжаться не может. Сейчас немцы сомнут, раздавят, разорвут на куски.
– Товарищ майор, вы идите, мне сподручнее, – запротестовал ординарец.
– Петро, никаких но, – выкрикнул Бурмистров.
Тут двор вдруг прорезала длинная автоматная очередь. Командир инженерно-саперного штурмового батальона в ответ ударил короткой, но прицельной, угодившей прямо в грудь фрицу, вышедшему из дыма. Он даже услышал звук пули, ударившей по ребрам. Другая попала в плечо, сорвала небольшой кусок ткани.
Периферическим зрением Прохор отметил, что его бойцы уже вошли в ворота. Теперь они прикрывали отход командира, лупили сквозь туман по едва приметным силуэтам. Майор дал длинную очередь по тем немногим фашистам, которые попытались увязаться за ним. Он тут же воспользовался коротким затишьем, проскочил в широко распахнутые ворота и спрятался за толстыми металлическими пластинами.
Через рассеивающийся дым ему было видно, что к немцам по переулкам подходит усиление. С их стороны прилетела дымовая мина. Площадка перед домом сразу была залита удушливым непроглядным маревом.
Майор Бурмистров поменял пустой магазин на полный и всадил длинную очередь в самую гущу дыма, где по его предположению должны были скрываться немцы.
К нему подполз вестовой командира полка и прохрипел:
– Товарищ майор, приказ подполковника Крайнова отходить в здание!
– Где он сам? – спросил Бурмистров, продолжая вести огонь.
– Держит позицию с другой стороны дома. Нам не устоять здесь. Перебьют всех как куропаток.
– Передай ему, что попробуем удержаться. Займем верхние этажи, но из здания не уйдем.
– Понял, – ответил посыльный и ящеркой вкрутился в дым.
Немцы, штурмовавшие здание двумя группами, будто бы клещами сжимали тех немногих красноармейцев, которые еще оставались снаружи. С каждой секундой натиск фашистов становился все невыносимее.
Подполковник Крайнов с несколькими солдатами занял позицию у самого входа. Дело дважды доходило до рукопашной. В первом случае немцы были выбиты за пределы двора. Во втором они подключили резервы, проникли в задние, соорудили из вешалок и столов нечто вроде баррикады и закрепились за ней, в холле.
Командиру полка стало ясно, что немцы не остановятся на достигнутом и будут двигаться дальше. Они собирались вытеснить русских не только из этого здания, но и со всего района, подтянули артиллерию и стали в упор расстреливать первые этажи. Осажденные красноармейцы отчаянно отстреливались от наседающих фрицев. Возрастало число убитых и раненых. Крайнов отдал приказ занять два последних этажа и закрепиться там.
Бойцы скидывали в проходы столы со стульями, лестницы задвигали шкафами, стягивали все это мотками колючей проволоки, каковой в здании оказалось немало. Пулеметные расчеты заняли позиции в проемах дверей и на лестничных площадках. Над ступенями и на перилах красноармейцы повесили растяжки и затаились, поджидая немцев. Предстоящая ночь обещала быть жаркой, пережить которую суждено не каждому.
Подполковник Крайнов связался по радио с командиром дивизии.
– Как у вас там? – с тревогой спросил генерал-майор Баканов.
– Закрепились на четвертом и пятом этажах, товарищ генерал-майор. Будем держать оборону. Десять минут назад наблюдали, как к немцам подошли дополнительные силы, приблизительно батальон. Я уверен в том, что они будут штурмовать здание.
– Дом не сдавать! – приказал командир дивизии. – Вашему полку глубже других удалось вклиниться в оборону немцев. От вас самый короткий путь к цитадели. Сумеете продержаться ночь?
– Попробуем, – не очень уверенно ответил Крайнов.
– Помочь вам сейчас я ничем не могу. Немцы окружили ваше здание двойным кольцом. Но думаю, что за ночь эту проблему мы сумеем решить и пробьем в их обороне коридор. Как у вас с боеприпасами?
– Пока что имеются. Патроны экономим.
– Держитесь. Сейчас немец атакует по всему городу. Под огнем все полки и дивизии. Особенно туго приходится в районе Ротай. Даже непонятно, откуда у них силы берутся для сопротивления. Такая пальба только в Сталинграде могла быть.
– Продержимся, товарищ генерал-майор, – проговорил подполковник Крайнов, полностью убежденный в том, что так оно и будет.
Глава 23Трудная ночь
Свой наблюдательный пункт генерал-майор Эрнст Гонелл перенес поближе к опорному, в соседний неприметный дом, с верхнего этажа которого прекрасно просматривались все подступы к позициям русских, и можно было верно оценивать сложившуюся ситуацию. Стараясь переломить ход боя, он каждый час связывался с цитаделью, где находился главный штаб обороны, и корректировал атаку.
Эрнст Гонелл смотрел в окна наблюдательного пункта, расположенного на последнем этаже здания, и старался угадать действия русских. Под натиском превосходящих сил немецкой пехоты они покинули три первых этажа и рассредоточились на двух последних, заполнили проходы и лестничные площадки шкафами, комодами, тумбочками, обломками стен, бетонными плитами, всем тяжелым и емким, что находилось в здании.
Выкурить их оттуда будет непросто. Но другого выхода не существует. «Иначе они очень скоро выйдут к стенам цитадели», – подумал генерал-майор.
В течение последующих шести часов позиции русских обстреливала артиллерия. Пехота несколько раз предпринимала попытки выбить их из здания, но всякий раз наступление захлебывалось. Самое большее, что удалось сделать в одной из контратак, так это захватить один пролет, предварительно разметав из гранатометов нагромождения мебели и ящиков, задерживавших продвижение.
Еще через полчаса сумерки начнут густеть, потом наступит беспросветная ночь. Русских следовало выбить из здания до рассвета, когда их полки будут атакованы одновременно по всему городу.