Их соседям тоже приходилось несладко. Развернулись уличные бои, перевес в которых был пока на стороне немцев. Любое здание являлось крепостью. На каждом перекрестке стояли пулеметы или зенитки. Из проемов окон выпирали трубы фаустпатронов.
На помощь извне красноармейцам рассчитывать пока не приходилось. Самое скверное состояло в том, что им катастрофически не хватало патронов. Скоро наступит минута, когда их не станет совсем.
В короткое затишье, прерывавшееся порой отдельными очередями, подполковник Крайнов собрал оперативное совещание в небольшом закутке наблюдательного пункта.
– Боеприпасов много? – осведомился он.
– Бережем как можем. У каждого по два магазина на автомат, не больше, – высказался за всех майор Бурмистров. – Еще один интенсивный бой выдержим. Дальше придется биться с немцами врукопашную.
– Позиции сдавать нам нельзя, это приказ командира дивизии. Да и как это будет выглядеть сейчас, когда мы уже столько наших товарищей потеряли? Есть ли у кого предложения по поводу пополнения запасов боеприпасов?
– А способ тут один, товарищ подполковник, – ответил Бурмистров. – Уже испытанный в Сталинграде. Пропускаем немцев вперед на наш этаж, потом ударяем им в спину и забираем оружие.
Подполковник Крайнов одобрительно кивнул. Сухие щеки командира полка поросли трехдневной щетиной, что добавляло ему мужественности. За последние сутки Крайнов еще более укрепил свой авторитет как командир. Он старался быть там, где особенно жарко, умел руководить людьми, при этом соблюдал деликатность, не особо присущую молодости.
Подполковник Крайнов посмотрел на офицеров. Двумя батальонами вместо капитана и майора командовали теперь старшие лейтенанты, всего-то на год-другой моложе его самого. Ротами руководили лейтенанты, взводами – сержанты. Не было ни возможности, ни сил, чтобы горевать о павших. Все потом, и слезы, и радость. Сейчас главное – выполнить поставленную задачу и при этом уцелеть.
– Вижу, что мы думаем в одном направлении. У меня есть план. Пропускаем немцев после короткой перестрелки одновременно в правое и левое крыло здания. Роль наживки справа я возьму на себя, привлеку автоматчиков, а слева давай ты, Прохор, со своими людьми. Когда мы их увлечем в самый дальний конец коридора, другие выскочат из закрытых помещений и ударят им в тыл. Вот таким образом мы достанем и патроны, и вооружение. Поставим засады на лестницах. Они отрежут путь наверх для остальных немцев. Иначе нам не справиться. Начинам операцию через пятнадцать минут, так что будьте готовы! Теперь расходимся по своим подразделениям. Предупреждаю, просто так не палить. Беречь каждую гранату, любой патрон!
– Что решили? – спросил Велесов, когда Бурмистров вернулся.
От Прохора не укрылось, как Михаил поспешно и с некоторым смущением упрятал в накладной карман вчетверо сложенный лист бумаги. Он наверняка писал письмо Полине. Не самое подходящее место для излияния чувств, но не запретишь ведь!
– Пропускаем небольшие группы немцев на наш этаж с правой и с левой стороны здания. Затем отсекаем их на лестничных площадках от основной массы и расстреливаем. Собираем оружие с боеприпасами и держим оборону дома дальше. Твоя позиция – первый подъезд. Мои – второй и третий. Полк Крайнова держит все остальное. После того как на этаж пройдут немецкие автоматчики, ты сразу перекрываешь лестницу. Не давай фрицам с нижних этажей пробиться наверх, а тем, которые будут отрезаны, – спуститься. Объяснять тебе много не нужно. Все понятно и так. Кто останется прикрывать коридор?
– Отделение сержанта Мошкарева.
Бурмистров одобрительно кивнул.
– Хороший выбор. Этот парень не подкачает. Растолкуй своим задачу. Через несколько минут приступаем.
Вскоре на лестничной площадке третьего этажа первого подъезда развернулось самое настоящее сражение. Потолок обвалился, разлетелся по ступеням, образовал нагромождения, вполне удобные для стрельбы.
В этих укрытиях и разместились разведчики Велесова. Они обстреливали немцев, продолжавших напирать, отвечали интенсивным огнем на каждую попытку углубиться в здание и отвоевать хотя бы маленький кусочек чужой территории. В некоторых местах позиции почти соприкасались. До врага, спрятавшегося точно так же, при должной сноровке можно было дотянуться руками.
В середине здания, где-то на втором этаже раздался разрыв гранаты. Взрывная волна неприятной дрожью пробежала по всему дому и затухла в сваях, вбитых глубоко в землю. В коридорах с потолка как-то запоздало посыпался разбитый кирпич. С сильным ударом обвалилась тяжелая балка, видимо, прежде едва державшаяся на своем законном месте.
С подходом подкрепления немцы усилили натиск. Автоматные очереди теперь звучали плотнее, сливались воедино, немцы наглели. Самое время приступать к делу.
– Уходим! – скомандовал Бурмистров и шагнул назад, продолжая отстреливаться от немцев, вышедших из-за укрытия.
Прохор юркнул в дверной проем и заметил, что проскочить удалось не всем. Последний солдатик замешкался, словил пулю в грудь, ухватился за дверной косяк так, словно поскользнулся на стреляных гильзах, усыпавших кафельный пол. Следующая короткая очередь угодила ему под самую каску, заставила вытянуться во весь рост на лестничной площадке.
Комбат пробежал метров пятнадцать и нырнул в комнату, где сидел связист.
– Товарищ майор, вас как раз генерал Баканов вызывает, – доложил тот.
Не самое подходящее время для беседы.
После секундного колебания Прохор взял гарнитуру.
– Майор Бурмистров.
– Докладывай, как дела, майор!
– Держимся. Планируем контратаку.
– Правильно! Вот что, майор, потом пробивайся со своими из дома и выходи к форту «Раух».
– Но ведь…
– Держать дом останутся пехотинцы Крайнова и разведчики Велесова. Нелегко им придется, но люди они серьезные, выстоят. Тебе надо будет снаружи действовать, помогать им. Справишься? – В голосе комдива прозвучала едва уловимая нотка сомнения.
– Сделаю, товарищ генерал-майор.
– Вот и ладушки!
Разведчики Михаила Велесова проворно разлетелись по комнатам, расположенным по обе стороны коридора. Майор Бурмистров, пригибаясь, пробежал по коридору, увлекая за собой немцев. Он оторвался от них, спрятался за угол и стал обстреливать наступающих вражеских автоматчиков. Увлеченные преследованием, фрицы встали в полный рост, поливали стены свинцом, остервенело что-то кричали и продолжали углубляться в коридоры, позабыв об осторожности.
Бойцы капитана Велесова выскочили из комнат в широкий коридор в тот самый момент, когда значительная часть фашистов уже находилась в глубине здания. Автоматные очереди дружно стукнули по серым суконным шинелям, разорвали их в клочья. Едва ли не все они были уничтожены в первые секунды завязавшегося боя. Некоторые успели сориентироваться, спрятались в проемах дверей и попытались ответить встречным огнем. Но еще через несколько секунд их забросали гранатами солдаты Бурмистрова, вышедшие из-за угла.
– Все к лестнице! – прокричал Велесов. – Не выпускать никого! – Он прицельно швырнул гранату прямо в дверной проем, под ноги наступавшим немцам.
Прозвучавший взрыв разметал фашистов по сторонам. Они застыли на полу, словно поломанные манекены.
Следовало закреплять успех, давить дальше, не давать противнику опомниться. Велесов метнулся вниз по лестнице, глубоко вдохнул горькую взвесь сгоревшего пороха. Неожиданно в нескольких шагах от себя он увидел немецкого лейтенанта, поднимавшегося с пола, засыпанного пылью и известью, рассмотрел его глаза, ошеломленные и злые. Немец приподнял автомат, чтобы полоснуть короткой очередью. На его губах Велесов увидел нечто похожее на зловещую гримасу. В следующее мгновение должен прозвучать выстрел. Михаил упал на правое колено, уклонился и, держа противника на прицеле, нажал на спусковой крючок. Немецкий лейтенант вздрогнул. Очередь, выпущенная им и предназначенная для Михаила, просвистела немного повыше макушки капитана и смачно врезалась в кирпичную стену.
Немцу повезло меньше. Пули, выпущенные Велесовым, попали ему в грудь и сбили его с ног. Выпавший из рук автомат звякнул о гранитные ступени. Сам он, громыхая сапогами, скатился на лестничную площадку.
Наступать! Не останавливаться! Давить! Не давать немцам опомниться, закреплять тактическое преимущество!
Велесов швырнул гранату на нижний этаж и услышал, как она глухо стукнулась о стену. Тут же прозвучал оглушительный взрыв, заложивший уши. Взрывная волна сорвала с петель входную дверь третьего этажа и зашвырнула куда-то в длинный полутемный коридор.
Михаил слышал, что натиск идет по всем этажам длинного дома. Немцы, ошарашенные неожиданным натиском русских, понемногу отходили, отдавали то, что смогли завоевать. Разведчики быстро бежали по коридору, заглядывали в комнаты и клетушки, в которых могли бы укрыться враги.
Немцы были вытеснены на второй этаж. Дальше стояли баррикады из развороченного покореженного металла, через который будет нелегко пробиваться. Следовало закрепиться, а потом двигаться дальше.
За пределами дома раздавалась встревоженная немецкая речь, отчаянные крики. Фашисты не были готовы к тому, что им придется расставаться с квадратными метрами, захваченными в столь трудном противостоянии.
– Мошкарев, закрепляться! – крикнул Велесов командиру отделения.
– Есть, товарищ капитан!
По соседству, где разместился инженерно-саперный штурмовой батальон Бурмистрова, громыхал бой. Там густо, безо всяких пауз трещали автоматные очереди, а взрывы раздавались все ниже. Они выбивали тех немногих фрицев, которые еще оставались на нижних этажах здания.
– Товарищ капитан, дальше не пройти, – сказал сержант Мошкарев. – Слишком частый огонь. К немцам подошла подмога.
– Как там у майора Бурмистрова? – перекрикивая грохот боя, спросил Велесов.
– Он выбил немцев из подъезда. Сейчас бой идет за пределами здания. Наши уже зачистили значительный кусок двора. – Сержант Мошкарев, еще не отошедший от недавнего боя, выглядел возбужденным, нервным, мало похожим на себя прежнего, спокойного, даже где-то флегматичного.