— Плохо спишь?
— А что это настолько заметно? — прыснула она.
— Есть такое. Выглядишь как будто измотанной.
Она снова сделалась серьёзной.
— Полагаю так и есть, я плохо сплю. Вообще-то я давно думала, как подвести к этому разговор.
— Что такое?
— Понимаю, как это прозвучит, ты пожалуйста не обижайся, но фотосессия меня не слишком интересует.
— Так и знал, по тебе это было сразу видно. Но обижаться в моём случае странно — ведь ты платишь.
— Да, я скорее извиняюсь за то, о чём собираюсь попросить. Это не по теме фотосессии.
— Ну хорошо, я слушаю.
Динара вынула из сумки пачку сигарет, достала одну и закурила, обводя взглядом улицу позади меня.
— Даже не знаю, как это назвать. Каждое утро я просыпаюсь уставшей, будто и не спала вовсе, но это странно, я никогда не страдала лунатизмом.
— Давно это началось?
— Где-то с месяц.
— К врачам обращалась?
— Ага. Они говорят, что нарушений никаких нет. С моим здоровьем всё в порядке. Но меня тревожит не только недосып. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и слышу на кухне странные звуки.
— Какого рода звуки?
— Словно листва шелестит. Затем будто кто-то отодвигает дверцу хрущёвского холодильника и через пару минут всё стихает. Когда я насмеливаюсь пойти туда и проверить, то уже никого и ничего нет.
— Может это что-то вроде последствий недосыпа? Или сонный паралич?
— Тоже так думала, но никогда галлюцинациями не страдала, даже в самые тяжелые времена. Да и паралича у меня такого нет.
— Хм-м… — только и протянул я.
Динара затянулась, подождала несколько секунд и выдохнула дым, который густо окутал её лицо. Это показалось мне красивым и я сделал снимок.
— А ты пробовала не ложиться и дождаться этих странных звуков на кухне?
— Пробовала пару раз, но я видимо уже слишком ослабевшая и не могу долго сидеть. В итоге всё равно засыпаю, а на утро просыпаюсь разбитой. По телу даже пошла непонятная сыпь.
— Кошмар конечно. И о чём ты хотела меня попросить?
— Ты можешь переночевать у меня?
— Хочешь чтобы я проследил за твоим сном и шумами на кухне?
— Да именно так. За это я выплачу оставшуюся часть суммы и дам сверху ещё пять тысяч.
— Ого, а не многовато за одну ночь?
— Могу сбросить.
— Да нет, просто это звучит скорее как ловушка.
— Правда? Об этом я не подумала. Ты боишься меня?
— И да и нет. Просто мне интересно, зачем тебе незнакомый парень. Неужели у тебя нет друга какого-нибудь? Ну или родственников на худой конец.
— Я бы не сказала, что у меня есть настолько близкие друзья, а коллегам по работе лучше не знать о моей проблеме. Из родственников у меня была только мать, да и та умерла от рака недавно.
— Как у тебя может не быть друзей?
— А у тебя они есть?
— Была парочка, но они уехали отсюда.
— Вот и у меня примерно та же проблема.
— А почему бы просто не переехать в другую квартиру, а лучше город?
— Были бы деньги.
— Так не трать их на меня, лучше сними лишний раз номер в гостинице.
— На новую квартиру у меня даже пятидесяти тысяч в заначке нет, на переезд тем более. А номер в гостинице я уже пробовала снимать.
— И как?
— Хороший был четверг, но после пришлось вернуться в квартиру, иначе оставшийся месяц пришлось бы питаться водой с солью. Вот я и решила, что лучше разобраться с проблемой, раз не могу её избежать.
— Звучит логично.
— Будет круто, если ты посидишь у меня дома одну ночь и посмотришь, что случится. Если я буду ходить во сне или бог весть что ещё делать, ты разбуди меня и всё расскажи. А ещё лучше сними на камеру, тогда я уже смогу со спокойной душой идти пытать врачей насчёт своей шизофрении.
— А где ты живёшь?
— В «китайской стене». Надеюсь тебя это не отпугнёт.
В нашем городе все знали об этом доме, и репутация у него была не самая лучшая.
— В таком месте и я бы плохо спал. Ну, хорошо, я понял. — Я погладил обледеневшую бороду и поразмыслил минуту, а потом ответил: — Хоть всё это и странно, давай попробуем.
Мы сделали крюк, вернулись туда, откуда начали, вышли на Гагарина и двинулись по прямой вдоль осыпающихся панелек. Улицы к этому времени совсем опустели, магазины закрылись, фары редких машин с трудом пробивали белую пелену снегопада. Стало так тихо, что возгласы пьяниц где-то недалеко отдавались эхом.
Я видел дом Динары уже отсюда, мрачное здание стоящие стеной в конце улицы, без единого светлого окна, будто заброшенное. Хоть её история и показалась мне правдивой, идти туда, словно добровольно лезть в капкан. Что если у неё в квартире меня поджидает толпа воров-грабителей, готовых забрать не только мои деньги, но и достоинство? Хотя это в худшем случае.
«Никогда не соглашайтесь идти на вторую локацию, когда встречаетесь с незнакомцами», — сказали бы в западной передаче. Secondary location — это такое известное английское выражение, связанное с техникой безопасности. Но обычно о таком мужчины просят женщин, а не наоборот. К примеру, будь я фотографом-маньяком, мог бы предложить Динаре из центра поехать куда-нибудь на природу и поснимать там. Таким образом, я бы изолировал её от других людей, а потом всё — «больше её никто не видел».
Но когда о таком просит девушка, да ещё и при первой встрече — чувства внутри появляются самые неоднозначные. Однако когда Динара сказала, что хочет выявить у себя возможную болезнь, я понял её. Есть в этом поступке что-то мужественное, поэтому и согласился.
Она шла чуть впереди, держа руки в карманах, конец её палантина развивался на ветру. Мы перешли Дмитрова, миновали яркий жёлто-синий спортивный комплекс «Арктика», и передо мной предстал монументальный по своей задумке многоквартирный дом, который с годами превратился в жуткую общагу малосемейку. Большинство окон закрыты ржавыми стальными листами. Одноместные балконы завалены снегом. Серые стены почернели от влаги. Но сильнее всего в глаза бросалась надпись на крыше: — «Покорителям Заполярья — слава!». Ещё пару лет назад она была в терпимом состоянии, но сейчас стала совсем нечитаемая. Слово «заполярья» так и вообще практически раскрошилось, выходило — «заго…ярья».
— Кем ты работаешь? — спросил я Динару.
— Учительницей английского в 23-ей школе. Она тут рядом. Из дома выхожу за пять минут до звонка, раз и уже там.
— Удобно.
Мы вошли в подъезд через стоящие нараспашку деревянные двери, которые дублировались с обратной стороны дома. Выглядел он, как и должен: с почтовых ящиков сорваны дверцы. Зелёная краска на стенах изрезана надписями, исписана баллончиками и распадается под действием времени. Окрашенный извёсткой потолок закоптился от многочисленных пожаров, и тоже изрисован. Даже одинокая тусклая лампочка, освещающая разве что саму себя, здесь заперта в железную клетку для безопасности. Все кто живёт в городе, так или иначе, слышали про этот дом. Если вдруг будите у нас в гостях и захотите посмотреть на него, то просто спросите у любого прохожего: «В какой стороне китайская стена?», и вам укажут дорогу.
Динара бодро вбежала по короткой лестнице и скрылась в тёмном коридоре. Я покрепче сжал штатив и догнал её, пристроившись за плечом.
— Тут раньше вроде был опорный пункт милиции? — спросил я от страха, чтобы поддержать разговор, хотя прекрасно знал ответ.
— Был, да всплыл, — сказала она вполголоса. — Как и консьержка. Кстати придётся идти по лестнице — второй лифт сломался.
— А что случилось с первым?
— Провалился в шахту ещё несколько лет назад.
— Тогда выбора и, правда, нет.
Наши шаги эхом отражались от грязных облупленных стен. Пахло плесенью и мочой. Проходя мимо одной из заброшенных квартир, проход в которую был наспех закрыт дырявой фанерой, я почувствовал, как меня обдало ветром. Поскольку я никогда тут лично не был, появилось внезапное желание исследовать всё, но Динара не собиралась ждать и уже поднималась наверх.
Я снова догнал её и сказал:
— Дай угадаю, живёшь ты не на втором этаже?
— Угадал. На восьмом.
— Этого-то я и боялся.
Мы больше не разговаривали и тихо поднимались по лестнице. На четвёртом пролёте Динара предупредила меня, чтобы я смотрел под ноги, и я переступил через высушенный кошачий труп. По длинным коридорам гулял сквозняк. Во многих секциях не горело и одной лампочки, а некоторые были перекрыты массивными стальными дверьми. Хотя время ещё не слишком позднее, здесь стояла мёртвая тишина. Я задумался о том, что фактически мы гуляем по заброшенному дому, где почти все квартиры пустуют. Где-то здесь живут люди, но после наступления темноты они предпочитают делать вид, будто их нет.
На шестом этаже я услышал чьё-то чавканье. Динара не тормозила, я шёл сзади. Звук приближался, кто-то откашлялся, затем послышалось бормотание. Мы стали подниматься на седьмой, и я заметил, что на ступенях сидит какой-то мужик в поношенной куртке. В руках у него — огромный нож с изогнутым лезвием. Он отрезал им ломти колбасы, словно от яблока и клал в рот. Когда мы проходили мимо, он не сдвинулся, лишь посмотрел на меня. Я сжимал в руке штатив, готовый в любой момент использовать его, но мужик не сдвинулся, только ел колбасу и говорил тихо сам с собой. Мы поднялись на восьмой этаж, Динара вытащила из кармана звенящую цепочку ключей и сказала:
— На этом этаже живу только я, остальные девять квартир пустуют.
— Ого.
— Да, ещё одна бабушка на девятом, но я её редко вижу. Больше всего народу в той закрытой секции, там мать с дочкой и одинокий пожилой мужчина.
В этом полутёмном холодном коридоре — идея приходить сюда и ночевать в квартире незнакомой девушки — уже не казалась мне настолько хорошей.
Ладно уж, — подумал я, — не такой я и слабый, каким хочу себе казаться. С чем бы ни пришлось мне столкнуться этой ночью — я со всем справлюсь.
Глава 12. Подготовка к долгой ночи
Динара отперла дверь, мы вошли, и меня окутало тепло смешанное с приятным запахом духов. Когда она заперла дверь и включила в прихожей свет, мне вдруг сделалось спокойно.